И он не заставил себя ждать. Казалось, он пришел из-под земли или, возможно, из Нижнего Мира. Девушка увидела перед собой ряд запертых дверей. В некоторые из них были вставлены ключи, словно ожидая, чтобы их повернули в замках. Ключи же от других дверей лежали в тени, сваленные в большую кучу. Эти двери открывали путь туда, куда монах запрещал ей заглядывать. И до сегодняшнего дня она действительно никогда не думала о том, чтобы нарушить запрет.
Дочь Зорашада выбросила из головы возникший образ и вернулась в пещеру, ставшую холоднее самой холодной ночи.
Утром снаружи пещеры раздался голос, взывавший о помощи. Девушка проснулась. Обычно она проявляла сдержанность, но на этот раз на сердце у нее потеплело. Кто-то знал, что она живет здесь и когда-то была помощницей монаха. Кто-то нуждался в ее доброте, молил о ней.
Ей так хотелось стать полезной и необходимой! Казалось, голос был подарком судьбы.
Она робко вышла из пещеры. Девушку терзали смутные сомнения. Вдруг сейчас она получит ответ на свой вопрос?
Среди замерзших деревьев ее ожидал человек. Это был бродячий торговец — смуглый человек с маленькими блестящими глазками и лисьей улыбкой. Он поклонился девушке с вежливостью князя.
— Что беспокоит тебя? — спросила у него дочь Зорашада.
— Госпожа, в лесу меня ужалила змея. Она, конечно, не смогла прокусить ботинок, но боюсь, все же немного яда могло попасть в рану. Я слабею, у меня кружится голова. Я слышал, что здесь есть монахиня, искусная во врачевании.
Он явно не обращал внимания на матерчатую маску девушки и, прихрамывая, подошел ближе.
— Я помогу тебе, — сказала девушка.
— Да благословят тебя боги, госпожа. Можно войти в пещеру?
Девушку удивило, что незнакомец не боялся ее. Но главное, что она тоже не боялась его. Его присутствие излучало силу, некий дух и энергию мужчины, непривычные для девушки, общавшейся только с кротким монахом. Этот человек был совсем не похож на него. Она провела его в пещеру.
Незнакомец сначала тяжело опирался на ее плечо, а потом упал на матрас возле огня.
Она быстро принесла целебную мазь, чистую воду и наклонилась к нему:
— Какая нога?
— Эта, — ответил он и схватил девушку. Все произошло слишком быстро. Незнакомец повалил ее на пол. Она попыталась сопротивляться, но торговец ударил ее. У нее закружилась голова. А ведь недавно он предстал перед ней в роли пострадавшего.
— Добрая сладкая девушка, — сказал он, развязав свой пояс и связав ей руки над головой. — Змея и не думала жалить меня в ногу, она ужалила меня здесь. — И он указал на свой пах. — Видишь, как распухает? Разве это не печалит твое сердце? Смотри, как поднимается… И только ты сможешь вылечить меня. — Она пыталась вырваться и кричала, но незнакомец сорвал с нее маску и заткнул ею рот несчастной. — Меня не пугает уродство, хотя с таким лицом ты, должно быть, одинока. Тебя мучил медведь? Ничего, теперь тебя ожидает райское блаженство, — заявил он.
С этими словами бродячий торговец разорвал ее одежду. Девушка снова закричала. Он ударил ее во второй раз, и силы покинули ее.
Она лежала под ним, как в кошмарном сне, охваченная бессильным ужасом. У нее не осталось сил, чтобы бороться, даже голос ей изменил. А торговец оказался тяжелым, напористым и опытным в таких делах.
Он до крови исцарапал тело девушки, словно она была горой, на которую непременно надо вскарабкаться. Он хватал ртом воздух и наслаждался бессилием своей жертвы. Он обслюнявил и искусал ее грудь, а своим неутомимым оружием трижды грубо пробил ее девственные ворота. У несчастной не осталось сил кричать, и звуки, сопровождавшие это жестокое надругательство, издавал лишь торговец. И ничто не могло остановить его ненасытную похоть. Он стонал, не в силах сдерживать вожделение, брыкался и лягался, царапал и кусал почти безжизненное тело, пока не выжал из себя все до последней капли.
Бродячий торговец отпустил свою жертву, удовлетворенно посмеиваясь, и ушел.
Дочь Зорашада долго лежала, пока желтый свет дня не загрязнил лес. Затем несчастная выползла из пещеры, промыла раны и, наконец, пришла в себя. Она не плакала. Вечером она медленно пошла наблюдать, как шелестят зеленые тростники у замерзшего пруда и блекнут в уходящем закате черные деревья.
И все же какая-то часть ее души выжила, победив смерть. Девушку сковал ледяной ужас от тех мыслей, которые роились в ее голове. Выход был один, и она знала это. Когда-то он ее не устраивал, но теперь… Все обдумав, она вернулась в пещеру.
Дочь Зорашада разобрала старые вещи и отобрала то, что могло ей понадобиться, и приготовилась. Еще долго после того, как зашла луна, она сидела задумавшись, стараясь разобраться в своих желаниях и знаниях.
За два часа до рассвета в лесу раздался удар грома, пролился дождь из сосулек, порыв ветра пронесся между стволами деревьев. Зораяс открыла первую черную магическую дверь.
За час до рассвета бродячий торговец, спавший в заброшенной хижине на краю леса, проснулся и увидел рядом с собой женщину, словно сотканную из тумана. Она заговорила, и ее голос казался нежным и привлекательным.
— Я слышала, ты страдал от укуса змеи, который вызвал опухоль вот здесь.
Женщина дотронулась до него. Насильник не стал выяснять у нее, как она его нашла и откуда знает о том, что он сказал накануне днем безумной девице в пещере. Он тут же повалил незнакомку и взялся за дело. Внезапно его поразило то, что он не испытывал привычных ощущений. Торговец посмотрел вниз и взревел от ужаса. Он сидел верхом на деревянном бревне и просунув свой фаллос в улыбающуюся пасть огромной черной гадюки, которая с хрустом сомкнула свои ядовитые зубы…
С тех пор в близлежащих землях ничего не изменилось. Селяне засевали поля и пасли стада, в городах люди упорно трудились, страдали и развлекались. Короли по-прежнему бездельничали, лежа на шелковых диванах, красавицы любовались своими отражениями в зеркалах и вздыхали. Но повсеместно исподволь, словно червь в яблоке, словно жучок в стволе дерева, действовало колдовство, и вскоре оно должно было расколоть яблоко, подточить балку, от падения которой вся земля содрогнется в страхе.
Охотник видел огненные искры над деревьями в лесу, а нищенка, пробираясь однажды в сумерках около пещеры старого монаха, стала свидетельницей того, как клубы дыма, собравшиеся над пещерой, приняли форму причудливого животного с львиным телом и совиной головой. По округе ходил слух о ведьме или злой колдунье в маске, живущей в пещере. Говорили, что она убила монаха и подружилась с демонами, маленькими и неприметными демонами Нижнего Мира — их еще называли дринами. Эти создания стояли на нижней ступени темной иерархии Нижнего Мира, они подчинялись воле могущественных магов, поскольку не имели собственной воли. Это с их помощью колдунья убила бродячего торговца.
В Зояде люди тоже сплетничали о колдунье. Но чаще просто смеялись над ней.
А началось все с бродячего торговца. Теперь сны Зораяс управляли ее желаниями. Дочь Зорашада стала волшебницей. Она хорошо запомнила молодого короля, его удар плетью и его злой язык. Также она хорошо помнила, что именно он сидит на троне ее отца. На ее троне. Эта мысль мучила ее куда больше, чем охватившее ее отчаяние или совершенное над ней жестокое надругательство. Главным для нее стало уродство и потеря наследства.
Однажды ночью в разгар лета, когда молодой король пировал за столом в Зояде, огни в зале потускнели. Жареная птица, которая только что лежала перед ним на блюде, вдруг ожила и захлопала крыльями, ее круглые мертвые глаза уставились на короля. Он вскочил, но птица тут же опять превратилась в аппетитное блюдо. Король, стараясь скрыть испуг, приказал слуге разрезать птицу на порции. Но, лишь только нож прикоснулся к ней, она превратилась в стеклянный шар, который, скатившись со стола, вдребезги разбился на полу. Среди осколков лежал свиток.
Придворные стояли, пораженные чудом, но король, пересилив страх, нагнулся, поднял свиток и прочитал его. Там говорилось:
«Что значит еще один шрам, король? Для меня это означает, что с этих пор одним королем станет меньше».
Лицо короля посерело, как пыль. Он вдруг вспомнил, как год назад хлестнул покалеченную девушку кнутом по лицу. Им овладел ужас. Он почувствовал колдовство, как кролик чувствует приближение гончей собаки.
Но ни этой ночью, ни в пять последующих ночей ничего не произошло.
На седьмую ночь, когда король отдыхал в своем саду под звездным небом, между деревьями показалась закрытая покрывалом женщина. Он принял ее за служанку. Но женщина подошла к нему и прошептала на ухо только два слова:
— Я здесь.
От ее слов короля бросило в дрожь. Он закричал, призывая на помощь стражу. Сбежавшиеся стражники увидели, что их король сидит, трясясь, в кресле, а рядом с ним стоит закрытая покрывалом женщина.
— Не спешите, — сказала незнакомка и несколько раз взмахнула рукой в перчатке.
Никто не знает наверняка, что произошло дальше. Говорят, что все стражники упали замертво, а из-под земли выпрыгнули дрины с голубыми лицами. Они были в боевых доспехах и с мечами. Карлики выстроились, ухмыляясь и выказывая готовность служить своей повелительнице. Женщина сбросила покрывало и оказалась в черных железных доспехах с серебряным орнаментом прекрасной работы. На ней была надета железная маска, с чертами лица прекрасной женщины. Из-под маски видны были только лоб, глаза и струящиеся густые волосы. Железной перчаткой она указала на короля. В то же мгновение он сморщился и съежился, как мертвый лист. В конце концов от него осталась лишь маленькая ссохшаяся ящерица. Ящерка соскочила с кресла и кинулась в темный сад. Но дочь Зорашада догнала ее и отдавила ей хвост.
Зораяс улыбнулась, но железные губы маски остались неподвижными.
Она проследовала в сопровождении охраны из дринов в дворцовый зал, созвав туда королевских придворных.