«В центре этой проблемы лежит фундаментальный конфликт между требованиями созданной человеком цивилизации и самой конструкцией человеческого тела и мозга… Наши тела приспособлены к тому, чтобы охотиться днем, спать ночью, и если путешествовать — то проходя не более нескольких десятков километров от рассвета до заката. Сейчас мы живем и работаем круглые сутки, от рассвета до заката успеваем добраться до противоположной стороны земного шара, в любое время суток принимаем жизненно важные решения или покупаем акции по всему миру. Скорость технологических инноваций опережает нашу способность разобраться в их последствиях. Наше мышление становится машиноцентричным, то есть сфокусированным на оптимизации технологии и оборудования, а не человекоцентричным — сфокусированным на оптимизации человеческих навыков и производительности».
На практическом уровне наша возможность работать на полной мощности зависит от способности периодически отключаться. Для большинства из нас это требует совершенно нового понимания того, как надо управлять своей энергией. Многие из нас относятся к своей жизни как к марафону длиной во всю эту жизнь. На ходу мы осваиваем методы экономии наших ограниченных ресурсов. Чаще всего эти методы состоят либо в расходовании энергии во время работы на определенном постоянном уровне, который намного ниже нашей полной мощности, либо в полном расходовании всей энергии на работе, безо всякого остатка, который нужен для семьи и дома. Третий метод — это медленная потеря мощности в каждой сфере нашей жизни, проиллюстрированная случаем с Роджером.
Неоспоримые преимущества новых технологий, дающих больше возможностей для связи, очень часто используются нами только для того, чтобы просто «оставаться на линии». Вот так, например, Роберт Айгер, президент Walt Disney, описал воздействие электронной почты на свою жизнь: «Она полностью изменила ритм моего рабочего дня. Я стараюсь не включать компьютер утром, потому что знаю, что если включу его, то мои газеты останутся непрочитанными. Я знаю, что уже в 6 утра в моем ящике будет 25 писем, пришедших за время после последней проверки почты перед сном. Это сильно влияет на круг внимания. Вы хотите просто проверить, как идут дела. Не особенно задумываясь, начинаете отвечать на некоторые письма, и — опля — сорока минут как не бывало. Я заметил, что начал избегать некоторых совещаний — для того чтобы справиться с растущим объемом электронной почты. Пуповина, которая соединяет нас с нашей работой, становится все длиннее и длиннее». Айгер вряд ли одинок. Исследование, проведенное America Online, выяснило, что 47% ее подписчиков берут в отпуск свой ноутбук, а 26% продолжают проверять почту каждый день.
Поскольку мы игнорируем природные ритмы, которые в течение долгого времени формировали нашу жизнь, задачей становится сознательное формирование новых границ. Мы должны научиться делать обязательные перерывы в течение рабочего дня, чтобы «сойти с трассы», прекратить обработку информации и перенести свое внимание с трудовых достижений на восстановление. Мур-Эде называет это «коконом времени». А Уэйн Мюллер так говорит об этом в книге «Шаббат»:
«Чем больше мы заняты, тем более важными мы кажемся сами себе и хотим казаться другим. Быть недоступным для друзей и семьи, не находить времени для заката (или вообще ничего не знать про закат), тащить на себе кучу дел, не имея времени на осмысленный взгляд вокруг, — все это стало образцом успешной жизни».
Мюллер доказывает, что мы не улавливаем смысл простого, но глубокого содержания Псалма 23: «Он позволяет мне лежать на зеленых лугах; Он ведет меня к спокойным водам. Он возрождает мою душу». Именно периодическое отключение позволяет нам включаться с новой энергией.
Работа в лихорадочном темпе без перерывов может вызывать привыкание. Гормоны стресса, такие как адреналин, норадреналин и кортизол, подпитывают возбужденное состояние и подстегивают гонку, приносящую удовольствие — так называемый «высокий адреналин». Когда мы долго находимся на высоком уровне адреналина, мы постепенно теряем возможность переключиться в любой другой режим. У нас есть естественная склонность работать все более энергично по мере роста требований. И при этом нам удается очень точно избегать именно того, что может сделать нас более эффективными: перерывов и восстановления. То есть мы как бы зацикливаемся в режиме форсажа, не в силах выключить двигатель.
Возьмите, например, случай с Диком Вольфом, исполнительным продюсером сериала «Закон и порядок» и полудюжины других сериалов. Он как-то сказал репортеру, что однажды работал без перерыва 34 часа и у него не было отпуска уже 4 года. «Самое страшное, что я почти потерял способность отключаться — даже на выходные, даже когда я нахожусь в своем загородном доме и даже тогда, когда у меня нет особых дел. Мне кажется, что я все время должен что-то делать, и, что интересно, я всегда это нахожу. У меня нет способности “выдернуть вилку из розетки” и какое-то время посидеть в шезлонге, просто впитывая солнечные лучи». Вольфу никогда не приходило в голову, что такая «вегетация» может быть на самом деле хорошим способом восполнения его запасов энергии.
Марку Этриджу, бывшему управляющему редактору крупного журнала, цена его собственного пристрастия к стрессу более понятна. «Я все больше и больше прихожу к осознанию того, что мы не живем в нашем настоящем. Мы никогда не погружаемся в то, что делаем сейчас, потому что на самом деле хотим быстрее это сделать и перейти к чему-то следующему. Мы всего лишь несемся по поверхности, и это весьма прискорбно».
Поведение, основанное на привычке (включая работу), подталкивает к строго линейному типу расходования энергии. Неудивительно, что усилия по реабилитации людей, подверженных наркотической или алкогольной зависимости, называются «восстановлением». «Лихорадочная работа без контроля времени — это кокаин нашего десятилетия, — говорит Брайан Робинсон, который исследовал эту зависимость и установил, что не менее четверти американцев страдают от нее. — Трудоголизм — это навязчивый и непреодолимый синдром, который проявляется в самостоятельном формулировании требований к себе, неспособности выбирать правильные методы работы и попустительском отношении к тому, что работа вытесняет все остальные виды жизненной активности». В отличие от других зависимостей, трудоголизм часто приветствуется, вдохновляется и хорошо материально вознаграждается. К сожалению, его «себестоимость» видна только в долгосрочной перспективе. Исследователи обнаружили, что у тех, что описывает себя как трудоголика, вероятность развода, возникновения алкоголизма и связанных со стрессом болезней значительно превышает среднюю.
Во время написания этой книги один из нас — Тони — решил посетить собрание «Анонимных трудоголиков» в Нью-Йорке. Ему было любопытно, соответствуют ли его собственные привычки определению трудоголизма. Когда он пришел, он увидел четырех человек, сидящих вокруг стола. Ему сказали, что численный состав группы не сильно изменился за десятилетие с момента ее основания. И если задуматься, это не должно нас удивлять. Действительно, сколько трудоголиков сможет найти в своем загруженном графике время для такой встречи? Это собрание длилось час, и когда Тони собирался уходить, один из участников сказал ему с улыбкой: «Добро пожаловать во Французское Сопротивление. В Нью-Йорке живет пять миллионов трудоголиков, и только четверо из них находятся на стадии выздоровления».
Причины истощения, снижения эффективности и упадка сил лежат не в интенсивности энергозатрат, а в их продолжительности и отсутствии восстановления. Японский термин «кароши» может быть переведен как «смерть от избытка работы». Первый случай кароши был описан в 1969 году. Японское министерство труда начало публиковать статистику этого синдрома в 1987-м, а в следующем году было организован Совет защиты жертв кароши. В настоящее время от кароши ежегодно умирает десять тысяч человек, и исследования выделяют пять ключевых факторов его возникновения:
— чрезмерная продолжительность рабочего дня, которая перекрывает возможности отдыха и восстановления;
— ночная работа, не дающая возможностей для отдыха и восстановления;
— работа без выходных или перерывов;
— работа под высоким давлением без перерывов;
— физический труд высокой интенсивности и работа в условиях постоянного стресса.
У этих пяти факторов общим является постоянно высокий уровень расходования энергии при отсутствии возможностей для ее восстановления. Число японцев, работающих более 3120 часов в году (то есть более 60 часов в неделю), выросло с трех миллионов в 1975 году до семи миллионов в 1988 году, то есть с 15% до 24%. Подробный анализ внезапной смерти одного рабочего в возрасте сорока пяти лет выявил, что он работал подряд тринадцать дней, включавших шесть ночных смен подряд. Он работал на конвейере сборки двигателей одной автомобильной компании, где на его узел отводилось две минуты. Методы, задуманные для увеличения производительности труда, не давали рабочим никакой возможности для восстановления сил. «В этих условиях рабочий напоминал мышь, которая бегает в колесе, чтобы избежать удара током», — записали в отчете исследователи.
Нэнси Вудхулл, основатель журнала USA Today, была воплощением высокой энергичности, успешным руководителем, ведущим насыщенную и разнообразную жизнь. «Я не тот человек, который может сидеть у бортика бассейна и ничего не делать. Если я все-таки сижу возле бассейна — то обязательно с диктофоном, чтобы иметь возможность записать мысль, которая придет мне в это время в голову. Если при мне нет диктофона — это настоящий стресс для меня. Люди говорят мне: “Нэнси, расслабься, перезарядись”, а я отвечаю: “Я заряжаюсь, когда мои идеи воплощаются в жизнь”. Диктофон сильно увеличивает вашу продуктивность. То же самое делает и мобильный телефон, и компьютер. Со всеми этими вещами у вас никогда не будет простоя. Меня может найти любой человек везде и всегда».
Меньше чем через десять лет после того, как она описала свой образ жизни, Нэнси Вудхулл умерла от рака. Ей было всего пятьдесят два года. Конечно, нельзя однозначно доказать связь между ее ранней смертью и ее привычками, но их описание очень похоже на то, как описывались привычки японцев, умерших от кароши. И есть достаточно твердые доказательства того, что линейные формы поведения — постоянный стресс, отсутствие физической нагрузки, постоянное недосыпание и переедание — приводят к высокой вероятности заболеваний и даже ранней смерти.
Базедова болезнь является предшественником кароши и возникает как реакция на постоянно высокий уровень стресса. Она часто появляется у спортсменов, которые слишком много тренируются без достаточного восстановления. Среди ее симптомов высокая частота пульса и высокое артериальное давление в состоянии покоя, сниженный аппетит, расстройства сна, раздражительность, эмоциональная нестабильность, потеря мотивации и повышенная склонность к травмам и инфекциям. Многие из этих симптомов мы наблюдали и у руководителей, с которыми работали.
Уильям Д., руководитель среднего уровня в крупной компании, имел самые обычные барьеры на пути к высокой производительности. Утром он был полон энергии и с большим рвением выполнял свои обязанности. Он сам оценивал, что до обеда выполняет примерно две трети дневной работы. Но сразу после полудня уровень его энергии резко падал, он терял всякий энтузиазм и способность сконцентрироваться на делах, а к концу рабочего дня чувствовал себя выжатым как лимон. Он даже посетил врача, чтобы узнать, нет ли у него синдрома хронической усталости. Все проверки показали, что синдрома нет. Так в чем же было дело? Если говорить просто, то проблема была в том, что требования росли, а запасы энергии уменьшались. В пятьдесят лет его способности восстанавливаться были уже не такими, как в тридцать и сорок. Чтобы поддерживать доступные резервы энергии, ему следовало их регулярно пополнять.
После нашего разговора Уильям внес одно довольно простое изменение в свой рабочий график. Он начал делать перерывы каждые полтора-два часа, чтобы что-нибудь съесть, выпить воды или немного прогуляться. Через две недели он сообщил нам, что благодаря этому чувствует себя во второй половине дня как минимум на треть более энергичным.
Регулярное восстановление запасов энергии гарантирует нам, что мы можем работать на полной мощности — до тех пор, пока требования к нам остаются постоянными. Но что делать, когда требования начинают превышать наши резервы и оказывается, что нам не хватает даже «полного бака»?
Ответ на это парадоксален и прямо противоположен тому, что вы слышали всю свою жизнь. Чтобы увеличить емкость «аккумуляторов», мы должны подвергать себя большему стрессу — сопровождая это адекватным восстановлением.
Например, если подвергать мускулы нагрузкам, превышающим их текущие возможности, то возникает состояние, называемое суперкомпенсацией: мускулы начинают вырабатывать новое мышечное волокно, как бы готовясь к следующим нагрузкам. Все наши «мускулы» (физические, эмоциональные, умственные и духовные) растут, тратя энергию за пределами обычных уровней и потом восстанавливаясь.
Правда, на пути такого роста есть одна ловушка — наше инстинктивное сопротивление всему, что выводит нас за пределы наших зон комфорта. Гомеостаз является состоянием равновесия, попыткой организма сохранить статус-кво. Дискомфорт при выходе из состояния равновесия сообщает нам, что мы попали в местность, не нанесенную на карты, и подталкивает нас к возвращению в привычную и безопасную область. В случае реальной опасности состояние тревоги полезно и обеспечивает защиту. Если вы слишком перенапряжете свои мускулы, вы можете получить травму. Но если ваши мускулы будут работать только на привычном уровне, они никогда не станут сильнее. Увеличение емкости резервов энергии требует воли, чтобы переносить кратковременный дискомфорт для достижения долгосрочных результатов.
Такой же парадоксальный феномен применим и к достижению долгосрочного качества жизни. Психолог Михай Чиксентмихайи пишет об этом так: «Мы можем получать удовольствие безо всякого инвестирования физической энергии, но истинное наслаждение возникает только как результат необычного инвестирования нашего внимания… Мы считаем лучшими те моменты своей жизни, когда наше тело или сознание напрягается до предела в добровольной попытке сделать что-то трудное и ценное». Большинство из нас испытывали это на себе. Интенсивность удовольствия от любого вида активности имеет свойство уменьшаться с течением времени. По большей части из-за того, что мы боимся изменений, самое глубокое удовлетворение возникает от нашего желания ответить на новый вызов и получить новый опыт.
Желание выйти за пределы зон комфорта частично зависит от нашего восприятия уровня безопасности происходящего. Насколько мы поглощены заботой восполнить недостатки — энергии, безопасности или самооценки, — настолько же мы не хотим подвергать себя дискомфорту. Когда в наших «баках» недостаточно топлива и мы чувствуем опасность, мы постараемся сохранить имеющуюся энергию и потратить ее на самооборону. Мы называем этот феномен «оборонительным режимом экономии». Точная оценка уровня угрозы является критичной, если мы хотим расти, а не только защищать то, что у нас есть сейчас.
В течение жизни мы сталкиваемся со «штормами» разного уровня интенсивности и на разных направлениях: физическом, эмоциональном, умственном и духовном. Если сила «шторма» превышает наши возможности противостояния, результатом может стать травма или болезнь. В этом случае первым действием является предохранение больного органа от дальнейшего воздействия стресса — сломанную руку кладут в гипс, а после инфаркта предписывают постельный режим. Но мы же не можем всю оставшуюся жизнь проходить с гипсом или пролежать в кровати. Отсутствие активности очень быстро вызывает атрофию и потерю силы.
После болезни обязательно проводят курс реабилитации, то есть систематического возвращения утраченных ресурсов. Подход к этому всегда одинаков: постепенное увеличение нагрузки. Если ее увеличивать слишком быстро, результатом будет повторение болезни или травмы. Это верно не только для сломанной кости или больного сердца, но и для любых других аспектов нашей жизни. Если вы стали жертвой насилия, потеряли любимого человека или вас уволили, ваша первая потребность — это лечение и восстановление. Восстановление энергетической емкости требует постепенного выхода на тот уровень, который вызвал проблему. После выздоровления часто возникает возможность поднять наши резервы выше тех пределов, которые были у нас раньше.
Тот же принцип применим к процессу сознательного увеличения наших резервов. Вспомните, как ребенок, играя, постепенно удаляется от матери, но время от времени возвращается, чтобы убедиться, что она на месте. Он тем самым проверяет границы своей зоны комфорта. Материнская улыбка является для него источником положительного эмоционального восстановления. Это дает ему силы сделать еще несколько шагов в неизвестное и позволяет расширить его эмоциональные резервы. Без этой поддержки он с плачем бежит обратно. Поведение взрослых людей не сильно отличается от детского. Когда мы чувствуем угрозу, мы тоже возвращаемся в безопасную зону. Восстановление является средством детоксикации и заправки топливом, чтобы вернуться в шторм с новыми запасами энергии. Когда мы ощущаем вызов, а не угрозу, мы готовы к большему напряжению, даже если это означает принятие большего риска и дискомфорта.
Когда мы впервые сказали Роджеру, что его недостаток ресурсов частично объясняется тем, что он не подвергает себя достаточному стрессу, он решил, что мы над ним смеемся. «Да моя жизнь переполнена стрессом как никогда! — настаивал он. — Я получаю все меньше помощи от моего шефа, у меня все больше подчиненных, меньше ресурсов и больше конкуренция. Если правильно все, о чем вы говорите, почему же я не становлюсь все сильнее и сильнее?» И это самый распространенный вопрос, который нам задают.
Наш ответ состоит в том, что ключом к росту энергетической емкости является выход за пределы своих возможностей при расходовании энергии, но только при условии ее регулярного восстановления. Ни в какой из сфер своей жизни Роджер не выполнял этого условия. На физическом и духовном уровне он не тратил достаточно энергии, и эти «мускулы» начали атрофироваться. Зато умственные и эмоциональные «мускулы» Роджер напрягал безо всякой меры, не давая им возможности восстановиться.
Результатом всего этого и были усталость и разбитость. Роджер упрямо шел вперед. На самом же деле ему были нужны время для детоксикации и смена объектов внимания для периодического восстановления умственной и эмоциональной энергии. Роджер заставлял себя двигаться слишком мощно по некоторым направлениям, но недостаточно мощно по другим. Результат — снижение емкости ресурсов перед лицом растущих требований.
— Самая фундаментальная потребность человека — расходование и запасание энергии. Их чередование — периодический процесс.
— Противоположность периодичности — линейность: слишком высокий уровень затрат энергии без достаточного восстановления или слишком большой запас без достаточного расходования.
— Баланс между стрессом и восстановлением является критическим фактором высокой производительности — как на личном уровне, так и на уровне организации.
— Нужно поддерживать здоровые волнообразные ритмы на всех четырех уровнях того, что мы называем «пирамидой эффективности»: физическом, эмоциональном, умственном и духовном.
— Мы увеличиваем емкость наших резервов эмоциональной, умственной и духовной энергии точно так же, как делаем это с физической энергией. Нужно систематически подвергаться стрессу, выходящему за пределы наших обычных возможностей, с последующим адекватным восстановлением.
— Увеличение емкости резервов требует от нас сознательного желания терпеть кратковременный дискомфорт для достижения долгосрочных результатов.
Важность физической энергии кажется очевидной для спортсменов и людей, занимающихся тяжелым физическим трудом. Поскольку все остальные оцениваются в основном по результатам интеллектуальной работы, мы склонны недооценивать степень влияния физической энергии на их результаты. Нередко влияние физической формы на производительность труда приравнивается к нулю. На самом деле физическая энергия является фундаментальным источником движения — даже для самых малоподвижных видов работы. Она не только является основой жизнеспособности, но также влияет и на наши способности управлять эмоциями, поддерживать концентрацию, творить и просто сохранять приверженность выбранному курсу. Лидеры и руководители делают серьезную ошибку, считая, что могут игнорировать физическую сторону человеческой энергетики и ожидать при этом от подчиненных максимальной продуктивности.
Когда мы впервые встретились с Роджером, мы выяснили, что он никогда не задумывался об управлении энергией ни в каком из аспектов своей жизни и не обращал внимания на свое физическое состояние. Он, конечно, понимал, что почувствует себя лучше, если будет раньше ложиться спать и регулярно заниматься физкультурой, но у него не хватало времени и на минимум. Он знал, что его диету нельзя назвать здоровой, но у него не хватало воли что-то изменить. Вместо этого он старался просто не думать о последствиях своих привычек.
На самом низшем уровне физическая энергия возникает при взаимодействии кислорода и глюкозы. То есть с практической точки зрения размер наших запасов энергии зависит от нашего дыхания, от того, что и когда мы едим, от количества и качества нашего сна, от степени периодического восстановления в течение рабочего дня и от общего уровня тренированности и выносливости организма. Создание ритмичного баланса между расходованием и накоплением физической энергии гарантирует, что уровень наших энергетических резервов будет оставаться на примерно постоянном уровне. Приложение дополнительных усилий и выход за пределы зоны комфорта — конечно, с последующим восстановлением — позволяет наращивать наши резервы.