Женщина, забыв об условностях, прильнула к сыну и слезы с её глаз потекли ещё сильнее.
- Ничего Соколик, это я от радости плачу сыночек! - Всхлипывая проговорила мать. - Это я, как только тебя узрела, - возрадовалась. А вот сейчас, счастье встречи переполнило моё сердечко, и я не удержалась. Кровиночка ты моя. Ой, как же ты стал похож на своего отца.
Мать ещё сильнее прижалась к сыну: отчего тот растерянно обнял её и не сразу расслышал то, чего 'щебетали его братья‟. А они - как дети малые, нетерпеливо дёргали его за рукава и наперебой вопрошали:
- Братка, братка, а что ты нам из похода привёз?! - Точно так - примерно с такими же словами, они раньше встречали вернувшегося из очередного похода дядьку Трацкона. Сейчас мальчишки 'напали‟ на Сокола.
- Гой вы переростки! - Шутливо пожурил их стоящий рядом Искро - но при этом, он строго посмотрел на сорванцов исподлобья. - Вам уже давно пора за девками бегать. И ..... ну вы сами знаете, что с ними делать. А вы что здесь устроили? Всё гостинцы как малые дитя клянчите! И не стыдно вам? Э-э!
Но, эти слова не возымели своего действия - мальчишки хоть и замолчали: но всё равно 'висели‟ на брате как репей. Так что, Сокол вскоре был вынужден уделить толику внимания и им. Не выпуская матери из своих объятий, он обратился сразу к обоим:
- Как же я о вас сорванцы забуду? Вы не позволите это сделать. - По его загорелому, обветренному лицу, расплылась добродушная улыбка. - Случись что, вы меня и за тридевять земель достанете. Ну не беда. Мы с дядькой Ломоносом, в походе избавили от беды наших ухарей: так они, в благодарность за это - сверх уговоренного, дали нам отличной ткани и дорогих нитей. Того, что останется после подношения Святовиту: хватит чтоб матушка пошила сорочки и вам, и себе, и. ... Проще говоря на всех хватит. Да ещё и ножи хорошие я для вас привёз.
Братья ещё сильнее прильнули к Соколу, а тот, в свою очередь, потрепав их русые кудри, вспомнил о чём-то своём: и стал бегло осматриваться по сторонам - явно кого-то выискивая. Его взгляд якобы безразлично 'блуждал‟ по берегу, мосткам, по лицам тех, кто был рядом и на некотором удалении. Но как видно, того, кого он выискивал, нигде не было видно. Что его сильно огорчило. Когда же Соколик в очередной раз с отчаянием и тоской посмотрел наверх, то в его взгляде 'вспыхнули радостные огоньки‟. Что не укрылось от взгляда кузнеца по стеклу: который проследив направление, куда смотрел младший родич; понимающе покачал головой и тихо хмыкнул.
Сокол же, не отрываясь, смотрел на одиноко стоящую в стороне от толпы девицу - которая приветливо махала ему оттуда рукой. Без сомнений, это была Беляна. Встретившись взглядом со своим возлюбленным, она перестала привлекать его внимание взмахами. Тут же слегка смутившись и, опустив голову, взялась за свою косу - нервно переплетая её кончик. Хотя, всё это не мешало ей продолжать неотрывно, с радостью, вперемешку с лёгкой тоской, смотреть на своего любимого. В этот момент, сторонний наблюдатель мог подумать, что влюблённые общаются друг с другом без слов. Впрочем, отчасти так это и было. Благодаря этому немому диалогу, они знали, что вечером - как стемнеет, оба прибегут на своё заветное место - где вдали от любопытных взглядов, они смогут вволю миловаться друг с дружкой. А пока, как и положено, Сокол будет общаться только со своей роднёй, ибо всё должно быть только так, а не иначе.
После того как справили кашу (у древних славян, это обозначало ещё и богатое застолье) на подворье где жили Ободриты, началась обычная ежедневная суета: впрочем, как и во многих домах на острове чьи мужи вернулись с похода. Все радовались тому, что родственники оказались дома в тот же день, что и не удивительно. Все знали, что на обратном пути, не произошло никаких схваток с врагами. Значит, возвратившиеся воины, приведя себя в порядок после долгого путешествия и поднеся дары Святовиту, сразу же оказались дома.
Вот и Умила - как старшая женщина рода, после радостного застолья раздала поручения подвластным ей домочадцам и привычно села за прялку. По её указу, жена Искры Румяна, вместе с хроменькой Светозарой занялась стряпнёй ужина. Румяна, была дородной жинкой - из коренных Руяновичий и являлась младшей дочерью местного землепашца Сбыни. Который, считал весьма удачным своё решение породниться с таким известным мастером.
Кстати. Помогающая Румяне Светозара была сиротой подростком, которую назад на остров привёз Трацкон. Произошло это два лета. Признаться честно, привёз её Ободрит еле живой - никто из увидевших её тогда, не верил, что она сможет хотя бы выжить.
Той осенью, на отдалённое селение, находящееся под охраной Арконы - напали Даны. Однако корабли, высланные на помощь селянам, пришли к месту этой ужасной трагедии с большим опозданием - когда выручать уже было некого. Покончив с грабежом, разбойники к этому времени успели безнаказанно скрыться: забрав с собой всех выживших славян, из числа тех, кто не успел убежать и их имущество. В тот день, Трацкон, обходя оставшееся от селения пепелище: заметил, что под рассыпавшейся поленницей возле сарая что-то еле заметно пошевелилось. Заинтересовавшись этим движением, воин подошёл поближе к куче дров и, прислушавшись, услышал еле слышные всхлипы - больше похожие на попискивание обессиленного кутёнка. Единственное, что говорило о том, что под завалом находится не животное а человек. Была еле виднеющаяся из-под кучи поленьев, окровавленная детская ножка, которая еле подёргивалась в такт слышимым всхлипам. С невероятной осторожностью, Ободрит начал разбирать завал и вскоре откопал невероятно щуплую девчушку - еле живую, побитую и чудом не задушенную насмерть тяжестью обрушившейся на неё поленницы. Было удивительно что она осталась живой. Нежно подняв её на руки - как особо хрупкую драгоценность, воин осторожно понёс это тельце, на свою ладью. Судя по следам вокруг места побоища, с селения никто не спасся: потому что разбойники перед нападением, незаметно окружили его. О чём поведали следопыты - которые красноречиво рассказали, как и где враг перехватывал беглецов. К всеобщему удивлению, девчушка не только не померла на обратном пути: но и в дальнейшем, благодаря стараниям Умилы, быстро пошла на поправку, в последствии, став для приютивших её людей равноправным членом семьи.
Что дало сварливой соседке - Бобрихе повод для пересудов у колодца: - 'Сами изгои так и приютили подобную себе сироту. Но после того как услышавшая эти сплетни Румяна, плюнула ей в лицо и пообещала в следующий раз - если она продолжит поносить её новую семью, разбить о её дурную голову коромысло: Бобриха замолкла.
И вот сейчас, спасённая Ободритом девица: прихрамывая, шустро суетилась, помогая старшим: а именно - закончив разделку пары диких уток, припадая на калеченную ножку несла их Румяне. Что не говори, но Светозара была послушной, покладистой и можно сказать даже весьма красивой девушкой. И единственное, что сейчас напоминало о пережитом ею горе, была упомянутая выше хромота - повреждённая нога, так до конца и не восстановилась.
В дальнем углу двора - в мастерской, с полной самоотдачей работали Третьяк и Искро - они выполняли срочный заказ заезжего купца - пожелавшего изготовить для своей взрослой дочери женские височные подвески из серебра, и они обязательно должны были быть украшены цветной глазурью. Третьяк с парой подростков - подмастерьев старательно чеканил по заготовке заказанный рисунок орнамента: затем, после очередного разогрева заготовки - припаивал в нужных местах, необходимые для нанесения глазури тонкие бортики. От жары и усердия, по его лицу и жилистому телу струился обильный пот: но мастер, не обращал на это никакого внимания. Он привык к жару исходящему от разогретого железа и горна; и в отличие от своих учеников, только время от времени подходил к бочке - обливая себя прохладной водой.
Совсем рядом с кузней. В соседней, более маленькой мастерской: кузнец по склу, аккуратно покрывал раскалённую бляшку цветною глазурью. Через проём двери было видно, как он, сморщив от усердия лоб - увлечённо 'наносил на благородный метал красоту'. Перед самой мастерской стеклодува - точнее на небольшой колоде стоящей у местами потрескавшейся глинобитной стены, сидел подросток - подмастерье Искры. Мальчонка самозабвенно трудился, забавно высунув язык, скорчив смешную рожицу. Временами он прерывался, чтобы посмотреть на полученный результат и снова полировал готовую подвеску. Работали все: возвращение из похода сразу двух родичей это конечно событие, но забывать о хлебе насущном - тоже не стоило. Как говорится - 'делу время, а потехе час'.
Даже сидевший рядом со своей матерью Сокол, не отдыхал, а бил баклуши (делал заготовки для деревянных ложек) - во время сегодняшнего обеда, он заметил, что деревянный черпак, которым орудовала невестка, имел небольшой, свежий скол: вот молодой Ободрит и решил вырезать для Румяны другую поварёшку.
- Ну как прошёл поход сынок? - Внешне без эмоций, не отрываясь от работы с прялкой, поинтересовалась Умила. - Как там Новгород? Что там интересного происходит?
Юноша, отложив ставший ненужным топорик; посмотрел на мать; неспешно вытащил свой нож и стал ловкими - отточенными движениями снимать стружку с заготовки. На его лице проскочила незлобивая ухмылка. Было заметно, что он ожидал подобные расспросы, но, не сильно желал обсуждать эту тему.
- Мама, тебя, что больше всего интересует? Как стоит этот далёкий град, как там живут люди, или встречал ли я там твоего отца?
Женщина, не прекращая привычной работы, тихо, тяжко вздохнула. Она, с небольшим упрёком во взгляде, посмотрела на сына и, справившись со своими эмоциями спокойно, даже немного равнодушно проговорила:
- Ты сыночек про всё мне расскажи. Я-то по белу свету не хаживаю - а что в мире делается и мне знать интересно. Чай я не древняя старуха - которая уже устала от жизни.
Юноша, продолжая сноровисто отсекать 'лишнее' - вырезая будущий черпак: как-то тяжело вздохнул и, не отрывая взгляда от своей поделки, пожал плечами. Мол: - 'Коль мама тебе так интересно, то почему бы и не рассказать'.
- Новый Град стоит очень удобно - к нему незаметно не подойдёшь, впрочем, как и мимо незамеченным не проскочишь. Так что, все корабельщики, проходящие по реке - князю исправно дань платят. Вот. Горожане там сплошь работящие, и гостеприимные; свято чтут законы предков - поэтому, город вырос красивым и сильным. Торг в том граде идёт богатый, а княжья дружина хорошо вооружена и на службе той: ни в чём нужды не знает. Только у нас в Арконе, - всё намного лучше и богаче будет. Вот как-то так.
Сокол замолчал и посмотрел на мать. Внешне она по-прежнему оставалась невозмутимой и ловко орудовала веретеном. Однако когда их взгляды встретились - молодой воин понял, что неприятной для него темы избежать не получится. Даже без слов, ему стало ясно, что Умила больше всего ждала от своего сына рассказа об её родном отце и он продолжил свой рассказ.
- Князь Гостомысл Буривоич, как и положено, пригласил нас к себе отобедать; с благодарностью принял от всех гостей подношения; долго и оживлённо беседовал с купцами: с нами же - с Руссами, был сдержан, можно даже сказать, излишне холоден.
Умила на несколько секунд прервала своё рукоделие, и, несмотря на то, что её сын был уже воином: посмотрела на него как на малое дитя - нуждающееся в утешении.
- Ты сыночек на своего деда не обижайся - он князь, у него столько дел и дум. У кого спор разреши; кого-то от обиды защити: так что он, устав от всего этого, попросту мог тебя и не заметить. А даже если и приметил...
- Прости матушка за несдержанность мою - перебиваю твою речь: но дедушка меня видел. Он меня приметил, когда я с поклоном ему наши - от Варягов дары подносил. Поначалу, он долго рассматривал сделанную тобою вышивку (у славян она была как документ - по ней можно многое узнать о человеке) - мне даже показалось, что у него взгляд на какое-то время оживился. Да и затем, сидя за столом, часто и подолгу в мою сторону посматривал: но меня так к себе и не позвал, да и сам ко мне не подошёл.
Умила понимала юношескую горячность сына, видела его обиду - поэтому желала поскорее его успокоить. Но, он уже не был тем ребёнком, которого можно нежно обнять и по-матерински приголубить. Хотя и по его детству, она его так сильно не нежила - мужа воспитывала: доверяя основное воспитание качеств необходимых мужчине родичам и наставнику - дядьке Ломоносу.
- Князь тебя и заметить мог: но выделить тебя перед другими - не имел права. Кто-то из гостей, мог это воспринять как обиду - 'мол, молодого выскочку привечает, а обо мне забыл'. - А это, в свою очередь, может и ущерб для града принести. Так что, не всегда князь волен в своих действиях - таково оно бремя княжьей власти.
Юноша прекратил вырезать черпак и посмотрел на мать. На его лице впервые за время беседы промелькнуло что-то вроде гримасы обиды.
- Это я понимаю. Но коли дед меня узнал, мог со мной и позднее встретиться - с глазу на глаз переговорить - наконец о тебе разузнать. Как не крути, а ты всё равно его дочь. И знать должен, и падении града, и о тяжкой доле, лёгшей на твои плечи.
Умила снова принялась за своё рукоделие; ничего больше не говорило о том, что она разговаривает со своим ребёнком. Голос её звучал ровно и твёрдо, мимика была слегка приветлива - но не более того.
- Сокол, ответь мне, пожалуйста. Ты знаешь, с кем постоянно враждует князь Гостомысл?
Юноша, отвечая на вопрос матери, усмехнулся и пожал плечами.
- Знамо с кем. Со Свеями, Мурманами и прочими любителями набегов, которые когда-то обложили тяжкой данью славян - Русь и Чудь. А он единственный, - кто смог дать им достойный отпор...
- Проще говоря, враждует с Варягами. Так? - Уточнила Умила.
- Ну да, твоя правда матушка.
- А кем ты с Ломоносом и его людьми являетесь для всех Новгородцев?
- Тоже Варягами.
Умила твёрдо - с неким упрёком поглядела на сына и задала последний и главный вопрос:
- А как ты думаешь, на благо городу будет коли пойдут слухи о тайной встрече князя Гостомысла Буривоича с неким разбойным Варягом? Если к этому, ещё и словечко соответствующее добавить - наводящее на нужные выводы. Да на вече вопрос поставить - нужен ли городу такой князь?