Ник (кричит). Эй, комик, хватит! Погоди малость!
Гарри (подходит к Уилли, безутешно). Ни у кого нет больше чувства юмора. Людям, как никогда, нужно веселье, до зарезу нужно, но смеяться никто не умеет.
Ник (Уэсли). Ты член союза?
Уэсли. Какого союза?
Ник. Да ты что, с луны свалился? Думаешь, можно зайти в ресторан, спросить место, получить его, начать работать — так просто. Ты должен быть членом какого-нибудь профсоюза.
Уэсли. Я не знал. Мне нужна работа. Как можно скорее.
Ник. Но ты должен быть членом союза.
Уэсли. Я согласен на любые условия. Только бы заработать на кусок хлеба.
Ник. Ступай на кухню, скажи Сэму, чтоб дал тебе перекусить.
Уэсли. Да нет, ей-богу, я не голоден.
Дадли (кричит). Чего я только не перенес из-за Элси!
Гарри. У меня голова набита всякими потешными штуками, которые помогут людям стать снова счастливыми.
Ник (поддерживая Уэсли). Ну конечно, он нисколько не голоден.
Уэсли едва держится на ногах от голода. Если бы Ник не подхватил его, он бы упал без сознания. Араб и Ник ведут Уэсли на кухню.
Гарри (Уилли). Ну-ка взгляни, как, по-твоему, это смешно? Я сам придумал весь этот танец. Он идет после монолога.
Гарри начинает танцевать, Уилли некоторое время смотрит на него, а затем снова принимается за свою игру. Сам по себе танец нелеп, но исполняет его Гарри с величайшей скорбью и в то же время с величайшей энергией.
Дадли. Элси. Ах, Элси, Элси! За каким дьяволом нужна мне эта Лорен Смит. Я ведь ее и не знаю вовсе.
Джо и Китти все это время молча пьют. Тишина. Слышно лишь, как мягко шаркают по полу башмаки Гарри, танцора и комика.
Джо. О чем сейчас грезите, Китти Дюваль?
Китти (воплощая свои мечты в слова и образы). О доме. О боже, все мои мечты только о доме. У меня нет дома. У меня нет пристанища. Но я всегда мечтаю о том, будто все мы снова вместе. У нас была ферма в Огайо. Жилось нам трудно. Было всегда тоскливо. Никаких радостей, вечная нужда. И все-таки я всегда мечтаю о нашем доме, словно могу туда вернуться, словно могу там встретить папу, и маму, и Луи, и младшего брата Стивена, и сестренку Мэри. Я полька. Дюваль! Моя фамилия не Дюваль, а Корановска. Катерина Ко-рановска. Мы все потеряли. Дом, ферму, деревья, лошадей, норов, цыплят. Умер папа. Он был стар. Он был на тринадцать лет старше мамы. Мы переехали в Чикаго. Пытались найти работу. Пытались остаться вместе. Луи попал в беду. Он связался с какими-то парнями, и они его за что-то убили. Не знаю за что. Стивен убежал из дому. Ему было семнадцать лет. Я не знаю, где он теперь. Потом умерла мама. (Помолчав.) О чем я грежу? О доме.
Ник (выходит из кухни вместе с Уэсли). Присядь-ка вот здесь и отдохни. Ну как, подкрепился немного? Чего же ты не сказал, что голоден? Теперь тебе лучше?
Уэсли (садится на стул у пианино). Гораздо лучше, спасибо. Я и не знал, что настолько голоден.
Ник. Вот и чудесно. (Гарри, который продолжает танцевать.) Эй! Что это ты там делаешь, скажи на милость?
Гарри (останавливаясь). Это я сам придумал. Я прирожденный танцор и комик.
Уэсли начинает медленно, нота за нотой, аккорд за аккордом играть на пианино.
Ник. Все это никуда ни годится. Почему ты не попробуешь заняться чем-нибудь другим? Почему бы тебе не стать продавцом? Для чего ты хочешь быть комиком?
Гарри. Я нужен людям. Я могу им дать кое-что. А они по собственной глупости не хотят мне этого позволить. Меня никто не знает.
Дадли. Элси! Вот я сижу и жду какую-то дамочку, которую никогда раньше в глаза не видел. Лорен Смит. Никогда в жизни с ней не встречался, просто случайно набрал не тот номер. Вот явится она во всей своей красе — и крышка мне. Дайте мне, пожалуйста, пива,
Гарри. Ник, вы должны взглянуть, как я работаю. Уверяю вас, это грандиозно. Во всей Америке вот ничего подобного. Дайте мне только возможность проявить себя, пусть поначалу без жалованья. Позвольте мне попробовать сегодня вечером. Если я не заставлю всех вопить от восторга — ладно, я уйду. Искусство эстрады заглохло, а то мастер вроде меня сумел бы пробиться.
Ник. Ты не умеешь смешить. Ты не актер, а сапожник, молодой, грустный сапожник. Какого ты черта выламываешься? Ты только нагоняешь на всех тоску. Да и с чего тебе веселиться? Ты ведь бедствовал всю жизнь, верно?
Гарри. Да, я бедствовал, но не забывайте, что есть вещи, которые стоят гораздо больше, чей кое-что иное.
Ник. Какие же вещи, например, стоят больше, чем кое-что иное, например?
Гарри. Талант, например, стоит больше, чем деньги, например. А у меня талант. У меня в голове теснятся новые идеи. Мне все легко дается. У меня есть собственный стиль, нужно только чуточку времени, чтоб его отшлифовать. Вот и все.
Уэсли, импровизируя, играет теперь что-то очень красивое, неземное. Гарри начинает танцевать.
Ник (наблюдая). Во всем Фриско не найдется пивнушки завалящей, чем моя. И вот приходит какой-то тип и требует, чтобы я запасался шампанским. Приходят шлюхи и орут на меня, утверждая, что они знатные дамы. Приходит талант и просит дать ему возможность проявить себя. Даже люди из общества нет-нет, а заглянут сюда. В чем дело — не пойму. Может быть, в местонахождении. Может быть, в моей собственной персоне. А может, в самом заведении есть что-то неотразимое. Старая, грязная пивнушка. Может быть, только здесь они чувствуют себя как дома.
Теперь уже Уэсли играет вовсю, и Гарри начинает отрабатывать что-то новое, хотя все в том же духе. Дадли становится вое более и более грустным.
Китти. Давайте потанцуем.
Джо (громко). Я не умею танцевать.
Китти. Что вы, тут и уметь нечего. Просто придерживайте меня, и все.
Джо. Вы хорошая. Очень хорошая. Простите меня, но танцевать я не могу. К сожалению, не могу.
Китти. Ну пожалуйста.
Джо. Извините. Я бы и сам хотел.
Китти танцует одна. Входит Том со свертком в руках. Увидев Китти, он снова чувствует себя, как в бреду. Овладев собой, кладет пакет на столик перед Джо.
Джо (берет сверток). Что ты купил?