Вдруг шлёпнулся с дерева на пирог серый воробей и закричал, подскакивая:
- Чив-чим-теререре! Какой нам подарок сделали! Будем в песке купаться, ссориться, драться! - а сам прыг-скок, будто мячик с клювом и хвостиком.
Испугалась ящерица, испугалась мышь, побежали они в разные стороны. А воробей всё кричал, братьев-сестёр, друзей-товарищей звал:
- Чим-чив-теререре! Нам подарок, подарок сделали…
Налетели воробьи и ну в песке купаться, ссориться- мириться. Кричали-скакали и весь пирог с землёй сровняли.
Пришла Галя с цветами, а пирога-то и нет.
Не захотел Витя на ящерку, на мышь, на воробьёв жаловаться, и говорит:
- Это я твой пирог съел.
- Сам съел, а мне ничего не оставил?
- Оставил, - достал из кармана голубой камушек и подарил его Гале.
Весною дети вскопали землю. Олина мама принесла семена, она отмеряла каждому по ложечке. Кому достались семена, похожие на маленькие колёсики, кому чёрные горошины. А ещё были длинные и тонкие, как иголочки.
Вите достались мелкие-мелкие, будто чёрные точки, но зато в ложечку уместилось их так много, что для этих семян оставили длинную-длинную полосу на самой большой грядке.
А Галя принесла из дома только одно семечко, никому его не показала и сразу посадила в землю.
Старательно поливали дети свои грядки, и вот постепенно стали всходить зелёные ростки, одеваться зелёными листочками.
Самые первые цветы появились на Витиной полосе. Они были будто бабочки - яркие, лёгкие, и лепестки их трепетали, словно вот-вот улетят. Это - маки.
Раскрылись и другие цветы: были на грядках светло-жёлтые и коричневые, как бархатные, их так и зовут - бархатцы. Появились ромашки, да не простые белые, а лиловые, жёлтые, розовые, казалось, ребята сами раскрасили их.
На Олиной грядке поднялись тоненькие, бледные стебельки, их и не видно вовсе. Днём они спали, сложив лепестки, а вечером просыпались. И тогда всякий, кто шёл мимо, улыбался:
- Какой чудесный запах!
Вот какие цветы! Даже имя у них чудесное - маттиола.
А Галино зерно встало толстой зелёной палкой, на палке раскинулись большие, как лопухи, листья. И на верху палки налился всего один бутон, тугой и жёсткий, как крепко сжатый кулак.
- Ну и цветок! - смеялись дети.
- Ты плохой, - обиделась Галя, - не буду тебя поливать.
А стебель и без полива рос да рос, поднимался всё выше.
Жёсткий бутон был сперва с блюдечко для варенья, потом с чайное блюдце. И вот уже вырос с тарелку, а всё оставался туго закрытым, зелёным.
Но вот однажды повернулся он к солнцу, и выскочили на свет из бутона золотые лучи, будто выросло солнышко на грядке.
- Подсолнух, подсолнух! - обрадовались дети.
Взялись за руки, заплясали, запели вокруг подсолнуха.
Только Галя не кружилась, не смеялась вместе со всеми.
Когда дети убежали, подошла Галя к подсолнуху, погладила широкие зелёные листья и сказала:
- Спасибо, что ты на меня не обиделся…
У ограды рос старый клён. Витя любил слушать, о чём листья клёна говорят. А клён-то как весело шумел-шелестел, радовался:
- Приш-шшёл Витюш-ш-ша, приш-ш-шёл…
Но теперь с каждым днём листьев становилось всё меньше, шумели-говорили они всё тише, печальнее. Они падали, падали. Большие листья медленно, плавно, как планёры, а маленькие вились все вместе, словно хороводы в воздухе водили.
Вите скучно-скучно, так печально, хоть плачь.
Разве мальчики плачут? Да, плачут, и порою очень горько.
Сегодня утром большая Ира стукнула Витю за то, что он нечаянно уронил синего олешка. Олешек разбился, и осколки рассыпались по полу, закатились под шкаф, под диван.
Пока Витя горевал, спустилась сверху к его ногам звезда, большая, с неровными лучами. Как сверкает она на тёмной влажной земле, багряная и золотая.
Витя улыбнулся, поднял голову, а клён-то, оказывается, весь блещет, сияет. Листья жёлтые, красные, пёстрые летят по всему саду.
Витя собрал их много-много, и будто пожар у него в руках.
А навстречу идёт Ира с такими же листьями. Сложили они свои листья и подбросили к синему небу.
Вот это получился листопад!
И позабыл Витя о своей обиде, а Ира о сломанной игрушке.
Дни стоят синие-синие. Воздух чистый и холодный, как стекло.
Жмутся теперь по утрам друг к дружке ласточки, ждут, пока роса высохнет. Сидят на проводах и антеннах.