— Два стула?
— Если Вы не возражаете, сэр.
— Принесите еще стул, Смит.
— Сейчас, сэр.
Два стула были принесены, и Тимоти поднял длинный и легкий, как бальса, дар и разместил его так, чтобы на сверток падал свет.
— Ну-с, молодой человек по имени…
— Тимоти, — подсказал мальчик.
— Тимоти, у меня много дел. Чего ты хочешь?
— Сейчас, сэр.
— Ну?
— Тому назад две тысячи четыреста лет и девятьсот миллионов смертей, сэр…
— О, Боже, это изрядно. — Д. В. Олкотт подал знак Смиту. — Еще один стул. — Стул был принесен. — Теперь ты в самом деле можешь присесть, сынок. — Тимоти сел. — Давай все сначала.
— Можно я не буду, сэр. Это слишком похоже на выдумку.
— Но все-таки, — медленно проговорил Д. В. Олкотт, — почему же я тогда тебе верю?
— Такое уж у меня лицо, сэр.
— Хранитель музея подался вперед, всматриваясь в бледное, напряженное лицо мальчика.
— Ты прав, — пробормотал он, — ты прав. А что же у нас здесь, — продолжал он, кивая на вещь, что с виду напоминала большой кокон.
— Это похоже на сверток газет, — ответил, не мигая, мальчик; он не сводил глаз с господина из музея. Но это папирус, сэр.
— Ты знаешь слово «папирус»? Правда, некоторые мальчики знают разные истории о грабителях гробниц и фараоне Тутанхамоне. Мальчики знают о папирусе.
— Да, сэр. Если желаете — посмотрите.
Хранитель, конечно, желал и тут же подошел ближе.
Он собирался лист за листом прозондировать высушенный табак, на который вещь почти точь в точь была похожа, но там и сям проглядывали то голова льва, то крыло ястреба. Затем его пальцы забегали быстрей и быстрей, и тут у него перехватило дыхание.
— Дитя, — выдохнул он. — Где ты их нашел?
— Ее, не их, господа. И вовсе не я ее нашел, она нашла меня. Вроде игры в прятки. Она подала голос — я услышал. И вот никто уже не прячется.
— Боже мой, — снова замер с раскрытым ртом Д. В. Олкотт, уже двумя руками расширяя раны ломкого материала. Это твое?
— И мое, и не мое. Я принадлежу ей, а она принадлежит мне. Мы — одна семья.
Хранитель снова пристально посмотрел на мальчика, заглянув в его глаза.
— И снова верю.
— И слава Богу.
— Почему слава Богу?
— Потому что, если бы Вы не верили, мне пришлось бы уйти. — Мальчик чуть отстранился.
— Нет, нет, сиди! — вскрикнул хранитель. — Не надо. Но почему ты говоришь, что это, оно, владеет тобою, словно между вами есть связь?
— Потому что, — сказал Тимоти. Это — Неф, сэр.
— Неф?
Тимоти протянул руку и чуть отвел в сторону покров.
Глубоко из-под оберток папируса показались зашитые веки на старом лице, но взгляд можно было почувствовать. Пыль заструилась с ее губ.
— Неф, сэр, — сказал мальчик. — Мать Нефертити. Куратор побрел к своему стулу и потянулся за графином из хрусталя.
— Ты пьешь вино, мальчик?
— До сегодняшнего дня не пил, сэр.
Тимоти целую минуту сидел и ждал, потом м-р Д. В. Олкотт протянул ему стаканчик с вином. Они выпили вместе, и наконец м-р Олкотт сказал:
— Почему ты принес… гм… это — ее — сюда?
— Здесь единственное безопасное место в мире.
Хранитель кивнул.
— Верно. Ты предлагаешь мне… купить? Купить Неф?