Наконец - заветная цистерна. Вокруг нее уже собрались ребята, и две кружки передаются из рук в руки. Вода теплая, с болотным привкусом. Живот раздувается, а жажда не исчезает.
Кое-как Варя дождалась обеда и забралась в палатку на свою раскладушку. Не успела закрыть глаза, поплыло серо-зеленое речное дно с волоса-ми-растениями, и вода шелковистыми пальцами гладила ее.
Где-то возле палатки раздавался голос Паштета, а потом вроде бы Марат переругивался с Лешкой. Потом она слышала в полусне, как кто-то звал: «Варя! Ва-а-ря!» Не откликнулась. Больше ей не хотелось идти на раскопки.
Очнулась Варя в полной темноте и тишине. Только сверчок подавал голос. Она так и лежала на раскладушке в шортах, но кто-то накрыл ее простыней. Гера спала. Выглянула из палатки - небо все в сверкающих точечках звезд. И марлевая палатка светится, там Валерий Иванович по-турецки сидит с книжкой перед свечкой.
Варя разделась и снова нырнула в постель-люльку, потянулась. Спать не хотелось, голова была свежая, будто сквозняком продутая. «Мы приходим на землю с какой-то звезды», - вспомнила она. А дальше - забыла. «Мы уходим, конечно, опять на звезду, - стала она сочинять. - Мы звездные странники, о Ходжа Насреддин, из космоса мы пришли - дин-дин!»
Лязгнули пружины раскладушки, это Гера перевернулась на другой бок. «Нас манит звездное небо, - продолжала сочинять Варя, - которому нету предела». Вообще-то стихи по части Паштета, она сама была удивлена приливу ночного вдохновения. И еще подумала: как хорошо, что у Лерыча горит свеча. Когда ночью не спишь один - очень грустно. А когда еще кто-то - совсем другое дело.
Проснулась Варя, когда дежурные ударили в гонг, и тут же, нагнувшись, в палатку вошел Валерий Иванович.
- Как себя чувствуешь?
- Нормально, - ответила она. - Даже очень хорошо.
- А мы боялись, заболела. Наверно, ты перегрелась с непривычки. Может, побудешь сегодня в лагере?
- Все в порядке, Лерыч, пойду копать, - сказала Варя и, поняв, что впервые назвала Валерия Ивановича «по-домашнему», смутилась и обрадовалась.
- Значит, будем считать, акклиматизировалась.
Не успел уйти Валерий Иванович, как заглянул Рафик и положил на ящик, стоящий между раскладушками, яблоко. А потом явились Марат и Гера с Паштетом.
- Надевай, тут солнце коварное. - Марат протянул Варе брезентовую панаму, которая так ей нравилась.
Гера сказала, что Варя проспала шестнадцать часов, а они с Паштетом весь вечер меняли у нее на лбу мокрое полотенце.
- Вчера история была, - сообщил Паштет. - Лешка достал какого-то зелья и накурился, ржал, как конь, а потом ему плохо стало.
Пришла Марья Ивановна с градусником, заставила Варю мерить температуру и ворчала целых десять минут. Температура была нормальная.
По пути на городище к Варе проявляли особое внимание, а Лешка тащился позади всех - один. Варя с досадой и боязнью вспоминала вчерашнюю заколдованную стенку. Она загадала: если сейчас появятся синие птицы - научусь этой премудрости. Но холмы вокруг были пусты, только щетинились серо-зеленые колючки, да сахаристо сверкали раскрывшиеся в утренней прохладе белые цветы. Марат, идущий впереди, наклонился и что-то поднял, наверно, опять монету.
- Держи, - сказал он Варе. - Перо Симурга. Мы вчера с Рафиком смотрели в определителе. По-научному эта птица называется сизоворонка. Но у нас она будет Симургом.
Она не сразу признала перо синей птицы. Сверху оно черное, ниже - голубое, а возле основания пушится-кудрявится белым. Она повертела перо в лучах солнца, и вдруг оно загорелось ярко-ярко-синим. Симурга Варя не увидела, но, может, перо заменит птицу, думала она. Все-таки добрый знак! И какой Марат милый. И все ребята симпатичные. А Лерыч - лучше всех.
Она спрятала перышко в карман, когда же забралась в раскоп, увидела: вот стенка, а вот спрессованная почва. А когда взялась за нож, удивилась по-настоящему: руки чувствуют, что плотность постройки и почвы разная. К полудню воздух над холмами дрожал от зноя, а Варя и не заметила, как пролетели часы.
Когда подходили к клубу с непременным дремлющим стариком в тени айвана, он неожиданно сделал знак Валерию Ивановичу, кряхтя поднялся и даже засеменил к нему навстречу, опираясь на клюку. Варя впервые увидела его в рост и уди-вилась: Улугбек был мал, словно двенадцатилетний ребенок. Но вызвал интерес лжемулла не у одной Вари. Никто не помнил, чтобы он когда-либо так активно себя вел. Застывший, словно изваяние, ребят он никогда не удостаивал вниманием, а с Лерычем только здоровался, но в беседы не вступал.
Ребята сгрудились у цистерны. Варя пожаловалась, что вода тухлая, но Марат протянул ей кружку и сказал:
- Подожди чуть-чуть, потерпи, иначе ничего не поймешь. А теперь давай! Маленькими-маленькими глотками. Чувствуешь вкус? У воды вкус бодрости.
- Угу, - пробубнила Варя. Вкус, конечно, так себе, но жажду вроде бы утолила.
- То-то же, - удовлетворенно сказал Марат с интонациями Лерыча. - Вода не бывает противная. Просто нужно уметь ее пить.
Под ногами вился Буян, ему налили воду в пустую консервную банку. Тут подошел Лерыч.
- После обеда общий сбор. - Вид у него был озабоченный. Сказал и пошел вперед быстрым шагом. Даже пить не стал.
- Ну так вот, - сказал Лерыч, когда дежурные вымыли посуду и все, включая Марью Ивановну, снова расселись за столом, - должен сообщить вам пренеприятное известие. У старика Улугбека украли деньги. Что думать, не знаю.
Верю, что мы тут ни при чем, но на нас лежит тень, и надо разбираться.
Последовала классическая немая сцена, потом раздались взволнованные голоса:
- Когда украли? Сколько украли?
- Вчера или позавчера. Одним словом, на днях. А сколько, не сказал. Подозреваю, сам не знает. А может, и знает. Утверждает - много. Сколько это - много - в его понимании, не представляю. Деньги были в трехлитровой стеклянной банке. Что думаете по этому поводу?
- Ерунда какая-то. А он не врет?
- Не могли деньги украсть паломники или кто-то из кишлака? - спросила Гера.
- Паломники не для того сюда ездят, - объяснил Лерыч. - И никто из кишлака Улугбека не обидит. Никогда здесь такого не случалось.
- А местные ребята?
- Копейки не возьмут. Они так воспитаны. Помнишь, Марат, как они часть клада растащили, когда мы еще не знали о нем,- а потом по монетке собирали и приносили?
- Кто позавчера у хижины шастал, тот и деньги украл, - неожиданно и чуть слышно пробубнил Лешка.
И тут Варя вспомнила шорохи в кустах джидовника. Там был Лешка!
- Я там был, - тут же ответил Марат, глядя на Лешку в упор. - И не один, нас было пятеро. Денег мы не брали. А есть свидетели у того, кто прятался и видел нас?
- Не рой другому могилу… - изрек Паштет, ни к кому не обращаясь.
- Объяснись, пожалуйста, - обратился к Лешке Лева.
У Лешки бегали глаза, он выглядел испуганным, растерянным и молчал. И все молчали.