Если человек пробуждается от воя сирены и вежливых, но настойчиво повторяющихся слов автомата о необходимости срочно покинуть помещение, он ведь не будет спешно собирать барахло, разбросанное по всей каюте. Я бы точно не стал. Особенно, когда предупреждают об общей разгерметизации. Здесь бы успеть влезть в спас-скафандр и добежать до шлюпки, указанной тебе в расписании. Ну, или любой другой — свободной и недеформированной.
Навыки самоспасения у всех одинаковые. Потому, как инструктор на учениях строго следит за точностью движений, слаженностью действий и, главное, скоростью. Не уложишься в норматив — не получишь штамп в сертификате отправления. Ну, и никуда, в результате, не отправишься.
Но мой попутчик делал всё не так — краем глаза я видел. Вместо того чтобы снять спас-скафандр с зажимов, он ухватил за ручку свой ящик. А вы пробовали залезать в скафандр, держа что-либо в руке? Уверен, что нет. Вот и у него ничего не получилось. Стоит он передо мной, колышется от невесомости, в одной руке этот его дурацкий ящик, в другой — скафандр, а что дальше делать — не знает. Я ему кричу, пока шлем не надел: «Ящик бросай!» Помочь хотел человеку, а он головой мотает, дескать, ни за какие коврижки с ним не расстанется.
Что ж, его дело. Он с этим ящиком, как с писаной торбой всю дорогу возился. Без него — никуда, даже в санузел. Не знаю, уж, как он там свои дела делал — я в эту кабинку сам-перст еле влезал — не мое дело. Но теперь-то чего? Не успеешь спас-скафандр надеть — смерть. Не успеешь до шлюпки добежать — смерть. Не успеешь от корабля отлететь — тоже смерть. Правда, в каждом случае они разные, но результат-то один!
В общем, свой путь страданий он выбрал. Не в моих правилах мешать кому-либо покинуть бренный мир. Не будешь же всех самоубийц держать в неподвижности — никаких рук не хватит. Предупредил — и достаточно. Я так считаю.
Корабль уже трясся. То ли шлюпки отчаливали, то ли перегородки выламывались от перепада давления — бывает такое. И всё ближе и ближе. Самое время делать ноги. Я за ручку схватился и уже почти дернул в сторону, чтобы дверь открыть. Вот тут нас и накрыло. Оказалось, тряска вовсе не от естественных причин, за какие можно считать последствия разгерметизации и эвакуации пассажиров с командой. Нет. Кто-то решил всего лишь примитивно уничтожить корабль серией мелких взрывов. Достаточно в камере аварийного клапана воздуховода накопить необходимый объем чистого кислорода, статический разряд и «бам»! Воспламенение, и заглушка вылетает, пробивая на своем пути всё подряд.
В данном случае она попала в моего попутчика. В голову. Ну, головы, конечно, сразу не стало. Кровавые шарики из шеи разлетаются, а тело продолжает колыхаться — невесомость же, магнитные подошвы только и удерживают. Сюрреалистическое зрелище. Не судьба ему, видно, была от удушья погибнуть или газовым пузырьком лопнуть. Легко отделался.
Но мне-то совсем не нужно было с жизнью прощаться. У меня не все дела закончены. Вот только интересно стало — что же у него такое в ящике этом. Ведь из-за него, в общем, он концы и отдал. Не мешкал — сейчас бы в шлюпке сидел. Впрочем, и я — тоже. Чего я-то медлю? А вот то! Любопытство.
Ему этот ящик явно не нужен — если, конечно, у него там запасная голова не лежит. А мне вполне может пригодиться. Зарплата у нас маленькая, расходов много. Если что ценное — это как бы компенсация мне за спасение. А что не спас — так не успел, форс-мажор. Но ведь собирался!
Я вернулся от двери, ухватился за ручку ящика и дернул. Никакого эффекта. Нет, я имею в виду нужного: труп так и не выпустил свое имущество. Зато уж как заколыхался! Сродни надувному чучелу, что у входов в офисы ставят для привлечения покупателей.
Пришлось дергать сильнее. Оторвал. Нет, не ручку. Тело от пола. Даже после смерти оно не хотело с ящиком расставаться. Что ж делать? Медлить нельзя — корабль скоро разваливаться начнет. Тогда ни одна шлюпка стартовать не сможет. Если, конечно, эта последняя шлюпка меня еще дожидается.
Вот тогда я и решился на нечто несообразное. На членовредительство. Да не себе, а трупу. Ему-то всё равно — он без головы. Пусть теперь и без руки обойдется.
Нет, вся рука мне без надобности была. Я ему кисть отхватил техническим резаком с аварийного щита и ящик забрал. Пальцы так и не разжались. «Ничего, — думаю, — потом их отковыряю, когда суета эта закончится. А сейчас она мне даже на пользу — никто и присматриваться не будет — что я такое волоку».
Думал я уже на бегу, выскочив в общий коридор. Его, конечно, корежило, но не так, чтобы очень. Даже индикация наличия шлюпок горела. Красным — шлюпка покинула порт. Зеленым — шлюпка в режиме ожидания. Как раз над ближайшим шлюзом зеленый сигнал и горел. Значит, никто не воспользовался моим средством спасения. Оно у нас одно на двоих с Марикайненом было — это того парня так звали, безголовый и безрукий труп которого потащился за мной в коридор, — а теперь будет моим личным.
Вот и хорошо — никто отвлекать не будет ненужными вопросами и мнениями, а как бы мне следовало поступить тогда-то и там-то.
Ну, погрузился я, дал старт — всё на автомате — а самому жуть как не терпится узнать, что же в этом ящике такое, ради чего человек смерть принял. Еле дождался, пока ускорение перестало давить, сменившись постоянной скоростью.
Спас-скафандр снимать не стал — мало ли что — да и по инструкции не положено. Только от шлема освободился и от перчаток. Это чтобы видеть лучше и хватать удобнее. Достал из ремонтного бокса портативный раздвигатель дверей и приступил к отгибу пальцев.
Большой разогнулся довольно легко. А с остальными пришлось повозиться. Кусачки применять не хотелось — я ж не какой-нибудь там маньяк-расчленитель. Это ж не для удовольствия, а по необходимости — разница принципиальная.
Через полчаса справился. В принципе, нормативное время спасения — два часа от момента катастрофы, если она вблизи станции произошла. Разумеется, чем дальше от станции, тем норматив больше. Так что я совершенно не волновался на счет того, что в мое уединение вломятся бравые спасатели и застанут меня за вскрытием не принадлежащего мне имущества.
Вообще я правильно сообразил руку оттяпать. Без нее папиллярный замок не сработал бы. А так он щелкнул, подтверждая правильность линий, и крышка приподнялась.
Ну, и что бы вы думали там лежало? Драгоценные камни? Банковские векселя? Или, на крайний случай, белокурый локон любимой?
Ошибаетесь. Ящик был пуст. Нет, наверно, сколько-нибудь пылинок, не видимых невооруженным глазом, там было. Но я же не ради пыли его забирал!
В высшей степени огорчительно. Я даже чуть руки не опустил. Но способность логически мыслить в любой ситуации помогла. Почему что-то ценное должно лежать внутри ящика? Может, он сам по себе имеет ценность? Скажем, сделан из редкого минерала или инкрустирован оригинальными вставками известного художника? А чтобы не привлекать внимания, покрыт слоем металлизированного пластика.
Нужно небольшое исследование. Которое в условиях спасательной шлюпки проделать затруднительно. Причем, весьма. Ну, нет там ни спектрографа, ни голографического сканера, ни, на худой конец, карманной хим лаборатории. Основная задача шлюпки — обеспечить выживаемость субъекта в условиях открытого космоса. Продлить агонию, так сказать.
Видимо, придется отложить выяснение данных до того, как меня извлекут из спас-средства и целехоньким поставят на палубу орбитальной станции. А уж там к моим услугам будут возможности и химической и физической лабораторий. Компенсации за прерванный рейс как раз хватит оплатить их работу.
Проблема — сами работники службы. Вдруг им придет в голову поинтересоваться моим багажом? Редкий случай, чтобы спасались с объемным предметом в руках. Тут-то и выяснится, что ящик мне не принадлежит — копия грузопассажирской описи всегда по внепростанственной связи в точку приема передается. Борьба с контрабандой, так сказать.
Следовательно, надо обойтись тем, что есть. А потом элементарно забыть ящик в шлюпке. И на вопросы «гражданин, это ваше имущество?» делать удивленное лицо и с апломбом заявлять, что в первый раз его вижу.
Что же он собой всё-таки представляет? Я внимательно присмотрелся к ящику. Прямоугольный, пятьдесят на сорок, на двадцать сантиметров, с заглаженными ребрами и ручкой на длинной грани. Матовая металлическая наружная поверхность. Внутри — точно такая же. На сталь похоже. Толщина стенок и, скорей всего, днища и крышки — около сантиметра. При таких размерах, будь он литой, масса ящика была бы значительно больше, чем есть в наличии. Какой бы металл не был.
Нет, не литой он. По внутреннему периметру четко прослеживался шов. Следовательно, имеем внутри и снаружи тонкий слой металла, а между ними — легкий заполнитель. Вот оно! Всё дело в заполнителе. Мало ли чем можно наполнить пустое пространство между двумя жестяными пластинами. А их просто так не просветишь. Контрабанда!
С одной стороны я обрадовался, что догадался об устройстве ящика. С другой — огорчился. Что мне теперь с ним делать? Вскрывать и смотреть, что находится внутри корпуса? Ну, вскрою, посмотрю. Но вот пойму ли? Без специальных приборов я не отличу на вид, и даже на вкус, брикет новейшего утеплителя от такого же по форме и цвету брикета популярного наркотика или секретного катализатора.
Но любопытство так и подзуживало: «открой ящик, открой ящик…» Открыл уже! Буду теперь его разбирать. Совершенно не обязательно потрошить его целиком. Отогну один уголок, гляну, потом заделаю обратно. Никто и не заметит, что вскрывали.
Хорошо, что я аккуратно всё делал. Под металлом, который я подцепил кусачками, оказалась прозрачная пленка, а под ней — что-то полужидкое и аморфное. Оно переливалось разными цветами — от зеленого до оранжевого, — набухало сгустками, выпускало внутри себя белесые нити… В общем, жило. Еще бы понять, что это такое, а лучше сразу выбросить в утилизатор.
Не знаю, почему так не сделал. Ведь не зря говорится: «нет трупа — нет убийства», «нет улик — нет обвинения», «нет работы — нет денег». Последнее, впрочем, к данному случаю не подходило. Хотя, как сказать. Если это нечто действительно ценное, то немного денег мне не помешает.
Я осторожно вытащил желе в пакете из корпуса ящика, пристроил его на свободное противоперегрузочное кресло и сам расположился отдохнуть. Уместился прямо впритык — больно маленькие кресла на шлюпках ставят — мне не по размеру. Говорят, на новых раздвижные ставить стали, а здесь — старье-старьем. Унификация. Но спать можно. В случае подлета спасателей, система сама разбудит радостным голосом. Хотя, если это окажется крупный метеорит на встречном курсе, голос будет не менее радостным.
Если просыпаешься от сирен, это, по крайней мере, понятно. Но лучше уж сирена, чем кошмары всякие. Чисто привидение увидел. Да и как еще Марикайнена назвать, если он является в ночное время в том виде, в каком я его последний раз видел, и воет заунывно: «Отда-а-ай мой жестяной я-а-ащик!»
Во сне я внимания не обратил, но как проснулся, сообразил — как же он воет-то без головы? Да и зачем? Ну, сами подумайте, — к чему привидению железный ящик? Даже если в его корпусе что-то и было. Кстати, где оно?
Желе медленно дрейфовало под потолком, то есть местом, противоположном креслам. Ну, не лазать же за ним. Пусть полетает — в шлюпке напрочь отсутствуют острые углы и детали, которые могут прорвать ненадежную с виду оболочку.
А у меня, видимо, проблемы: уже двадцатый час с катастрофы пошел, а спасателей что-то не видать. Как у меня с кислородом? С водой? С пищей, наконец? Мало? Только развлечений хоть отбавляй. Вот прямо сейчас — новенькое.
На экране внешнего наблюдения возникла голова, сделала вид, что подмигнула, и скрылась за его краем. Следом прилетело безголовое тело, махнуло мне культяпкой и последовало вслед за своей головой. Через сорок минут всё повторилось. Голова подмигивает, тело машет. Надо же — Марикайнен меня догнал и на орбиту вышел. Теперь так и начнет вокруг летать и подмигивать, намекая, чтоб я ему его ящик отдал. Вот назойливый какой! Остается одно — выйти из шлюпки, поймать тело и придать ему ускорение в противоположном от моего направлении. Или наоборот? Никуда его не отправлять, а оставить в шлюзе. Тогда заодно решится проблема выяснения — кто владелец имущества. «Вон он, — скажу, — с него и спрашивайте».
А вдруг он в шлюзе оттает и пахнуть начнет? Да и как мне в открытый космос выйти? Спас-скафандр для этого не предназначен. Никаких устройств охлаждения-подогрева. Лишь герметизация, удержание внутреннего давления и немного кислорода — на расчетное время достижения шлюпки. В общем, еще на десять минут.
Марикайнен скоро на третий круг пойдет. Самое время его ловить. Как, как? Из шлюза, тросом. Когда мимо пролетать будет. Зацеплю за ногу петлей и втащу. И пусть в шлюзе пахнет, зато рожу его дурацкую видеть не буду — неизвестно, когда еще спасатели явятся.
Да, с телом я ловко сообразил и всё проделал. Но рожу, к сожалению, видеть не перестал — она ж отдельно от шеи летала. Ее только сачком и поймаешь. А где я вам возьму сачок на спасательной шлюпке? Так и продолжила летать, с каждым кругом чаще и чаще в экран заглядывая и в размерах увеличиваясь.
Решил на нее внимания не обращать. А в оставшиеся часы повспоминать лучше, как провел отпуск. Про бесконечные пляжи, про теплый желтый песочек, про пурпурное море и про местных красавиц, которые не упустят случая познакомиться с таким кавалером, как я. Самое время, пока есть возможность побездельничать до прилета на родную шахту.
Разумеется, воспоминания были грубо прерваны недовольным голосом начальника спасательной команды, о появлении которой шлюпка, зараза, не предупредила: