— Потому что думать — это моя обязанность, а не твоя, — сказал Нокс.
Во время праздника Пирог водрузили на середину длинного стола, а вокруг зажгли двадцать четыре красные свечи. Посреди Пирога поднималась маленькая белая гора, на склонах которой росли деревца. Деревца блестели, точно покрытые инеем. На вершине горы на одной ножке, словно застыв в танце, стояла крохотная белая фигурка, и малюсенький жезл в ее руке искрился в сиянии свечей.
Дети смотрели на Пирог во все глаза. Один-два малыша даже захлопали в ладоши и закричали:
— Какая прелесть! Он прямо как волшебный!
При этих словах Повар просиял, но по лицу ученика промелькнула тень досады. Они оба присутствовали на празднике: Мастеру полагалось самому разрезать Пирог, когда придет время, а ученик должен был наточить нож и подать его Повару.
Наконец Повар взял нож и шагнул к столу.
— Надо вам сказать, дорогие мои, — объявил он, — что под этой прекрасной глазурью скрывается много вкусного. Но кроме того, в пироге прячутся всякие маленькие безделушки, монетки и всякое такое — на удачу. Всего их в Пироге двадцать четыре, так что должно хватить всем, если только игрушечная Королева играет честно. Но на это не слишком-то полагайтесь — наша малютка весьма себе на уме. Вот хоть господина Ученика спросите.
Но Ученик в этот момент отвернулся от Мастера Повара и внимательно разглядывал лица детей.
— Ах да! Чуть не забыл! — спохватился Повар. — На самом деле сегодня в Пироге не двадцать четыре сюрприза, а двадцать пять. Там есть еще маленькая серебряная звездочка. Она волшебная — ну, во всяком случае, так утверждает господин Ученик. Так что будьте осторожны! Если вдруг кто-то сломает об нее зубик, волшебная звездочка его не починит. Но все равно, тому, кому она достанется, очень повезет.
Это был хороший Пирог, и никто не нашел в нем ни одного изъяна, — вот разве что маловат он был. Когда Пирог нарезали, каждый малыш получил по большому куску, но после этого ничего уже не осталось, так что добавки не давали. Вскоре дети расправились со своими порциями, и все сюрпризы нашлись. Кому-то достался один, кому-то два, а кому-то и ни одного. Неизвестно, приложила ли к этому руку куколка с жезлом, но удача распределилась именно так. Но вот уже от Пирога не осталось ни крошки, а волшебная звездочка так никому и не попалась.
— Вот так так! — воскликнул Повар. — Видать, звезда-то была вовсе не из серебра! Наверно, она просто растаяла. А может, господин Ученик сказал правду и звездочка и вправду была волшебной? Значит, она просто исчезла и перенеслась обратно в Волшебную Страну. Не очень-то честно с ее стороны, — и Нокс с ухмылкой посмотрел на Ученика. Ученик взглянул на него в ответ, но в его темных глазах не было улыбки.
Но звезда действительно была волшебная — в таких вещах Ученик не ошибался. А произошло с ней вот что: один мальчик проглотил ее, даже не заметив. Зато он нашел в своем куске серебряную монетку и отдал ее Нелли, маленькой девочке, которая сидела рядом с ним: Нелли не досталось никакого сюрприза, и из-за этого она так расстроилась, что мальчику захотелось ее утешить. Он иногда думал: «А что же на самом деле сталось со звездочкой?» И даже не догадывался, что она осталась с ним. Звезда притаилась в каком-то месте, где мальчик не мог ее почувствовать, — так уж ей полагалось, — и осталась там надолго, дожидаясь своего дня.
Праздник состоялся в середине зимы, а теперь настал июнь с его короткими ночами. Мальчик проснулся еще до рассвета. Ему не спалось: в этот день ему исполнялось десять лет. Мальчик выглянул из окна, и ему показалось, что весь мир застыл в безмолвном ожидании. Легкий ветерок, прохладный и благоуханный, шуршал в листве просыпающихся деревьев. А затем пришел рассвет, и мальчик услышал, как вдали запели птицы, приветствуя солнце. По мере того как заря разгоралась, песня звучала все ближе и ближе и в конце концов нахлынула на мальчика, заполнив собою все пространство вокруг дома. А потом, когда из-за горизонта выглянул солнечный диск, эта песня волною унеслась на запад.
— Это похоже на Волшебную Страну, — сказал себе мальчик. — Только в Волшебной Стране люди тоже поют.
И он запел высоким и чистым голосом, и с губ его полились непонятные слова — мальчик словно бы знал их наизусть. И едва мальчик запел, звезда вылетела у него изо рта. Мальчик поймал звезду, и теперь она, сверкая ярким серебром в солнечном свете, трепетала у него на ладони, точно собираясь взлететь. Не задумываясь над тем, что он делает, мальчик хлопнул себя по лбу. И звезда пристала ко лбу да так там и осталась на много лет.
Мало кто из жителей Большого Вуттона обращал внимание на эту звезду, хотя если приглядеться, ее можно было заметить. Но звезда стала частью лица мальчика и обычно не светилась. Но зато теперь мягкий свет лился из глаз мальчика, а голос его с каждым годом становился все прекраснее. Люди любили слушать, как он разговаривает, даже если он всего-навсего здоровался с ними.
Мальчик прославился своим искусством не только среди жителей Большого Вуттона, но и по всей округе. Его отец был кузнецом. Мальчик пошел по его стопам и превзошел отца в кузнечном ремесле. Пока его отец был жив, мальчика называли сыном кузнеца, а потом стали звать просто Кузнецом. Ибо к тому времени он стал лучшим кузнецом от Восточного Предела до Западного Леса. Он мог выковать из железа все что угодно. Конечно, чаще всего он делал простые и полезные вещи для повседневных нужд: плуги и плотницкие инструменты, кухонные ножи, котелки и сковородки, засовы, щеколды и дверные петли, крюки для очагов и каминные решетки, подковы и множество всего другого. Прочные и надежные, они подолгу служили своим хозяевам, но, кроме того, их отличало своеобразное изящество. Их приятно было брать в руки, и на них приятно было смотреть.
А в свободное время Кузнец часто делал что-нибудь для собственного удовольствия. И эти вещи были прекрасны. Железо в его руках могло преобразиться в легкую и нежную цветущую ветвь, но сохранить при этом суровую силу железа или даже стать еще крепче. Мало кто мог пройти мимо сделанных Кузнецом ворот или оконных решеток, не остановившись полюбоваться на них, и никто не мог пройти через эти ворота, пока они были заперты. Работая над такими вещами, Кузнец пел, и тогда все соседи бросали свои дела и приходили к кузне послушать его пение.
Вот и все, что о нем знали. Хотя на самом деле и это было немало — куда больше, чем добилось большинство жителей селения — и даже искусные мастера, что трудились не покладая рук. Но было еще и кое-что другое. Но о чем соседи не подозревали — так это о том, что Кузнец познакомился с Волшебной Страной и некоторые ее области изучил настолько хорошо, насколько это вообще доступно смертному. За прошедшие годы слишком многие жители селения сделались похожи на Нокса, и потому Кузнец мало с кем разговаривал о своих путешествиях, кроме жены и детей. Женой его стала Нелли, та самая девочка, которой он когда-то отдал серебряную монетку. А детей у Кузнеца было двое: дочка Нэн и сын Нед. Он все равно бы не смог держать эти путешествия в тайне от своей семьи — ведь родные видели, как ярко сияет звезда у него во лбу после долгих вечерних прогулок или по возвращении из странствия.
Время от времени Кузнец покидал селение — когда пешком, когда верхом. Считалось, что он путешествует по делам. Иногда так оно и бывало, но отнюдь не всегда. Во всяком случае, по большей части уходил он вовсе не за тем, чтобы раздобыть новые заказы или закупить чугун в чушках, древесный уголь и другие припасы, хотя о таких вещах Кузнец тоже заботился и знал, как честным путем превратить пенни в двухпенсовик. Но в Волшебную Страну он шел совсем не за этим. Кузнец был там желанным гостем. Звезда ярко сияла у него во лбу, и он был в безопасности, насколько смертный может чувствовать себя в безопасности в этой полной опасностей стране. Малое Зло бежало пред светом звезды, а от Большого Зла он был храним.
Кузнец был благодарен той силе, что хранила его, ибо вскоре сделался достаточно мудрым, чтобы понять: в Волшебной Стране таится немало опасностей и со многими злыми тварями не справиться без оружия, каким смертному владеть не под силу. Он же хотел учиться и познавать, но не стремился стать воителем. Хотя со временем он смог бы сковать оружие, которое в его собственном мире вошло бы в легенды и считалось достойным королей, Кузнец знал, что в Волшебной Стране оно мало чего стоило бы. И потому среди сделанных им вещей не было ни одного меча, копья или наконечника стрелы.
Сперва, попадая в Волшебную Страну, Кузнец лишь гулял по лесам, лугам и чудным долинам, среди малого народца и других мирных созданий, стараясь оставаться незаметным, или бродил по берегам прозрачных озер, в которых по ночам мерцали неведомые звезды, а на рассвете отражались сияющие вершины далеких гор. Иногда, приходя ненадолго, он проводил все время, разглядывая какое-нибудь дерево или цветок. Но позже, когда он осмелился на более длительные путешествия, Кузнецу довелось повидать немало прекрасного и устрашающего. Он никогда потом не мог ни вспомнить этого толком, ни описать своим друзьям, но Кузнец знал, что все увиденное навеки поселилось где-то в глубине его души. Но кое-что не изгладилось из его памяти, и Кузнец часто вспоминал эти чудеса и тайны.
Когда Кузнец только начинал бродить по Волшебной Стране, один, без провожатого, он думал, что доберется до самых отдаленных ее пределов. Но путь ему преградили высокие горы, а когда Кузнец попытался обойти их, то в конце концов очутился на пустынном берегу. Он стоял у Моря Безветренной Бури, где синие волны, подобные одетым снегом холмам, безмолвно катят из Бессветья к побережью, неся с собой белые корабли. Те корабли возвращаются из сражений у Темных Границ, о которых людям не известно ничего. Он увидел, как волна вынесла на берег огромный корабль, а потом беззвучно схлынула, унося с собой клочья белой пены. Эльфийские мореходы были высоки и грозны: со сверкающими мечами, блестящими копьями, с пронизывающим светом в глазах. Неожиданно они запели победную песнь, и сердце Кузнеца затрепетало от страха. Он упал ничком, а моряки прошли мимо него и скрылись среди холмов, что эхом отзывались на их песню.
Впоследствии Кузнец никогда больше не ходил на этот берег. Он счел, что находится в островном королевстве, со всех сторон осаждаемом Морем, и его помыслы обратились к горам: теперь Кузнец желал добраться до сердца этого королевства. Однажды во время странствий он попал в густой туман и долго блуждал, сбившись с пути, до тех пор, пока туман не развеялся и Кузнец не обнаружил, что очутился на просторной равнине. Посреди этой равнины возвышался большой, одетый сумраком холм, а над этим сумраком, словно башня превыше прочих башен, возносилось в небо Королевское Древо, и свет его был подобен свету полуденного солнца. Древо усыпали бесчисленные листья, цветы и плоды, и среди них не нашлось бы двух одинаковых.
Кузнец никогда больше не видел Королевского Древа, хотя часто искал его. Во время одного такого путешествия он поднялся по склонам Окружных Гор и попал в глубокую долину. На дне ее лежало озеро, и ветерок, играющий листвой деревьев, не оставлял ни малейшей ряби на озерной глади. Казалось, что долина заполнена красноватым светом заходящего солнца, но свет этот исходил из озера. Кузнец заглянул в озеро с нависавшего над ним невысокого утеса, и ему показалось, что он видит неизмеримые глубины. Он узрел там языки пламени, которые ветвились, и извивались, и подрагивали, подобно гигантским водорослям на морском дне, а между ними сновали существа, созданные из огня. Охваченный изумлением, Кузнец спустился к воде и потрогал ее носком сапога. Но то оказалась не вода: это вещество было прочнее камня и более скользким, чем стекло. Кузнец ступил на него и тут же упал. Отзвук падения со звоном прокатился по озеру и эхом отразился от склонов.
И тут легкий ветерок в одно мгновение перерос в Ураган. Ураган взревел, словно огромный зверь, обрушился на Кузнеца, вышвырнул его на берег и поволок по горному склону, как опавший лист. Кузнец как-то сумел ухватиться за ствол молодой березы и вцепился в него. Ураган яростно сражался с Кузнецом, стараясь оторвать его и унести прочь, но береза склонилась под порывами ветра до самой земли и укрыла Кузнеца своими ветвями. Когда Ураган наконец умчался прочь, Кузнец поднялся на ноги и увидел, что березка стоит нагая. С нее были сорваны все листья, и теперь она плакала, и слезы падали с ее ветвей, словно капли дождя. Кузнец прикоснулся к белоснежной коре и сказал:
— Спасибо тебе, береза! Как мне тебя отблагодарить? Чем я могу помочь тебе?
И рука его, лежащая на стволе, почувствовала, как дерево отвечает:
— Ничем. Уходи прочь! Ураган охотится за тобой. Ты не принадлежишь этим краям. Уходи и никогда не возвращайся!
И выбираясь из долины, Кузнец чувствовал, как слезы березы стекают по его лицу и горчат на губах. На протяжении всего долгого пути сердце его было полно печали, и после этого Кузнец некоторое время не приходил в Волшебную Страну. Но он не мог навсегда отказаться от нее, и когда он вернулся, неутоленное стремление повело его в глубь страны.
Наконец Кузнец нашел дорогу через Окружные Горы и шел по ней, пока не добрался до Внутренних Гор, а Горы те были высоки, отвесны и устрашающи. Но все же он отыскал проход и в один прекрасный день, осмелев, прошел через узкое ущелье и заглянул в лежащую за ним долину. Кузнец не знал, что нашел Долину Вечного Утра, красота которой настолько же превосходит красу окраинных лугов Волшебной Страны, насколько они превосходят наши цветущие по весне луга. Воздух здесь был таким прозрачным, что можно было разглядеть красные язычки птиц, певших в кронах деревьев на противоположном склоне, хотя Долина была очень широкой, а птички не превосходили размером крапивника.
Пологие склоны Долины полнились журчанием водопадов. Охваченный восхищением, Кузнец поспешил вниз. Ступив на траву Долины, услышал вдалеке эльфийское пение. Он прошел над речной заводью с белоснежными лилиями и вышел на лужайку, где танцевало множество дев. Зачарованный их стремительным, изящным и изменчивым танцем, Кузнец шагнул к хороводу. Но тут хоровод внезапно остановился, и навстречу Кузнецу вышла юная дева с распущенными волосами, в струящемся платье. Она со смехом произнесла:
— Не слишком ли ты осмелел, Звездноликий? Ты не боишься, что Королева может разгневаться, узнав об этом? Или ты явился сюда с ее дозволения?
Кузнец смутился. Он и вправду думал, что звезда у него во лбу дает ему право ходить повсюду, где он захочет. Но теперь Кузнец понял, что это не так. И еще он понял, что девушка прочла его мысли. Но она лишь улыбнулась и произнесла:
— Пойдем! Раз уж ты здесь, ты будешь танцевать со мной.
И она взяла Кузнеца за руку и ввела в круг.
Они танцевали вместе, и в эти мгновения Кузнец ощущал в себе ту стремительность, силу и радость, что переполняли ее. Но вскоре — так показалось Кузнецу — танец окончился. Девушка сорвала белый цветок, что рос у нее под ногами, и вдела Кузнецу в волосы.
— А теперь прощай! — сказала она. — Может быть, когда-нибудь мы встретимся снова, если будет на то воля Королевы.
Кузнец не помнил, как вернулся домой. Просто в какой-то момент он обнаружил, что едет верхом по дороге неподалеку от Большого Вуттона. Несколько местных жителей уставились на Кузнеца в изумлении и провожали его взглядом до тех пор, пока он не скрылся из виду. Кузнец подъехал к дому; на крыльцо выбежала дочка и бросилась отцу на шею. Кузнец вернулся раньше, чем ожидали домашние, но те, кого ждут с нетерпением, никогда не приходят слишком рано.
— Папа! — воскликнула дочка. — Где ты был? Твоя звезда светится так ярко!
Когда Кузнец переступил порог, звезда снова потускнела. Но Нелли взяла мужа за руку, подвела к камину и взглянула ему в лицо.
— Дорогой, — спросила она, — где ты побывал и что ты увидел? У тебя в волосах цветок…
Нелли осторожно достала цветок из волос, и он лег ей на ладонь. Цветок был так близко и все же казался далеким. Сгустились сумерки, и в темноте стало заметно, что цветок светится, да так ярко, что в его свете предметы начали отбрасывать тени. Нелли показалось, что тень ее мужа выросла до потолка.
— Папа, ты похож на великана! — сказал их сын, который до этого момента не проронил ни слова.