— Зачем?
— В тюрьме сейчас самое безопасное место.
— Не прокатит. Во-первых, семеро включая тебя, а во-вторых, ты заметил, что собачка настойчиво перла к тебе?
— Ну, перла, ну и что? У меня в деревне кроме меня одни старухи, в них одни кости, то есть жрать нечего.
— А как же люди? Тебе, что их не жалко? — попытался майор применить другой рычаг давления.
— Нео, ты — избранный, сожри красную таблетку и переходи на светлую сторону. И матрица поимеет тебя. Нет не жалко. Я в деревню просто так сбежал что ли? Я людей терпеть не могу, и, если всех сожрут, жалеть не стану.
— Тебя сожрут первым.
— Тем лучше! Мучиться не буду. Хотя, жаль, конечно, что конца света не увижу. Всегда, знаете ли, мечтал устроиться на крыше с зёрнами попкорна, который будет поджариваться в излучении атомных взрывов. А я бы его ел, подбирая пальцами с осыпающейся кожей, и глядел на всё это, ощущая… удовлетворение что ли?
— Всё шутишь? — спросил он. — А вот я не шучу! Собачки целенаправленно ищут таких как ты, полностью игнорируя впавших в ступор, — майор посмотрел на часы и добавил. — И скоро ты в этом убедишься.
— Драматическая пауза. Занавес. Браво! Бис! Трибуны ликуют! Шайбу! Шайбу!
Майор не ответил, он смотрел в одну точку, и, казалось, даже не дышал. Я поднялся с кровати, подошел к нему и легонько толкнул, отчего он упал. И не просто упал — не как человек, а как манекен… или бревно. Да и вся больница замолкла, установилась подозрительная тишина.
Я взял пистолет, повертел его в руках, осмотрел. На предохранителе оказалось два положения: «ОД» и «АВТ». Видимо, это был Стечкин или другой автоматический пистолет. Пожав плечами, я взял пистолет в правую руку, включил автоматический режим, передернул затвор. Вот только оружие уже было заряжено, и патрон выскочил, упав на пол. Я пошел к двери, кафель холодил ступни.
— Я ж так заболею, кто тогда мир спасать будет? — сам пошутил, сам посмеялся, сам пошел в коридор.
И стоило только толкнуть дверь, как тишину развеял стук. А его источником оказался Козлов, упавший на пол харей вниз.
— А вот нечего под дверью стоять! — злорадно усмехнулся я.
Стоило мне это сказать, как на первом этаже больницы раздался звон разбитого стекла, а потом до моего слуха донёсся стук когтей по кафельной плитке. Тварь, и вправду, шла на меня. А вот и она: показалась из дверей, покрутила головой, увидела меня и рванула с места, как чертов гепард. Я на секунду зажал спусковой крючок, прогрохотала очередь, я даже успел увидеть, как две пули попали в собаку, но потом пистолет увело вверх, и остальные пули вошли в потолок. Правда, тварь всё же сбилась с ритма, что позволило мне юркнуть обратно в палату. Гончая попыталась прыгнуть следом, но кафель штука скользкая. И, пока она дрифтовала мимо двери, я выстрелил еще раз. Снова пистолет увело, и длинная очередь ушла впустую. Я отошел от двери и переключил пистолет на одиночный режим. Если выживу, из АПС очередями стрелять не буду!
Дверь вышибло. Гончая на двери проехалась до стены, врезалась в нее и перевернулась кверху пузом. Я незамедлительно открыл огонь, целя в такое уязвимое место. Попал! И еще раз, и еще! И… клац… клац… Пусто!
— Не стреляй очередями, дебил, — крикнул я сам себе, бросая ставший бесполезным пистолет в лоб гончей.
Попасть-то попал, вот только эффекта это не возымело, и, подволакивая задние лапы, гончая ползла в мою сторону, пока я осматривался в поисках оружия. Точно! Стойка для капельницы! Я схватил её поудобнее и врезал с размаху, и ещё раз! И ещё! В общем, знакомая история:
— Сдохни!!! СДОХНИ!!! Муа-ха-ха-ха!
— Хватит, хватит, она мертва! — проорал мне в ухо майор, вырывая из рук мой боевой молот. — Да хватит уже! Псих, блин.
— Да! Я псих! Доктор, мне тут собачки кровавые мерещатся! — прокричал я, но стойку всё же отпустил.
— Ничего, и тебя вылечат, — похлопал он меня поп плечу.
Я присел на край кровати и, прикрыв лицо руками, устало выдохнул.
— И за что мне такое счастье?
— Я думаю…
— Это был риторический вопрос!
Тем временем, в палату заглянул Козлов. Что меня порадовало, нос его был разбит, возможно, сломан, лейтенант хотел было что-то сказать, но чекист его опередил:
— А, ты-то мне и нужен! На вот, — с этими словами он вытащил из внутреннего кармана кошелек, достал несколько купюр и протянул их лейтенанту: — Сходи в магазин купи одежку по погоде. У тебя какой размер? — Это уже мне.
— Пятьдесят второй, обувь — сорок третий.
Козлов ушел, а меня спровадили в ванную. Чему я, впрочем, был только рад. На мне было много брызг крови от этой и предыдущей гончей, да и мочевой пузырь уже разрывался.
— Я так понимаю, что выбора у меня нет?
Чистый и переодетый я ехал на машине майора домой, самое время выяснить, на что я подписался.
— Выбор есть всегда. Можешь бороться своими силами, а можешь в составе мощной государственной организации. Чуешь разницу?
— Чую! Подставу чую. От таких организаций лучше держаться подальше, а лучше даже на глаза им не попадаться. Команды, приказы, субординация и прочее. У меня после армии на них аллергия. Да и не гожусь я: слепой, хромой, стрелять не умею, здоровье, кхе-кхе, ни к черту.
— Хватит прибедняться, ты же снайпером был.
— Записан, не значит был. СВД я только раз в руках держал, когда чистил, после того как комбатский сынуля из неё стрелял. Неужели цельный майор ФСБ не знает реального состояния дел в армии? Думаешь, там воевать учат? Хрен! Для солдата в армии много других, куда более полезных задач имеется: сугробы квадратные делать, траву косить лопатой, ломом подметать, колёса гуталином мазать…
— Ну, у нас-то выбора нет! — перебил меня он. — А за не имением гербовой пишут на туалетной.
— Спасибо за сравнение.
— Всегда, пожалуйста. А на счет организации все просто: убил тварь, привез труп, получил деньги и гуляй. Свободный охотник.
— Ага, хэдхантер, типа.
— Называй, как хочешь.
— А оружие? Обрез менты забрали.
— В бардачке возьми, — я открыл бардачок и достал оттуда обрез и пачку патронов, удивлённо воззрившись на майора, — а вообще оружием и транспортом обеспечим, — продолжил он, но, посмотрев на мои загоревшиеся глаза, добавил: — В пределах разумного. Никаких золотых африканских штуцеров и спорткаров!