— Полегче, Сапроний. Да и при чём тут Миликон? Уж ты-то должен бы знать, что без правительства у нас царь никаких важных решений не принимает…
— Да знаю я это, знаю!
— А правительство — это я. И как видишь, я сижу перед тобой и готов выслушать все твои претензии.
— Гм… Да я, собственно, и так уже всё тебе высказал, хе-хе! Но, хоть ты на суку меня вздёрни высоко и коротко, я не понимаю! Какая муха вас с Миликоном укусила?! Если вы хотели прославиться сами — так сами бы и возглавили подкрепления — хоть он, хоть ты. Я бы понял и подчинился, богами клянусь, хоть это и было бы несправедливо. А вы с ним и сами этого не сделали, и мне не дали, и в чём смысл такой политики?
— Ты обойдён наградой? Или она мала?
— Да разве в этом дело? За то, что я сделал — что вы мне ДАЛИ сделать — даже слишком велика…
— Кто-нибудь из твоих солдат обойдён наградой?
— Да нет, все достойные получили сполна. Ропщут не на это, а на то, что нам не дали победить. Люди рвались в бой, я просил у вас с Миликоном только подкреплений и приказа — ПРИКАЗА, понимаешь? Мне достаточно славы исполнителя, я же всё понимаю, но вы не дали мне и этого! Главную славу — плевать, берите её себе и делите, как хотите, это я мог бы ещё хоть как-то понять, но вот так — ни себе, ни людям — так разве делается?
— Делается, Сапроний. К сожалению — делается…
— Но почему? Чем был плох мой план?
— Он не был плох. Он был СЛИШКОМ хорош. Если это утешит тебя — мы его обсуждали и разбирали, даже разыгрывали на карте — ни одного изъяна, о котором стоило бы упоминать. Видел бы ты, с каким сожалением мы от него отказались!
— Вот я и не могу понять — почему? Я был готов преподнести вам с Миликоном низовья Тага и Олисипо! А вместо этого получил приказ оставить занятую нами часть долины и отвести войска за линию укреплений! Завоевание новых земель и расширение царства вам, получается, не нужно?
— Пока — не нужно. Во-первых — подавимся. Мы ещё этот кусок толком не переварили, а ты уже новый глотать предлагаешь. Мы и так — по твоей же инициативе, кстати — захватили гораздо больше, чем планировали первоначально. Во-вторых — в низовьях Тага царствует Ликут, с которым у нас, как ты должен бы знать, негласный договор. Хорошо ли это — нарушать договоры?
— А лузитанам, значит, можно? Они же совершенно недоговороспособны! Я уже три их набега отразил — один осенью и два уже по весне. Почему мы должны соблюдать договор, уже трижды нарушенный ими самими?
— Но ведь не Ликутом же!
— Ну, его подручными вождями — какая разница? А потом и он сам подступил с войском и потребовал оставить притоки Тага. Я бы и своими войсками его смял в случае чего, но тут — вместо подкреплений — этот ваш приказ отступить!
— А в-третьих, Сапроний, у нас ещё есть наш самый большой друг — Рим. Он настолько большой, что не в наших интересах заставлять его нервничать. А он уж точно занервничает, если мы покажемся ему СЛИШКОМ сильными. Сам посуди, хорошо ли это — нервировать ТАКОГО большого друга.
— Это верно, такого — не стоит. Но обидно же!
— Лузитания никуда не денется от нас. Не сейчас, так позже — нам гораздо ближе дотянуться до неё, чем Риму. Но я тебе даже больше скажу — вот представь себе такое чудо, что Ликут вдруг САМ попросится со своим царством к нам в подданство. Так мы его даже в этом случае не возьмём. Если его трон зашатается под ним — мы поможем ему деньгами, поможем даже войском, но царства его брать к себе не станем. Не нужно оно нам… гм… ПОКА. Пока-что нам важнее земли западнее — та линия, по которой пойдёт раздел наших новых завоеваний с Римом. Римский сенат признал наше царство и утвердил нашу границу со своей провинцией, но о линии раздела ещё не завоёванных земель договор пока не заключён. Мы ведь претендуем в будущем и на земли веттонов и сейчас стремимся закрепить за собой подступы к ним, а в Риме считают, что это нам будет слишком жирно. Кто убедит римский сенат в том, что наши притязания не противоречат интересам Рима, если ты завоюешь и покоришь лузитан? Если бы не тот большой лузитанский набег на Бетику — разве согласился бы Рим на создание нашего царства? Вот поэтому и нужен нам Ликут не завоёванным и не покорённым…
— Вот так-то, — констатировал Фабриций, когда получивший исчерпывающие — для его «формы допуска» — объяснения военачальник ушёл от нас к себе, — Люди рвутся в бой, хотят поскорее разделаться с противником и расширить государство, а мы — вместо того, чтобы поддержать их порыв — сдерживаем его…
— Так надо, досточтимый, — напомнил я ему то, чем и так давно уж все уши ему прожужжал.
— Да, я… это… как ты это называешь? На пути?
— Ага, в курсе.
— Как ти сказать? Бистро есть карашо только для поймать клёп? — у охраны палатки «форма допуска» тоже была далека от нашей, и босс перешёл на русский язык, которым постепенно овладевал, общаясь с нами.
— Ага, при ловле блох, — поправил я его.
— Два сотня год?
— Ага, двести лет…
Два столетия в реальной истории Рим завоёвывал Испанию, закончив это завоевание лишь при Октавиане Августе, и мы вовсе не заинтересованы в форсировании событий даже в нашем «секторе» полуострова. Почему, например, в нашем современном мире даже в самых развитых и богатых государствах их прекрасно оснащённая и щедро финансируемая наркополиция не в состоянии покончить с наркомафией? Да потому, что ей это и на хрен не нужно. В смысле — самой наркополиции. И даже не в коррупции тут дело. Даже самый честный полицейский, живущий на одно жалованье и не берущий на лапу ни гроша, один хрен едва ли захочет остаться без работы. Ведь он любит свою работу, куда ж он без неё-то? А кому он будет нужен, если ему вдруг станет нехрен делать? Поэтому он будет давить наркомафию годами и десятилетиями, но так никогда и не додавит её до конца. Уничтожать собственных кормильцев — дураков нет. В таком же примерно положении и наше «карманное» турдетанское государство. Друзья и союзники нужны Риму лишь до тех пор, пока их существование оправдано выполняемой ими работой. Наша работа — прикрывать от лузитанских набегов римскую Дальнюю Испанию. Есть лузитаны — есть работа, нет лузитан — нет работы. Собственными руками работы себя лишать — дураков нет.
Поэтому в идеале нам следует завоёвывать свою часть полуострова, двигаясь с римлянами «ноздря в ноздрю». Если дольше затягивать — плохую работу большому другу продемонстрируем, а на кой хрен римлянам ленивый союзник, занимающий без толку неплохие земли? А форсировать завоевание — и Рим насторожим, и время своей нужности и полезности ему сократим, а на кой хрен это нам самим? Двести лет — хороший срок, круглый, за это время наши потомки такими связями в Риме обзаведутся и так тамошних могущественных покровителей прикормят, что под их «крышей» смогут и дальше формальную независимость сохранять. Иудейские царьки Иродиады, и подданными своими ненавидимые, и Риму из-за этого совершенно бесполезные, сколько тем не менее продержались на троне лишь благодаря личным патронажно-клиентским отношениям с императорами? Так это им ещё с подданными крупно не повезло — уж очень фанатичными и непримиримыми к греко-римской культуре оказались. Даже лузитаны в этом смысле получше будут, когда мы особо закоренелых разбойников перевешаем, а уж когда их наши турдетаны ассимилируют — можно будет забыть об этой проблеме. А то, что не столь богата Лузитания, как Палестина, да и по сравнению с римской Бетикой бедна, так это тоже к лучшему — меньше соблазна для римских любителей снятия жирных сливок. С учётом этого, нашим потомкам полегче будет, чем тем палестинским Иродиадам, если сами глупостей не наделают. А нам сейчас надо надёжную основу этому заложить — и в идеологическом смысле, и в территориальном. В идеологическом — подробную и хорошо обоснованную нашим послезнанием политическую «шпаргалку» потомкам оставить — эдакое тайное Пророчество типа римских Сивиллиных книг. А в территориальном — хорошую демаркационную линию раздела полуострова с Римом всеми правдами и неправдами у гордых квиритов выторговать. В общем и целом — примерно в границах поздних имперских Лузитании и Галисии. Больше Рим уж точно не уступит, и не стоит нашим потомкам брать пример с того фраера, которого сгубила жадность. Рухнет Рим — вся римская Испания и так к их ногам упадёт, дождаться только надо, а дурная спешка — в натуре только «для поймать клёп», гы-гы!
Основным камнем преткновения являются земли живущих между лузитанами и кельтиберами веттонов. Откровенно говоря, тоже дикари ещё те, и ни хрена у них там нет такого, чего не нашлось бы и в Лузитании. Но без них наше «карманное» турдетанское государство будет представлять из себя слишком уж узкую полосу примерно в границах современной Португалии. Мало того, что это повысило бы нашу уязвимость, так и сама граница ведь — вещь весьма спорная. Что-то при её окончательном уточнении римляне нам уступят, но что-то ведь и нам им уступить придётся, и лучше уж делать эти уступки на не очень-то важной для нас веттонской территории. Серёга, порывшись в загашниках своей флэшки, откопал там крупные даже по современным меркам месторождения каолина и доломита — огнеупоров, без которых немыслима более-менее нормальная чёрная металлургия. Железо ведь для получения вменяемой стали плавить надо, а не просто из руды восстанавливать, а оно тугоплавкое, сволочь — обычная керамика раньше расплавится, чем оно. Так что огнеупоры нам нужны позарез, а месторождения Борба, Вила-Висоза и Эштремош, хоть и на территории современной Португалии расположены, но почти у самой испанской границы, так что нашу границу желательно от них подальше вглубь полуострова отодвинуть. Там же, кстати, и мрамор имеется, а какая же парадная античная архитектура без мраморной облицовки? Моветон-с! Этим заодно и римлянам наш интерес к району залегендировать можно — типа, у вас своего мрамора до хренища, и нам тоже античной классики хочется. Но главное, конечно — огнеупоры. На дальнюю перспективу нам до хрена и больше хорошей стали понадобится…
На ближайшее же время нам хватит и местного южнолузитанского каолина, то бишь белой глины. Мелких-то месторождений, промышленного значения не имеющих, и здесь хватает. И не беда, что Серёга о них не в курсах — местные на что? Ещё прошлым летом, когда я в Риме гражданство себе и семье выправлял, Фабриций здесь разведку белой глины организовал. Изучая керамические поделки окрестных гончаров, его люди быстро нашли изделия светло-серого и бежевого цветов, а уж выяснить те места, откуда бралась глина, было делом техники. Нашлось небольшое месторождение очень светлой глины и буквально рядом с Оссонобой. И не такие задачи решала разведка Тарквиниев — нам ли об этом не знать? А что каолин местный не совсем чистый — так нам ведь не фарфор с фаянсом, нам огнеупоры для металлургии.
Васькину-то похрен, он не в теме, а вот мы с Володей и Серёгой успели уже заранее проникнуться лютой ненавистью к Риму. За что? А за то, что из-за римских завидючих глаз нам всё наше прогрессорство — то, которое невозможно хорошенько приныкать — придётся маскировать под эдакий «псевдоантичный ампир», тратя немалую часть сил и ресурсов не на дающую практический результат суть, а на стиль оформления «под античность». А в чёрной металлургии это и вовсе ретроградством оборачивается. Домну римлянам показывать нельзя, кислородный конвертер — тем более. Максимум, что можно — это уже известный в Индии, но так и не перенятый у индусов в реальной истории ни греками, ни римлянами штукофен, да известную в принципе и грекам тигельную плавку, дающую хорошую сталь по цене серебра. Тигельную плавку, насколько помню по форумным срачам, знали и раннесредневековые баски, а штукофен в Испании мавры внедрили, откуда он и распространился потом по всей Европе. В общем, средневековый уровень металлургии мы только и можем позволить себе на глазах у римлян. Без тигельной плавки немыслим ни вменяемый инструмент, без которого нам не удастся усовершенствовать металлообработку, ни устойчивая к ржавлению легированная сталь, а до хрена ли её выплавишь, если она по цене серебра? В основном — из-за чудовищной прорвы древесного угля, которую жрёт античная тигельная печь. Тут мы, конечно, слегка схитрожопим — и печь будем использовать того же штукофенного типа, то бишь с естественной тягой в трубе, и поддув воздуха механизируем от того же водяного колеса, а мало будет — так и подогрев того дутья внедрим. Где-то раза в два эти меры должны нам древесный уголь сэкономить, но даже и вдвое дешевле серебра — один хрен дорого. Ну и как тут не возненавидеть нынешнего средиземноморского гегемона?
Серёга, правда, говорит, что в горах Португалии хватает и каменного угля, но конкретных месторождений он не знает — мелкие они и не широко известные, так что в его обзорный ликбез не попали. Если найдём хороший угольный пласт — нам ведь для наших нужд и мелкого по современным меркам за глаза хватит — вот тогда и тигельную сталь основательно удешевим. Это в штукофен и в домну каменный уголь нежелателен, где он с рудой напрямую контачит, потому как он серой металл нам засрёт, а она, сволочь, красноломкость у стали вызывает, то бишь хрупкость в раскалённом докрасна состоянии. Ну и как тогда её такую ковать прикажете? Так что при первоначальном восстановлении железа из руды углеродом — ну его на хрен, этот каменный уголь. А вот при тигельной плавке, когда уголь с металлом не контачит — тут совсем другое дело. Нахрена ж мы будем леса на уголь сводить, когда с тем же успехом и каменный жечь можно? Ну и для обжига известняка и тех же огнеупоров он тоже напрашивается — там плевать на содержащуюся в нём серу. Одна только беда — нельзя и каменный уголь римлянам показывать, так что где-нибудь в глуши нам его использовать можно, а вот поблизости от Оссонобы — никак не можно. Млять, шестьсот лет ещё до Алариха с Гензерихом, которые ужо поквитаются с этим угрёбищным Римом за наши нынешние муки!
А пока-что и безо всякого прогрессорства по вполне античным технологиям строится город. Миликон ещё в прошлом году сподвигся перенести свой военный лагерь несколько поодаль, а на его месте начать капитальное каменное строительство своей будущей столицы. С известняком, нужным и на строительные блоки, и на связующий раствор, проблем вообще никаких. Большая часть южнолузитанского побережья как раз из скал известняка и состоит, да и тянущаяся параллельно берегу горная цепь в основном из него же. Оссонобские финикийцы помогли наладить каменоломни — не катакомбные, мало от рудников с их каторжным трудом отличающиеся, а открытые карьерного типа. Там и вырубать блоки легче, и транспортировать их к месту погрузки, и грузить на запряжённые волами телеги. Рычажно-блочные деревянные подъёмные краны античному миру прекрасно известны, а переплюнуть величиной блоков строителей гребипетских Великих пирамид здесь никто не стремится, так что и корячиться с ними, надрывая пупки, особо не приходится. Хотя и не из лёгких работёнка, это надо признать. Ведь вся Испания входит в сейсмически активную зону, и по мелочи за год потряхивает не раз, а разок за несколько лет может и посерьёзнее встряхнуть.
В Италии вон тоже второй уж год нехило трясёт — я застал в Риме очередные молебствия с жертвоприношениями Вулкану, смилостивился над квиритами. Млять, чтоб их там ещё как следует тряхануло, уродов этих ущербных! Не сейчас, конечно, и не через год — надо ещё нашу гоп-компанию из фиктивного рабства освобождать, да в римских городских трибах прописывать, и не надо нам пока таких сюрпризов со скоропостижной гибелью фиктивных хозяев. Вот позже, когда все уже римской лимитой пропишемся — тогда уж и хрен с ними. Ведь пока договаривался со всеми этими поголовно уважаемыми, млять — упарили на хрен. Даже не пьянками, без которых решать ни хрена не хотели, и не латынью этой своей уродской, а прежде всего — своим римским снобизмом. Деревенщина ж античная, дуболомы самые натуральные, любой наш колхозник, если только ещё не в стельку пьян, грамотнее и сообразительнее этих, а гонору-то, гонору! Соль земли, млять!
Но нам хрен с ней, с Италией, нам испанские землетрясения куда ближе к жопе. То, что Миликон первым делом не свой царский дворец, а храм Нетона заложил — это он молодец, конечно. Нетон у турдетан и за морскую стихию отвечает, и за подземную, так что всё правильно — надо подавать подданным пример благочестия, а то ведь случись чего — тут же найдутся кликуши, которые на непочтительность к богам баллоны покатят. Оно нам надо, спрашивается? У лузитан вон до сих пор человеческие жертвоприношения всё ещё практикуются, да и финикийцы оссонобские тоже запросто могут о старой доброй традиции вспомнить, если припечёт. И у турдетан во времена Тартесса подобный милый обычай тоже имелся, так что на хрен, на хрен — богов надо чтить заблаговременно.
Но боги богами, а лажаться не рекомендуется и благочестивым. Если жрецов поспрошать, так любой скажет, что никакие боги не помогут придурковатой бестолочи. Поэтому тесть в Оссонобу не одного, а двух зодчих направил — карфагенянин Баннон организацией работ и общей планировкой города и зданий заведует, а грек Павсаний — тонкостями, в том числе и антисейсмической кладкой. Греция ведь реально потрясающая страна — ага, в самом прямом смысле, то бишь в сейсмическом, гы-гы! Её трясёт особенно немилосердно — на первом месте она в Европе по сейсмической активности. Не зря ведь у греков не один, а целых два их бога за землетрясения отвечают — и Гефест, и Посейдон. Тяжкая там по этой части ответственность, одному не потянуть, вот и разделили её на двоих. Италия — и та в этом плане поспокойнее, Испания — тем более, но потряхивает и её.
Пара-тройка баллов по Рихтеру — явление для неё вполне обычное, а осенью 2008 года Васкес в Кадисе почти пятибалльное пережил, и ему впечатлений хватило. Пять баллов ощущаются всеми и везде, качаются люстры, скрипят полы, дребезжат стёкла — в общем, сильно на любителя. Так это он одними только впечатлениями отделался, а были ведь и реально пострадавшие — всегда ведь найдётся что-то ветхое или увесистое, но хреново закреплённое. Почти такое же летом 1988 года приключилось — Хренио тогда пацаном ещё был. Более сильных он не помнил, но весной 1954 года было семибалльное, и хотя эпицентр был на средиземноморском побережье, в Мурсии — и в Кадисе тоже мало не показалось никому. Ну и, конечно, все мы в компании люди образованные и начитанные и уж о знаменитом Лиссабонском землетрясении 1755 года в курсе. Лиссабон тогда более восьми баллов схлопотал с шестиметровыми цунами, и счёт жертв сразу на десятки тысяч пошёл — большой был город по тем временам. Кадис был не в пример помельче, но и там тогда более двух тысяч человек как корова языком слизала — хорошим таким языком, двадцатиметровым — видимо, узенькая бухта сыграла для волны роль концентрирующей воронки. Нам такого счастья и на хрен не надо, так что мы лучше перестрахуемся, и кому же ещё поручить проектировать и строить противосейсмические здания и сооружения, как не привычному к подобным природным шалостям греку?
Собственно, землетрясения — основная причина, по которой в античном мире капитальное строительство предпочитают крупноблочное. Хоть и громоздко это — одному человеку такой блок хрен поднять, зато и далеко не всякое землетрясение такую кладку разрушит. Особенно, если Т-образные пазики в соседних блоках выдолбить, да свинец в них залить, как это греческие строители и делают. В порту, когда до него дело дойдёт, тоже на хорошие волноломы не пожлобимся — не надо нам здесь генеральной репетиции Лиссабона-1755…
А ещё в Лузитании социальных катаклизмов ожидать следует. Не в том смысле, что будут наверняка — до этого постараемся не довести, но лузитаны есть лузитаны, и за ними такое водится. Непривычны они к твёрдому государственному порядку и в любой момент могут вспомнить, что раньше и небо было голубее, и трава зеленее, и вода мокрее, а главное — хулиганить можно было невозбранно. Сейчас они ещё бздят, ещё свеж в памяти прошлогодний урок, но что будет, если ситуация изменится? Потому-то и не надо нам большой войны с сопредельными северными лузитанами, потому-то и попридержали Сапрония, не дав ему там погеройствовать. Ведь не сделать Ликуту той уступки, что была с ним втайне оговорена — это значит выставить его перед соплеменниками облажавшимся. Скинут они его, другого выберут, повоинственнее и поамбициознее, да навалятся на нас всеми силами. А лимес у нас там жиденький, одно название, войска там тоже не шибко мощные, а легионы у нас призывные, крестьянские, их на период сельхозработ распускать надо, и если в такой момент большой лузитанский набег случится — и лимес тот чисто символический волна разбойников захлестнёт, и вглубь страны выплеснется, и тогда есть кому тут к ним присоединиться. Потом-то, конечно, горько пожалеют, но это потом, когда мы опомнимся, организуемся и армию мобилизуем, но до этого дел они наворотить успеют — мама, не горюй. А нам не до того — нам город строить надо, нам хозяйство налаживать надо, нам самим обустраиваться надо и промышленность наконец-то хоть более-менее нормальную заводить и обустраивать — не надо нам сейчас большой войны.
Потому-то и строится турдетанская Оссоноба весьма своеобразно. О том, что первым храм Нетона заложен, я уже упоминал. Следом — царский дворец. Тут всё логично — богу богово, кесарю кесарево. Но вот дальше-то должно бы быть слесарю слесарево, то бишь надо бы теперь и жилыми домами озаботиться, в которых населению города жить предстоит, да только хрен там — безопасность важнее. Нет, дома, конечно, в планировке предусмотрены и даже на местности размечены, но их строительство ждёт своей очереди. Люди и в палатках пока пожить могут, а строятся первым делом городские стены. Даже с опережением храма и дворца, хоть и заложены после них. Храм где-то примерно на две трети построен, царский дворец — наполовину, а стены с башнями уже достраиваются. Ещё вчерне, конечно, ещё к отделочным работам даже не приступали, но в принципе, если запасы туда завезти, да сильный гарнизон в палатках разместить — обороняться на этих стенах уже можно вполне. Скрыть такую мощную фортификацию от соседей невозможно в принципе, да и не нужно. Наоборот, пусть знают и учитывают. Римлянам мы их всегда лузитанской опасностью объясним, а когда она минует — так ведь построены же уже. Не разрушать же их теперь, верно? Да и нормально римляне относятся к укреплённым городам у тех своих союзников, с которыми союз добровольно заключён, а не силовым принуждением им навязан. А это ведь ещё и столица как-никак, а какая же столица без солидных городских стен? Даже если реальная опасность и невелика, государственный престиж — не пустой звук. А лузитаны местные, да и северные тоже, зная о городских стенах турдетанской столицы, будут понимать, что сналёту города им не захватить, а штурмом такие укрепления и с осадными-то машинами далеко не враз возьмёшь, а без них вообще нечего и думать. Ганнибал с куда более серьёзной армией к городским стенам Рима подступал, да так и отошёл, не решившись на штурм. А ведь не будь у Рима тех стен — в тот же день вошёл бы в город…
Высвободившиеся со строительства почти законченных городских стен люди уже задействованы на закладке колодцев с цистернами, канализации и водопровода. На случай возможной осады решено строить не открытый акведук, который вывести из строя — как два пальца обоссать, а нормальный подземный водопровод современного типа с водонапором. Для этого выше города предусматривается крупное водохранилище с мощной каменно-насыпной дамбой — такой, чтоб никакое землетрясение ей не было страшно. Но на всякий случай предусматривается и дополнительная защитная дамба вокруг города, которая и предпольным укреплением на случай войны послужит, и поток воды в случае разрушения плотины до города не допустит. Можно было бы, конечно, и нормальную водокачку построить, и она давно уже была бы готова, но тут объёмы важны — городу столько воды понадобится, что и десятка водокачек хрен хватит. Мы ведь хотим нормального современного водоснабжения, когда вода в кране есть во всех домах и на всех их этажах, включая и самые верхние. Баннон сперва, когда мы ему эту идею впервые озвучили, в ступор впал, а потом руками замахал — типа, нет такого ни в Карфагене, ни в Тире, ни у греков. Везде воду на верхние этажи или кувшинами таскают, или цепным водоподъёмником в лучшем случае, а такого водопровода, как мы хотим, нет ни у кого. А нам — хрен с ними со всеми, даже вместе взятыми. Это у них ни у кого нет, а у нас — будет.
Ватерклозетами и тепловой вентилляцией стен и полов мы карфагенянина даже и не заморачиваем — грек на то есть. Идею многоэтажной инсулы как места компактного проживания большого числа семей свободных и добропорядочных граждан он понял, хоть и мало распространены жилища такого типа в греческих городах, а уж необходимость удобств для достойной жизни порядочного человека ему и так понятна. Это ведь сугубо греческий принцип, что в идеальном городе все должны быть равны, и у каждого — не менее трёх рабов, гы-гы! Доступность одинакового набора удобств для всех горожан для его мировоззрения оказалась вполне приемлемой — ясно же и ежу, что чем меньше в городе поводов для социальной напряжённости, тем лучше. Конечно, остаются такие различия, как площадь жилья и роскошь его отделки, но все основные потребности должно удовлетворять и дешёвое жильё простого небогатого горожанина. А добротная не протекающая в дождь черепичная крыша, как и возможность отопления дома — ни разу не роскошь. Климат здесь ближе к греческому, чем к североафриканскому — и дожди чаще и сильнее, и зимы прохладнее. А впереди по графику, который я нарыл у себя на флэшке в никоновской «Истории отмороженных», период заметного похолодания климата — не такого, как Малый ледниковый, далеко не такого, но всё-таки ощутимого — даже снег будет зимой выпадать, хоть и таять практически сразу. Промозглые будут зимы, и без отопления жизнь мёдом уж точно не покажется — мы-то знаем, почему фрицы не взяли Москву. И хотя наступить это похолодание должно не через год, а через десятилетие — готовиться к нему надо загодя. Античное капитальное строительство — оно добротное, на века, и до того похолодания наши инсулы уж точно простоят и уж точно пустовать не будут. А римляне — пущай себе мёрзнут, раз считают, что гегемонам положено.
По этой же причине и крыши домов должны быть наклонными и черепичными — не финикийского, а греческого типа. С одной стороны неудобство — не разляжешься на такой крыше в летнюю жару. Но на то в нормальных домах балконы или лоджии должны быть, и проектом они предусмотрены, а на покатой крыше зато дождевая вода ни в какой ливень не задерживается и не успевает найти дырку для протечек. Зимой, правда, когда климат похолодает, снег будет задерживаться, и это хорошо, что строительство инсул ещё не начато — надо будет озадачить Павсания небольшой переделкой в его проекте системы отопления инсул, чтоб и крышу можно было при необходимости легко прогреть. Не надо нам ежегодного каторжного труда по оббиванию с краёв крыш нарастающих в каждую оттепель сосулек.