— Ох, и натиск у тебя!!
— Время поджимает, а уезжать, зная, что тебе какие-то бои звонят — ни шиша, моё — значит, моё! Пойдем, я буду мясо мариновать, а ты просто рядышком посиди, это так… — он замолчал, подбирая нужные слова, — замечательно, нет, душевно! Вот так, делать что-то в присутствии необходимой женщины, видеть её улыбку… голубая моя мечта!
С утра Марк, не допуская Лиду к плите, готовил плов, сетуя, что рис немного не такой, а Лида как Васька, ходила вокруг и около и облизывалась.
— Марк, так нельзя — я ж слюной давлюсь!!
— Потерпишь, сказала же — друзьям повезем, там и будешь вкушать!
В такси водитель тоже постоянно принюхивался, потом не вытерпел:
— Чем у вас так вкусно пахнет? Невозможно удержаться, не спросить??
— Пловом, — улыбнулась Лида, — а мне даже на кончике ложки не дали попробовать, жмут!
Марк хохотал:
— К её друзьям едем, у жены терпения совсем нет!!
— Женщины, что с них возьмешь? — Поддакнул ему таксист.
— А давайте, как мы будем уезжать из гостей, Вы опять подъедете, а плов мы для Вас оставим, на пробу.
— Заметано! Буду!
У Натальи Володя поначалу внимательно приглядывался к Марку, затем оба ушли к мангалу, женщины собирали на стол.
— Лидунь, какой классный мужик! И ты ещё думаешь??
— Боюсь, Наташ.
— Чего хоть?
— Вот потянусь, сейчас-то весь такой положительный, а сколько таких ситуаций… кастрюли делить начинают?? Больше всего боюсь разочароваться!
Володя же дотошно расспрашивал Марка.
— Марк, ты пойми меня правильно. Лидуня, Наташка моя и Галюнька — земля ей пухом, они, все три в один дом замуж вышли за идиотов. Натусик, она порешительнее, послала своего, а эти две… досталось девкам. Я бы на любой из них женился, такие редкие девки. Ты все хорошо взвесил, не надо бы Лидушке лишние переживания? Ты на меня не сердись, я не понаслышке знаю, сколько и чего она нахлебалась. Сын вот пропал, там темная история, я тогда ещё служил в доблестной милиции, в курсе этих поисков. Она тебе про несанкционированный обыск не говорила??
— Нет, это как?
— А как в анекдоте, серьезные люди квартиру проверили-обыскали и оставили ей три тысячи, написав «За беспокойство!»
Она потом посмеивалась — супружник-то последнее время на выпивку много чего утаскивал из квартиры, так вот, после обыска кое что, ею же запрятанное, нашлось, хотя наверняка придя в перевернутую вверх дном с вырванными подоконниками квартиру, небось, нарыдалась!
— Да я немного с сыном её пообщался, стараюсь не спешить, хотя хотелось бы прежде, чем уехать, как говорится, точки над «и» расставить.
Наталья же рассказывала Лиде, пока мужики возились с шашлыками:
— Лид, может сходим к Коле, поговорим с ним? Дочка полезла в инет, и у Маринки на страничке аж тридцать две группы про ислам!! И в друзьях одни Амиры, Гульнары, Мурады, что-то надо делать, Лид?
— Ох, ни Маринка, ни Коля нас не услышат, я пару дней назад была, с Колей разговаривала, вернее, пыталась… Как Галинка с ними умудрялась уживаться? Они же только себя слышат. У нас, у каждого своя правда, и она самая правильная, а там… жалко пацана, он хоть и набалованный, и неуправляемый, но ребенку абсолютно не нужна другая вера, где крещен, там и пригодился. Живой пример мой племянник-крестили болвана в тринадцать, так нет в восемнадцать какая-то Белая церковь или шут знает как, у них там, в Якутии, ещё раз покрестился. Вот и колбасит всю жизнь — ни туды и ни сюды, сам не живет и мать всю измучил.
Ввалились мужики разрумянившиеся, пропахшие вкусным дымком, были славные такие посиделки.
Наталья втихаря показала Лидуне большой палец, а потом, провожая их до проулка к такси, негромко сказала:
— Лидунь, мужик, похоже, нормальный, очень понравилось, что не выпячивает себя любимого, ваши отношения тоже радуют — внимательный, за тобой постоянно ухаживал, мне по душе. А Коле я все-таки позвоню.
— Дай-то Бог, чтобы он тебя услышал, только он для Маринки не авторитет, да и не умеют они слышать друг друга.
Как и говорила Лида — с Колей разговор не получился. А Володя, проработавший всю жизнь следователем, видевший и знавший не понаслышке изнанку жизни, выдал:
— Девки, я вам удивляюсь? Что вы с ней носитесь? Она вас не слышит и не услышит! Такой сорт людей — пока на своем лбу не набьют, не шишку, а рог здоровенный — не поймут! Что вы охаете, желает она такой жизни! Пацана жалко? А что пацан? Одет, обут, в школу ходит, не прогуливает, внешне все прилично, предъявить ей что-то — на каком основании? Угомонитесь — ваши советы и слова ей по барабану. Вот когда её без жилья оставят или ещё чего похуже — тогда, может, и поймет! Я понимаю вас, но поверьте — бесполезно!
— Лидунь, ты лучше мужика нормального вниманием окружай, он того стоит! Я буду очень доволен, если у вас все срастется с ним!
Марку пришлось срочно улетать, что-то там на севере случилось форс-мажорное, понадобилось его срочная консультация. Марк почертыхался, но делать нечего, быстро собрался, расцеловал Лиду и твердо пообещал подумать об увольнении, если Лида решит в его пользу. Звонил оттуда, с северов, почти каждый день, подолгу разговаривал, Лида ворчала, что транжирит попусту деньги — Марк смеялся:
— Я денек твой голос не услышу, и тоска наваливается, чего-то не хватает! Там под торшерчик никто не намылился?
— Нет, только Вася!
— Васе как себе доверяю!
Марк не говорил Лиде, но он позванивал и «сыну нашему», так нравились ему эти два слова. Да и Андрей ему понравился своими четкими разговорами, бережным отношением к матери, заботой о ней. Они с Марком общий язык нашли быстро, оба хотели одного и того же — чтобы Лида была при Марке. Лида тоже понемногу начала привыкать, что есть Марк, которому она не безразлична.
Поехала как-то на кладбище — навестить Галинку, и у оградки увидела незнакомого мужчину, что с грустью разглядывал смеющуюся молодую Галинку на портрете. Подошла, поздоровалась, взяла стоявшую вазу с засохшими цветочками, пообрывала одуванчики и всякую мокрицу, собрала все в кучу. Мужчина, прокашлявшись, спросил:
— Вы Наталья или Лида?
— Лида.
— Много слышал про вас. Я — Анатолий, Галины друг.
— Я тоже про Вас слышала! — кивнула Лида. — Я пойду, мусор выкину и воды в вазу налью.