В его глазах было столько растерянности и грусти, что Соланж не могла в них смотреть.
— Жоли? Я думал, вы… Его колпак. Я подарил ему. Жоли…
— Я не сомневаюсь, что ваш Жоли в безопасности, вместе с повстанцами. Наверное, сражается против нас, французов. Месье, не пытайтесь понять. Утром разберётесь. Полагаю, провести ночь на этой кровати будет не хуже, чем на любой другой.
— Я люблю его, — тяжело вздохнув, всхлипнул Бриссо.
— Ах, месье. Вы всегда были ко мне так добры.
В дверях показалась Руфь, вопросительно глядя на Соланж.
— Oui, — сказала Соланж, и девочка улыбнулась.
Звезды на небе начали бледнеть, луна зависла над Морн-Жаном. Офицеры в уже не столь блистательных перепачканных мундирах валялись на палубе, словно на поле боя. Какая-то потаскуха, обчищавшая карманы толстого капитана, пристально посмотрела на появившуюся пару.
Пока Соланж с Руфью возвращались домой, над океаном занялся рассвет, у дамбы слышался плеск лёгких волн. Соланж взяла маленькую руку девочки в свою и крепко сжала её.
Позже в этот же день, пока Огюстен с Руфью укладывали вещи, Соланж отправилась в штаб генерала Рошамбо. Нет, мадам не станет излагать суть своего дела. Оно касается семейных и безотлагательных вопросов.
После того как Соланж миновала адъютанта и закрыла дверь кабинета, генерал Рошамбо приветствовал её улыбкой, которую крокодилы приберегают для полусгнивших трупов.
— А, мадам. Как приятно вас видеть. Что, наверное, не вполне взаимно… Скажите, миссис Форнье, мой племянник действительно вас сопровождает?
— Очень часто, — залилась нежным румянцем Соланж. — В театр. Он чудесно танцует.
— И только-то? Он…
Соланж усилием воли добавила краски щекам и робко произнесла:
— Именно о милом Александре я пришла просить…
— Ах да. Конечно. Мадам, вина? — Он подошёл к серванту. — Или чего-нибудь покрепче?
— О нет, мой генерал. Прошлой ночью… — Она дотронулась до виска и поморщилась. — Замужней женщине нельзя мешать любовь с вином.
— Мадам Форнье, мы не в силах ни создать, ни подавить своих желаний. До вчерашнего вечера, если позволите, я считал Алексанра… пылким юнцом… А молодым людям нужен… опыт. Чтобы найти своё истинное «я», не так ли?
Она мило улыбнулась:
— Генерал, мне следовало посоветоваться с вами. Я замужняя женщина. Но теперь другой не выходит у меня из головы… его волосы, чувственные губы, нежный взгляд…
Если бы генерал не утратил способность краснеть много лет назад, вероятно, сейчас бы его щёки запылали. Вместо этого он закашлялся.
— Как скажете, мадам. Как скажете.
— Нам суждено быть вместе.
Соланж в поисках подходящих чувств вытягивала из памяти диалоги из сентиментальных романов.
— Наша любовь предопределена свыше. Соланж и Александр. Наша судьба предначертана звёздами.
Рошамбо налил себе целый бокал чего-то покрепче.
— Без сомнения.
— Генерал, моё замужество… Форнье не ровня Эскарлеттам, они гораздо ниже, чем Рошамбо!
Его кивок подтвердил самоочевидность этого.
— Я принимаю предложение Александра. Но он такой… неискушённый.
— Александр…
— Нам нужны паспорта. После возвращения во Францию мы с Александром найдём свою судьбу!
— Мадам, я выдаю паспорта только старым и уродливым.
— Генерал, вы очень, очень любезны!
— А как же капитан Форнье?
— Мой муж принимает то, что не в силах изменить.
— Очень хорошо. Как вы, должно быть, слышали, мой племянник приставлен сопровождать депеши в Париж. Майору Бриссо нужен помощник. Вас это устроит, мадам?
Соланж захлопала в ладоши так рьяно, что генерал вздрогнул:
— Не так громко, мадам…
Он опорожнил бокал одним глотком и крякнул.
— Простите меня, генерал. Александр безмерно уважает вас, и грязная клевета причиняет ему такие муки! Если моё публичное унижение опровергло эти лживые домыслы, я удовлетворена.
Рошамбо потёр виски и посмотрел на неё воспалёнными глазами:
— Вам это удалось, мадам. Как вы отважились на такое?