— Понимаете, Марсель Ринатович, ситуация нехорошая там вышла. Как говорится, кинули меня на деньги лопуха молодого. Риэлторы кинули, тем более на тот момент я ещё гражданство не получил. В общем, две третьи суммы от всех денег потерял…
— Да, прискорбно. А в армии вы служили?
— Нет, не служил. Не успел. Я после девятого класса пошёл в строительный колледж на специальность «строительство и эксплуатация зданий и сооружений». После колледжа сразу поступил в университет на факультет прикладной механики.
— Почему дальше по специальности не стали учиться, а избрали другой факультет?
— Да, знаете, друг сманил, то самый, который помог в Нижнем Новгороде устроиться. Я и не жалею, и в строительстве многое понимаю, и в механизмах.
— Тоже верно, лишних знаний не бывает.
— Согласен. В общем, службу в украинской армии я удачно избежал. А для российской уже по возрасту не подхожу.
— Так было же время?
— Да какое там время? Пока гражданство получал, пока женился, пока у жены прописался. Пришлось, конечно, пару раз в больнице полежать. Зачем год тратить на неизвестно что? Уж если идти служить, то по контракту. И деньги получишь и научишься чему-то.
— Возможно, вы и правы Егор Сергеевич, — сказал Агеев глядя на часы.
В этот момент в дверь кабинета постучали, и зашёл сержант Кибуля.
— Товарищ старший лейтенант, вот ключи от бокса, можно идти осматривать.
— Благодарю, сержант, — сказал Агеев, и уже обращаясь к Кузьменко, продолжил, — пойдёмте, осмотрим поле вашей предстоящей работы.
Старший лейтенант Агеев и инженер-механик Кузьменко шли по территории ИТК в сторону старого заброшенного кирпичного корпуса, куда в ближайшее время должны были доставить новые станки. До конца лета требовалось сдать цех в эксплуатацию. Агеев недовольно поглядывал на небо. С самого утра было душно и пасмурно.
— Скорее всего, скоро будет гроза, — сказал старший лейтенант.
— Плохо, — расстроился Кузьменко, — я зонтик не взял, а костюм не хочется мочить под дождём.
— Может ещё всё обойдётся, Егор Сергеевич, — сказал Агеев, подходя к дверям бокса и доставая из кармана ключ.
Открыв старый, покрытый ржавчиной навесной замок, старший лейтенант дёрнул створку двери на себя. Она нехотя поддалась. Люди зашли в помещение корпуса. Тусклый свет проникал через высокорасположенные окна, сплошь покрытые пылью и паутиной. На некоторых рамах стёкла были разбиты или вовсе отсутствовали. В цеху лежали груды битых кирпичей, металлический лом, доски, старая мебель, бумага.
— Да-а, — почесал затылок Кузьменко, — это всё нужно будет куда-то вывозить.
— А вы, Егор Сергеевич, список составьте, что нужно сделать в первую очередь. Потом сюда свободные бригады направим, они быстро со всем справятся. А у нашего начальства попросите какую-нибудь технику. Как я понимаю, многое из этого хлама можно сдать за деньги? Тот же металлолом, например. Дерево на дрова в баню может пойти, а кирпич для строительства приспособить.
— Совершенно верно, Марсель Ринатович. Из вас бы хороший хозяйственник вышел.
— Может быть и вышел, — усмехнулся Агеев, удобно устраиваясь возле какого-то железного ящика.
В это время на улице поднялся сильный ветер, который через пустующие рамы прорывался в цех, поднимая пыль. Агеев выругался, поминая шайтана.
— Что вы сказали, Марсель Ринатович? — оглянулся на него Кузьменко.
— Говорю: «Ветры дуют не так, как хотят корабли», шайтан их побери.
— А это, на каком языке?
— На арабском, Егор Сергеевич.
— Вы знаете арабский?
— Ага, знаю.
Тут на улице хлынул ливень, и упругие струи дождя обрушили всю свою мощь на пыльные окна заброшенного здания.
— Егор Сергеевич, вы список составляете? Так как нам спешить некуда, пишите всё подробно.
— Конечно, конечно, составляю, — Кузьменко достал из внутреннего кармана пиджака блокнот и стал что-то в него записывать чёрной с серебристым колпачком шариковой ручкой.
Вдруг возле входной двери послышался мат и ругань и в цех заскочили несколько человек в мокрых чёрных робах. Это были Лапин, Кощеев, Маллер и Муравьёв.
— Каким вас ветром сюда занесло? — внимательно глядя на них спросил Агеев.
— Так ливень же, гражданин начальник, — ответил за всех Лапа. — Мы из столовой в клуб шли, а тут как потекло! Смотрим, двери открыты. Ну, и заскочили переждать.
— А в клубе чего забыли? Вроде кино и танцы на сегодня не запланированы, — пошутил Агеев.
— Праздник же через два дня, День России! А Маляр у нас художник от бога. Клуб к празднику украшают, вот решили узнать, может наша помощь будет не лишней?
— Понятно. Кстати, Лапин, видите, сколько здесь мусора?
— Да, многовато.
— Вашему отряду придётся из этой первобытной пещеры, сделать Эрмитаж.
— Эрмитаж не обещаю, но «Кузнецу кадров» для российской промышленности запросто! Хотя, мне больше по душе Мулен Руж.
— Мулен Руж? — засмеялся Агеев, — так это же бордель.
— Эх, молодёжь, ничего-то вы не знаете, — вздохнул притворно грустно Лапа, — Мулен Руж — это кабаре, в котором…
В этот момент на улице ярко сверкнула молния, и в цех залетел светящийся жёлтый шар. Все находящиеся в цеху уставились на него. Тут же здание потряс сильный удар грома, а шар метнулся к железному ящику, у которого расположились шестеро мужчин и, врезавшись в него, накрыл всех ярким светом. Ослеплённые светом люди почувствовали, что они погружаются в какую-то тягучую кисельную массу, которая пережёвывая и обсасывая их, стирает все мысли, чувства, желания. И как только погасла самая последняя искорка сознания, кисельная масса выплюнула наружу жвачку, потерявшую свой вкус.