Я сел. Он вложил ей в руки визитную карточку, говоря:
— Это — зеркало. Что вы видите в нем?
Она ответила:
— Я вижу моего кузена.
— Что он делает?
— Крутит ус.
— А сейчас?
— Вынимает из кармана фотографию.
— Чья это фотография?
— Его собственная.
Так оно и было на самом деле! Эту фотографию мне только что принесли в гостиницу.
— Как он снят на этой фотографии?
— Он стоит со шляпой в руке.
Значит, визитная карточка, белый кусочек картона, давала ей возможность видеть, как в зеркале. Молодые женщины испуганно повторяли:
— Довольно! Довольно! Довольно!
Но доктор приказал ей:
— Завтра вы встанете в восемь часов, поедете в гостиницу к вашему кузену и будете умолять его дать вам взаймы пять тысяч франков, которые просит у вас муж и которые потребуются ему в ближайший его приезд.
Затем он разбудил ее.
Возвратясь в гостиницу, я размышлял об этом любопытном сеансе, и меня охватили подозрения; я, конечно, не усомнился в безусловной, бесспорной правдивости кузины, которую знал с детства как сестру, но я счел возможным плутовство со стороны доктора. Не прятал ли он в руке зеркальце, держа его перед усыпленной молодой женщиной вместе со своей визитной карточкой? Профессиональные фокусники проделывают ведь еще и не такие удивительные вещи.
Итак, я вернулся в гостиницу и лег спать.
А сегодня утром в половине девятого меня разбудил лакей и доложил:
— Госпожа Сабле желает немедленно поговорить с вами, сударь.
Я наспех оделся и принял ее.
Она села в большом волнении, опустив глаза, не поднимая вуали, и сказала:
— Дорогой кузен, я хочу вас попросить о большом одолжении.
— О каком же, кузина?
— Мне очень неловко говорить об этом, но иначе нельзя. Мне необходимы, совершенно необходимы пять тысяч франков.
— Полноте! Вам?..
— Да, мне или, вернее, моему мужу, — он поручил мне достать эту сумму.
От изумления я в ответ пробормотал что-то невнятное. Я задавал себе вопрос: уж не насмехается ли она надо мной вместе с доктором Параном, уж не простая ли все это шутка, заранее подготовленная и умело разыгранная?
Но все мои подозрения рассеялись, когда я внимательно посмотрел на кузину. Она дрожала от волнения, — настолько тягостна была для нее эта просьба, — и я понял, что она готова разрыдаться.
Я знал, что она очень богата, и заговорил снова:
— Как? У вашего мужа нет в наличности пяти тысяч франков? Подумайте-ка хорошенько. Уверены ли вы, что он поручил вам попросить их у меня?
Несколько мгновений она колебалась, как будто силясь что-то припомнить, затем ответила:
— Да… да… уверена.
— Он написал вам об этом?
Она снова заколебалась, раздумывая. Я догадывался, как мучительно работает ее мысль. Она не знала. Она знала только одно: ей нужно добыть пять тысяч франков для мужа. И она отважилась солгать:
— Да, он мне написал.
— Когда же? Вчера вы ничего мне об этом не говорили.
— Я получила от него письмо сегодня утром.
— Вы можете мне его показать?
— Нет… нет… нет… оно очень интимное… очень личное… я… я его сожгла.
— Значит, ваш муж наделал долгов?
Она еще раз заколебалась, потом прошептала: