— На что ты надеешься? — презрительно бросил он. — Не проще ли смириться с неизбежным? У тебя не осталось ни единого шанса на успех. Ты и без моей помощи можешь отключиться в любой момент, болван…
Как бы в подтверждение его слов, Кэллаген сделал конвульсивное движение и застонал от боли. Он покачнулся и опустился на колени. Донелли сделал шаг вперед, готовясь нанести удар, но в это мгновение Кэллаген послал свое тело навстречу Донелли, захватил его ноги и, когда колени противника подогнулись, рванул его на себя.
Донелли оказался легкой добычей. Он ударился головой об угол стола и удержался на ногах только потому, что успел ухватиться за его край… Одна сторона его лица была разбита, глаза затуманились, как при глубоком нокдауне.
Кэллаген поднялся на ноги, тяжело дыша. Он осмотрелся: Джордж, лежавший на полу слева от него, пока не подавал признаков жизни, но Эусташ, чья голова по-прежнему находилась в камине, а ноги торчали наружу, начал приходить в себя. Бессвязные слова перемежались стонами и проклятьями. Кэллаген протянул руку к буфету, нащупал сифон и швырнул его в сторону Эусташа. Метательный снаряд угодил бедняге в лицо, отлетел в камин и разлетелся на мелкие куски.
Дышать стало немного легче, но одеревеневшая шея по-прежнему не позволяла повернуть голову. Видимость была ограничена возможностями наполовину закрытого правого глаза.
Кэллаген пошевелил кровоточащими губами.
— Ну, Донелли, продолжим?
Он двинулся вперед. Донелли, еще не вполне оправившийся от падения, шагнул ему навстречу.
Детектив бросился на пол, захватив ноги противниками рванул его в сторону. Потеряв равновесие, Донелли рухнул на тело Эусташа. Кэллаген перевернулся на бок и попытался нанести удар в челюсть соперника, но промахнулся. Прежде, чем он успел подготовиться к защите, Донелли взял в зажим его шею. Неимоверным усилием Кэллагену удалось перехватить правую руку Донелли и немного ослабить мертвую хватку. Теперь Донелли душил его только левой. Почти теряя сознание, Кэллаген ухитрился дотянуться до правой руки Донелли и впиться в нее зубами. Хватка мгновенно ослабла. Используя это, Кэллаген рванулся в сторону, увлекая за собой противника. Оказавшись теперь сверху, Кэллаген согнул руку и из последних сил ударил локтем в лицо Донелли. Этого оказалось достаточно для того, чтобы тот затих.
Кэллаген сделал попытку встать на колени, но, все поплыло перед глазами. Он потряс головой, как боксер, оказавшийся в глубоком нокдауне и прилагающий все усилия, чтобы подняться до окончания счета судьи. Стены комнаты замедлили свое движение, и сыщик поднялся на ноги, держась за край буфета. Протянув руку к полке, он нащупал бутылку виски, приложил горлышко к разбитым губам и сделал большой глоток.
Теперь нужно было оглядеться и оценить обстановку на поле боя.
Эусташ лежал в прежней позе, наполовину скрытый каминной доской, он не двигался. Джордж, к которому, видно, вернулось сознание, по-видимому, собирался еще раз испытать судьбу. Донелли не подавал признаков жизни.
Кэллаген попытался повернуть голову. Результат оказался плачевным: шея была как каменная, и любое движение вызывало боль. Он снова взял бутылку и, сделав второй глоток, разжал пальцы. Бутылка упала на пол и разлетелась на куски. Виски медленно впитывалось в ковер. В это время Джордж успел подняться на четвереньки и теперь пытался сконцентрировать свои усилия на том, чтобы расстаться с полом и встать на ноги.
— Позволь помочь тебе, кореш, — пробормотал Кэллаген.
Стараясь не делать резких движений, он опустился на одно колено рядом с Джорджем, оперся левой рукой о пол, а правой нанес удар в лицо громилы. Раздался глухой звук, как от удара колотушкой по мягкому дереву и Джордж вновь осел на пол.
Кэллаген поднялся на ноги, подошел к телу Донелли и остановился, разглядывая его. Небольшой предмет удлиненной формы, лежащий рядом с телом, привлек внимание детектива. Он долго смотрел на него и вдруг на его изуродованном лице появилась улыбка, которая, впрочем, сопровождалась болью.
— Черт меня побери, — пробормотал он, едва шевеля губами, распухшими, как у негра.
Он нагнулся, подобрал эту странную вещицу и положил ее в карман. Медленно, с трудом передвигая ноги, Кэллаген направился к двери, но на пороге задержался и взглянул еще раз на три безжизненные фигуры.
Входная дверь доставила ему немало хлопот. Когда ему удалось, наконец, одолеть ее, силы были на исходе, и он с трудом сошел с лестницы и добрался до машины. Свежий ночной воздух понемногу возвращал его к жизни.
Несмотря на боль во всем теле, разбитую голову, поврежденную ногу, распухшую шею и повторяющиеся приступы тошноты, он испытывал своеобразное чувство душевного подъема, полоса невезения не бесконечна. Рано или поздно удача улыбается вам, и тогда… Сегодня его день… Удача, и какая удача!
Держась за крыло автомашины, он выпрямился, вдыхая полной грудью ночной воздух. Голова работала все лучше. Кэллаген улыбнулся: как бы паршиво он себя ни чувствовал, Донелли, Джордж и Эусташ находятся в еще худшем состоянии. Эта не слишком достойная мысль, тем не менее, принесла ему жгучее удовлетворение. Она подействовала как тоник и придала ему силы.
На дорогу легла тень. Кто-то остановился рядом с ним.
— Слим… Слим… Что они сделали с тобой, мой бедненький…
Это была Корина.
Кэллаген бросил на нее косой взгляд, впрочем, какой еще взгляд может быть у человека, если один его глаз полностью заплыл. Он попытался улыбнуться, но это оказалось чересчур сложно.
— Ах ты… — сказал он беззлобно, — ты абсолютная и законченная сука.
— Я знаю, что имеешь право так говорить, но это неправда, Слим… Я должна была так поступить… Так было надо.
— Черта с два, — только и произнес он еле слышно.
— Я обещаю, что теперь все будет по-другому. Вот увидишь, Слим.
Она встала, подхватила его под мышки и с трудом оттащила немного в сторону. Распахнув дверцу автомобиля, Корина помогла сыщику расположиться на месте пассажира. Затем она обошла вокруг машины и села за руль, мягко приговаривая:
— Увидишь, мой дорогой… увидишь. Имей терпение. — Кэллаген выругался про себя.
Корина выехала на шоссе, свернула налево и погнала машину в сторону Истборна. Поездка не заняла много времени: автомобиль остановился на Пэвэнси-роуд, в четверти мили от домиков бывшей морской таможни. Припарковав автомобиль в тени кустов у обочины, Корина открыла дверцу со стороны Кэллагена.
— Пошли, Слим, — сказала она, — надо привести себя в порядок. У меня домик поблизости. Попробуй поверить мне еще раз.
На этот раз ему удалось улыбнуться.
— Я не против второй попытки, когда нет другого выхода, но не стану утверждать, что мне это доставляет особое удовольствие.
С помощью Корины он выбрался из машины. Каждое движение причиняло ему боль. Корина взяла его под руку, и они медленно двинулись по тропинке в сторону моря к домику, стоящему в отдалении.
Было около трех часов ночи, когда Кэллаген проснулся. Продолжая лежать, он попытался восстановить в памяти события прошедшего дня. Когда это ему удалось, он открыл глаза.
Корина сидела в кресле и наблюдала за ним. Рядом на маленьком столике стояли кофейник, сахарница и две чашки. Заметив, что он проснулся, Корина налила чашку крепкого черного кофе и пододвинула столик вплотную к постели. Кэллаген дрожащей рукой взял чашку и сделал несколько глотков.
Выпив кофе, Кэллаген присел на кровати и огляделся. Ему бросилась в глаза его разорванная, в пятнах крови одежда, валявшаяся в углу.
— Ну, и каковы твои дальнейшие намерения? — спросил сыщик.
Корина улыбнулась ему вымученной и усталой улыбкой.
— Послушай, Слим, — сказала она, — не торопись осудить меня. Донелли начал подозревать меня в двойной игре с того самого момента, когда ты впервые появился в клубе. Мне надо было что-то предпринять, чтобы вернуть его доверие, а это было совсем не просто. Поэтому я позвонила ему и посоветовала хорошенько подготовиться. Ну, конечно, я рассказала ему сказку о том, как я люблю его, как невыносима для меня сама мысль, что мой муж может плохо думать обо мне… это сработало: он снова поверил мне, и теперь все будет в порядке. Донелли сделает все, что я хочу.
— Ах ты, моя маленькая игрунья, — прохрипел Кэллаген. — Мое невинное созданье…
— Я понимаю, что ты ненавидишь меня. — Кэллаген усмехнулся.