— Как его зовут?
— Предпочел бы пока не говорить.
— Даже мне?
— Особенно тебе. Согласись, ты известное трепло. Не хочу, чтобы до него добрались акулы.
— Что ж, — неохотно согласился Мерфи, — пожалуй, это имеет смысл. У тебя на него права?
— Опцион. На шесть месяцев.
— И сколько это стоило?
— Сущие гроши.
— Небось главному герою и тридцати нет, а постельных сцен хоть отбавляй?
— Нет.
— Иисусе! — застонал Мерфи. — Сразу же два очка тебе в минус. Ладно, дай мне почитать, и посмотрим, что можно сделать.
— Потерпи несколько дней, — попросил Крейг, — я хочу еще раз хорошенько пройтись по тексту и убедиться, что все на месте.
Мерфи долго пристально смотрел на него. Молча. Крейг был почти уверен, что тот почувствовал ложь. Наверное, не может сообразить, с какой целью он лжет и зачем ему это нужно, но распознал неправду, и этого вполне достаточно.
— Так и быть, — выговорил наконец Мерфи. — Когда я тебе понадоблюсь, только свистни. Ну а пока, если у тебя в голове осталось хоть немного мозгов, обязательно потолкуй с девчонкой. Что называется, по душам. И заодно с каждым газетчиком, который тебе встретится. Господи, да пусть люди узнают, что ты еще жив! — Он опрокинул очередной бокал мартини и встал. — Ну а теперь обедать!
Они обедали в бунгало. Холодные омары оказались изумительными, и Мерфи заказал две бутылки белого вина, которые прикончил почти в одиночку. Рот у него не закрывался. Гейл Маккиннон он донимал грубоватыми, но добродушными шуточками, по крайней мере вначале.
— Пытаюсь выяснить, чем дышит чертово молодое поколение, — пояснил он, — прежде чем оно перережет мне глотку.
Гейл Маккиннон отвечала прямо и чистосердечно. Какова бы она ни была, но застенчивой ее трудно назвать. Она выросла в Филадельфии. Отец до сих пор там жил. Гейл была единственным ребенком. Родители развелись, и отец женился второй раз. Он был адвокатом. Сама Гейл поступила в Брин-Мор, но на втором курсе бросила колледж, нашла работу на филадельфийской радиостанции и пробыла в Европе полтора года. Их корпункт в Лондоне, но работа позволяет ей много путешествовать. Европа ей нравится, но она намеревается вернуться на родину и обосноваться в Штатах. Предпочтительно в Нью-Йорке.
В этом она походила на тысячи других американских девушек, которых Крейг встречал в Европе: полных надежд, юношеского энтузиазма и, как правило, обреченных кануть в неизвестность.
— А приятель у тебя есть? — допытывался Мерфи.
— По-настоящему никого.
— А любовники?
Девушка рассмеялась.
— Мерф, — укоризненно покачала головой Соня.
— Не я же придумал общество вседозволенности, — отбивался Мерфи, — а вот такие, как она. Проклятый молодняк. — Он снова обратился к девушке: — Интересно, все парни, которых вы интервьюируете, пытаются вас клеить?
— Не все, — улыбнулась она. — Самым забавным был старый рабби из Кливленда, который оказался проездом в Лондоне по пути в Иерусалим. Пришлось бороться не на жизнь, а на смерть в номере отеля «Беркли». Отбивалась отчаянно. К счастью, его самолет улетал через час. У него была шелковистая борода.
Крейгу стало не по себе от таких откровений. Уж слишком девушка напоминала его дочь Энн. Подумать страшно, что и она способна вот так разговаривать со старшими в отсутствие отца!
Мерфи продолжал распространяться о кризисе в кинематографе.
— Возьмите хоть «Уорнер бразерс», — разглагольствовал он. — Знаете, кто ее купил? Похоронная компания. Ну как вам нравится такой дерьмовый символизм? А вопрос возраста? Сколько рассуждений о революциях, пожирающих молодежь? У нас здесь своя революция, только на этот раз пожирают стариков. Вам-то, конечно, это нравится, мисс Всезнайка?
Вино пробудило в нем агрессивность.
— Отчасти, — спокойно откликнулась Гейл Маккиннон.
— Едите моего омара, — упрекнул Мерфи, — и смеете говорить «отчасти»!
— Лучше посмотрите, до чего довели нас старики! — защищалась Гейл. — Хуже уже ничего быть не может!
— Слышали мы эту песню, — отмахнулся Мерфи. — Детей у меня, слава Богу, нет, но я довольно наслушался отпрысков моих приятелей. Молодые не смогут сделать хуже, даже если очень постараются. Позвольте мне заметить, мисс Гейл Всезнайка: могут, да еще как. Намного. Намного хуже. Включайте свой магнитофон, я вставлю это в интервью. Поделюсь с публикой собственным мнением.
— Помолчи немного, Мерф, и доедай, — велела Соня. — Бедняжка достаточно натерпелась твоих издевательств.
— Присутствую, но молчу, — проворчал Мерфи. — Таков мой девиз. Подумать только, что теперь таким, как они, дали право голоса! Рушатся основы!
Крейг испытал истинное облегчение, когда обед наконец закончился.
— Что же, — объявил он, вставая, — спасибо за жратву. Пора возвращаться.
— Джесс, — попросила Соня, — не захватишь мисс Маккиннон в Канны? Если она останется хоть ненадолго и Мерф выразит еще парочку своих мнений, иммиграционная служба не пустит его в Штаты, а ведь, возможно, он все-таки решит туда вернуться.
Гейл Маккиннон без улыбки смотрела на него, снова напомнив Крейгу дочерей. Они точно так же выжидали, пока он согласится заехать за ними после детского праздника.
— А как вы добрались сюда утром? — грубовато осведомился он.
— Приятель подбросил. Если вам неудобно, я могу взять такси.
— Да с вас три шкуры сдерут! Просто грешно бросать на ветер такие деньги, когда Джесс едет в ту же сторону. Идите одевайтесь, дитя мое, — заключила Соня. — Джесс вас дождется.
Гейл Маккиннон вопросительно посмотрела на Крейга.
— Разумеется, — согласился он.