- Язычник молится за проклятого!
Они двинулись дальше, оставив Качиля под свеженасыпанным холмиком. Хейвор по-прежнему вел третью лошадь за повод, так как в Аксе никто не захотел ее купить. Заступ остался возле могилы, прислоненный к дереву.
Дневной свет мерцал разгораясь. Облака тянулись теперь медленнее, обрамленные дымно-желтым блеском. Дорога, казалось, повторяла окраску неба, словно она была сделана из застывшей воды или гладкого, плохо отражающего стекла.
В полдень путники поели черного хлеба, и выпили выдохшегося пива - солдатский обед, который приняли на ходу. Они миновали одну деревню, но она была пуста и покинута. Венка лежала еще в нескольких днях пути. Венка с ее широкими улицами, с домами богатых торговцев и ювелирными лавками.
- Он еще у тебя? - спросил Фелуче внезапно.
- Конечно.., ты же знаешь!
- Я хочу его видеть! Дай бросить взгляд на золото! Хейвор развязал мешок и дал Фелуче посмотреть на золотой край.
Фелуче нежно погладил кубок пальцем.
- Теперь нас только двое, - сказал он. - Каждый получает половину. - Он вскинул глаза и любезно спросил:
- Ты убил Качиля, Хейвор? Он умер, а обнаружил его ты. Или это было иначе?
В облаках над ними что-то изменилось. Они, казалось, сразу стали тяжелее и мрачнее.
- Скоро пойдет снег, - сказал Хейвор. - Поторопимся! Фелуче задумчиво улыбался.
- Хотел бы я знать, как она выглядела, эта-Госпожа Авиллиды, дочь мага.., с золотыми волосами…
- Ты никогда этого не узнаешь.
- В известном смысле я это и так знаю. В последнюю ночь она мне снилась. Длинные, развевающиеся белокурые волосы и черное одеяние с голубым отли-вом, - он усмехнулся. - Если бы я верил в такую чепуху, тут же пошел бы к заклинателю и попросил вызвать ее, чтобы поглядеть еще разик.
Бледные хлопья стали приглаживать их кожу, таяли на гривах лошадей.
Хейвор бросил взгляд через плечо. С того момента, как они удалились от могилы Качиля, он больше не оборачивался. Сквозь белый снежный рой он видел какое-то движение.
- Наши попутчики все еще тут, - констатировал Фелуче легкомысленно. - Странно, что они не пришли в Аксу, когда мы там были. Возможно, они поедут с нами, если мы остановимся и подождем их.
- Мы же договорились, что будем по дороге избегать чужого-общества, - возразил Хейвор.
Фелуче только усмехнулся. Хейвор заметил тонкий волос, подобно змее обвившийся вокруг рукава. Фелуче, и еще один на его вороте, две золотые шелковые нити, которые не подходили к его белокурой шевелюре.
Через полмили они добрались до развалившейся башни, которая проглядывала сквозь снег подобно закутанному в темные клочья призраку, так как ползучие растения покрывали ее снизу доверху. Это была сторожевая башня былых времен, возможно, построенная каким-то королем, покорившим страну и оставившим гарнизон.
Руины не могли дать укрытия. Они проехали, было, мимо, но нечто выползло оттуда и стало на дороге.
Было тяжело разобрать что-то сквозь вихри снега. Конь Фелуче отпрянул и забил по снегу передними копытами. Фелуче с руганью рванул поводья. Хейвор разглядел женскую фигуру. Женщину, закутанную в темные лохмотья. Его сердце послало по телу глухой удар паники. Но это была только старуха, древняя и сгорбленная, насколько он разобрал, с бегающими безумными глазами на морщинистом лице.
- С дорога, старая карга! - прикрикнул на нее Фелуче.
Но женщина не тронулась с места. - - Что ты хочешь? - спросил Хейвор и немного склонился. Возможно, она была нищенкой, изголодавшейся на колоде… Рука его нашаривала кошелек под рубахой, но тут старуха завопила тонким голосом гнездящейся в лесах черной птицы:
- Я не возьму ничего, что принадлежит тебе!
- Что ты тогда ждешь? - спросил он.
- Сокол… - забормотала она. - Сокол и Кот… Лис ушел. Лис мертв. Сначала Лис, потом Кот, потом Сокол! Фелуче улыбнулся:
- Что за обворожительная дама! Тебе надо бы поберечь язык, старая!
Хейвор удивился, что она знает о Качиле. Он закопал его в нескольких милях позади. Она не могла увидеть, а потом добрести сюда по холоду, пешком, в такую даль.
- Я много, что знаю, - сказала старуха, словно могла читать его мысли. - Полет птиц, падение листьев, форма облаков. У всего есть свой смысл.
- Может ты и мертвых вызываешь? - спросил Фелуче, глаза которого блеснули, а в щеки бросилась краска, словно его охватили тайная радость и возбуждение.
Старуха рассматривала Фелуче, немного скосив голову. Теперь она напоминала хищную птицу.
- Не нужно, - прокаркала она, - Совсем не нужно. Только потерпи!
- До ближайшего местечка далеко? - резко спросил Хейвор.
Когда она отвернулась от Фелуче и глянула на него, то, казалось, претерпела обратное превращение и опять выглядела как старая мужичка.
- До Арноса? К наступлению темноты туда не доберетесь, если доберетесь вообще.
Фелуче склонился и положил ей руку на плечо:
- А как насчет того, чтобы расположиться у тебя, красавица?
- Это слишком далеко. И у меня в хижине тесно. Но ты сегодня найдешь убежище на дороге. И, возможно, общество.
Они оба напряженно рассмеялись, словно впряженные в жуткий, спонтанный разговор, - красивый молодой человек, скользкий и элегантный, чья злобность обнаруживалась только в дрожи уголков рта и остром языке, и костлявая старуха с дырами вместо зубов и глубоко запавшими в складки глазами. Хейвор почувствовал мурашки на затылке. Он стряхнул неприятное чувство, выудил из кошелька, который носил на шее, монету и бросил ее карге.
Она отпрыгнула с резким вскриком, как будто в нее швырнули пылающий уголь.
Медная монета покатилась по дороге. Голова старухи
Натянулась, как у гадюки, и она плюнула между собой и медяшкой. Затем заковыляла прочь, в сторону леса и исчезла за снежным занавесом.