В целом мне наши походы к пациентам нравились. Интересно было узнавать, как живут люди в этом мире, сравнивать их с жителями Земли. Вообще-то особых отличий я не обнаружила, по крайней мере в близлежащих деревнях все было похоже на обычный деревенский уклад жизни. Вот разве, что религии тут не было. Место богов занимали маги и магия. Хотелось конечно посмотреть на мага, но вероятно в таких маленьких деревнях они не селятся. Хотя в глубине души я радовалась, что судьба занесла меня в такое неприметное место. Не представляю, чтобы я делала, окажись в большом городе, без знания языка и просто чужая в этом мире.
А так меня учила Тата не только своему лекарскому делу, но и всему остальному. Оценила я и систему жестов, и тот принцип, по которому раскладывались лечебные препараты. Наверняка, в таком капюшоне было бы трудно услышать слова, а так я четко выполняла команды, видя только руки Таты. А все препараты лежали в карманах строго по их важности и частоте применения.
В один из дней мы побежали на вызов дыма красного цвета. Вот тогда я в первый раз порадовалась, что на капюшоне такая особая сетка. У мужчины, к которому нас привезли, была чем-то отсечена стопа ноги. И если бы я наблюдала за этим в открытую, то наверняка упала бы в обморок от этого ужаса. А через сетку мне было видно только разорванные сосуды и сами повреждения. Не видя реальной кровавой картины, я могла вполне адекватно исполнять команды Таты. Пока она пережимала сосуды, я накапала обезболивающего состава к кружку, разбавила его водой и стала ко капелькам вливать в рот. Мужчина был в полусознании, глотал с трудом и глухо стонал. Дальше я приготовила кровоостанавливающий раствор и подала его Лекарке. В четыре руки мы быстро смогли провести эту операцию. В доме было довольно сумрачно, но через сетку я хорошо видела, как Тата зашивает рану. Потом мы оставили некоторые лекарства для лечения. Тата пояснила родственникам, что нужно менять повязки каждый день и протирать отваром из трав.
В качестве оплаты нам дали круг колбасы и пару сырых яиц. Глядя на эту колбасу, поняла, что наверно не смогу ее съесть, перед глазами стояла зашитая культя ноги.
В середине осени Тата объявила, что пришло время собирать что-то очень важное, но растет это особое лекарство далеко. Собрались как на обычный вызов, не беря с собой дополнительно, ни каких вещей.
Выйдя из прохода, Тата привычно положила на землю «столб-указатель» и мы пошли направо по дороге. Двигались мы в восточном направлении, и я подумала, что реально мы огибаем лес Эна. И даже приподняла капюшон, что бы посмотреть, но леса не увидела. Вдоль дороги шла сплошная скальная стена.
Постепенно дорога стала поворачивать к югу. Пару раз мы останавливались на отдых и сидели на обочине дороги. Тата показала мне как пить воду, не открывая своего лица. Для этого использовалась тонкая трубочка. Кушать приходилось тоже под пологом, но отправлять кусочки еды в рот было проще, чем пытаться попить из фляжки.
Мы прошли две незнакомые мне деревни и вышли к мосту. На том берегу виднелся город. Вернее я так подумала, деревней это не могло быть, дома были сплошь каменные, покрытые не соломой, а красноватой черепицей. Многие из домов были двухэтажными, а пройдя в самый центр города мы встречали уже и трехэтажные дома. Возле одного такого дома мы и остановились. Лекарка показала мне жест «стоять — молчать» и я постаралась его выполнить. Честно сказать, очень хотелось посмотреть по сторонам и задать вопросы.
Дом, рядом с которым мы остановились, был что-то вроде гостиницы. Над дверью висела табличка и пахло из помещения довольно вкусно. Посетители заходили и выходили из здания. Нас вроде видели, но ни о чем не спрашивали. Меня сильно интересовал вопрос, как долго мы тут будем стоять и чего ждем?
Уже начало темнеть, когда к дверям гостиницы подкатила коляска запряженная двумя лошадьми. Из коляски вышел очень прилично одетый господин. Я стала разглядывать его, радуясь, что под сетной не видно лица, с глупым выражением и открытым ртом.
Господин посмотрел на нас и произнес какое-то слово. Мои познания языка были очень скудны, но мне показалось, что он сказал: «Оплачу». Тата тут же последовала за ним. Вслед за мужчиной мы прошли к стойке персонала гостиницы. Как оказалось, этот милый господин действительно заплатил за нашу комнату и еду. Это меня весьма удивило, но Тата пояснила, что люди любят платить за Лекарку. Почему они это любят так и осталось для меня загадкой.
Поскольку, ужин нам принесли в комнату, то мы смогли снять с себя часть одежды и насладиться едой. Мне было все очень интересно. Но как и раньше я видела, что уровень цивилизации на этой планете соответствует примерно девятнадцатому веку. Я поняла это наглядно, когда захотела воспользоваться туалетом и обнаружила за ширмой обычное деревянное ведро с крышкой. Но вообще-то капризничать не стала, по любому эта гостиница лучше и удобнее ночевки на улице.
Утром нас разбудили очень рано. Я проснулась от громкого стука в дверь. Тата быстро накинув плащ, выглянула наружу. Затем вернулась обратно и сказала: «Красный вызов». Здесь не было привычного столба дыма, но символ оставался прежним.
Красный вызов, означал, что кто-то умирает и бежать нужно быстро. Мы действительно побежали вслед за женщиной, которая на ходу пыталась что-то пояснить. Из всего услышанного я поняла, что она радуется тому, что ей кто-то сказал о двух Лекарках.
Пройдя несколько переулков, мы наконец пришли к дому женщины. Зайдя внутрь я ощутила странный запах, пахло так, как-будто в этом доме протухло мясо. А вскоре мы увидели сам источник запаха. На постели лежал полный мужчина. Все лицо его и видимые части тела были синюшного оттенка. Мужчина тяжело дышал и с каждым выдохом добавлял еще смрада. Тата подошла, приподняла веко, посмотрела и стала снимать с правой руки перчатку. Я не могла понять, что она делает, пока Тата не кинула перчатку на грудь умирающего. Это выглядело очень символично и очень страшно. Так же молча Лекарка развернулась и пошла на выход. А женщина завыла, что-то упоминая, про плохих лекарей.
Какое-то время мы шли по улице не останавливаясь, пока я не заметила, что встречные прохожие буквально шарахаются в стороны. Тата тоже это поняла и притормозила. Пока она доставала новую перчатку, я смогла увидеть в щель между капюшоном и плащом, как страшно смотрится ее белая рука на темно-синем фоне ткани. Вероятно и прохожие воспринимали голую руку, как символ чьей-то смерти. Бр-р. Не очень-то приятно. Одев новую перчатку, Тата повела меня из города Каф дальше на юг.
Следующая ночь застала нас в маленькой деревушке. На постой нас пустила одна многодетная семья. Лекарка просмотрела всех детей и оставила для одного ребенка отвар из трав. Видя сопли под носом у этого малыша, я даже спрашивать не стала, от чего мы его лечим.
Только на другой день к обеду добрались до места сбора редкого лекарства. Выглядело оно как куст, с цветами или нет, не знаю с чем, но похожим на мимозу. Нам нужна была пыльца с шариков этого растения. До ночи мы стряхивали кисточкой пыльцу в глиняные баночки. И даже сняли капюшоны, чтобы было удобнее работать.
Когда же все было собрано, то возвращаться в деревню было поздно. Мы так и заночевали рядом с кустами. Тата принесла веток и сложила небольшой помост. Лежать на нем было жестко. Так что я до утра просидела, обхватив колени руками. Несколько раз задремывала, но толком уснуть не могла.
На обратном пути нам повезло, ехавшая в город телега подобрала нас. Возница был очень общительный и даже я сообразила, что едет он продавать ткань, что наткала его жена. Дядечка показал нам рулоны этой светлой холстины. Всю дорогу до города он радостно рассказывал, как хорошо, что он нас встретил. Для себя я уяснила, что Лекарка на дороге — это хорошая примета. С этими мыслями и задремала в телеге.
Поскольку в город мы приехали в середине дня, то Лекарка повела меня в торговые ряды. Деньги у нас были, но я знала, что Тата старается без необходимости не тратить. Я уже была знакома с местными деньгами. Моя наставница показала мне медные, пояснив, что это самые мелкие деньги. Десять таких медных монет стоили как одна желтая. Желтые деньги были немного тяжелее, на мой неискушенный взгляд, напоминали золото. Десять желтых равнялись одной серебряной. А десять серебряных — одной Большой Белой. Белую монету я не видела, но Тата объяснила, что они круглой формы с отверстием по середине и их нанизывают на шнурок.
В торговых рядах Лекарка купила десяток маленьких баночек для мыла и еще для меня бумаги и пишущих палочек. Писать на камнях становилось все труднее, я притащила к дому уже достаточно много и даже сама забывала, где и что у меня записано. Так, что покупка листов бумаги была очень кстати.
Далеко от места нашей покупок мы не ушли, остановились на выходе и стали ждать. Уже буквально через несколько минут нас пригласила идти за собой женщина. Привела к своей больной матери. Тата посмотрела старушку, выдала пучок сушенной травы и пояснила как заваривать. Следующим пациентом был маленький мальчик, который съел, что-то не то. Тут пришлось повозится. Тата заварила специальный рвотный состав, дала пацаненку выпить, потом повела его к помойному ведру и дождалась эффекта. Повторив процедуру два раза Лекарка оставила укрепляющую настойку.
Всего до вечера нас пригласили в пять домов. В последнем оставили ночевать. Хотя насколько я поняла, сами хозяева не очень то и хотели, а вот Тата вместо оплаты, спросила ночлег. А рано по утру отправились обратно в родной лес.
До зимы мы еще два раза приходили в этот город. Продали почти все наше мыло, купили мне и Тате теплые меховые сапожки. Для меня еще и меховую безрукавку.
Когда выпал первый снег ходить куда-либо стало сложно. Мы почти все время сидели в нашем лесу. Больных тоже стало меньше. Возможно люди болели по-прежнему, но добираться по глубокому снегу к Лекарке, стало проблематично.
У нас же в лесу почти ничего не изменилось. Только стало чуть прохладнее, да вода в речке была абсолютно ледяной. Эн, как и обещал, уснул на зиму. Я периодически наведывалась к озеру, чтобы искупаться и поплавать. Магия леса сохраняла летнюю и солнечную погоду.
Поскольку травы мы ни какие не собирали, ничего не варили, то Тата сосредоточилась на обучении меня языку. Теперь мы занимались каждый день и тратили на это дело почти полдня. Я стала понимать довольно сложные понятия и обозначения, узнала, что Тате всего тридцать лет, а живет она в этом месте уже двенадцать лет. Меня очень удивило, что это не старая и вполне симпатичная женщина столько лет живет в одиночестве. Но оказалось, что это тоже было особенностью всех лекарок. Они не могли жить иначе, действительно стремились помочь людям и не заводили собственную семью.
Зимой Тата не всегда брала меня с собой на вызовы. Выпавший снег порой был так глубок, что идти куда-то далеко для меня становилось проблемой. Мой маленький рост и длинная юбка тормозили продвижение в снегу. Но в один из дней Лекарка все же взяла меня. В этот раз мы собирались и одевались довольно долго. Тата заставила меня надеть под плащ все, что было из теплых вещей, включая меховую жилетку. Я ощущала себя матрешкой, столько на мне было слоев одежды. Шла с большим трудом и часто спотыкалась. Как оказалось, пришли мы в ближайшую от нас деревню на большой праздник.
На месте празднования, были установлены столы, горело несколько костров, а над одним из них была закреплена металлическая конструкция. Я бы назвала это сооружение вертелом, поскольку на нем жарилось довольно крупное животное, размером не меньше коровы.
Нас с Татой разместили на специальном постаменте. Когда женщины укутали наши ноги меховыми шкурами, я поняла, что стоять придется долго. Мои предположения оправдались. Сельчане гуляли и веселились, пили что-то спиртное и жарили своего зверя до темноты. Мы же все это время изображали из себя статуи и не двигались с места. Перед нами стояли две корзины. Время от времени подходили люди, бросали медную денюшку и что-то выкрикивали. Мне было очень стыдно стоять. Это выглядело так, как будто я нищая побирушка. Но из уважения к Тате, мужественно терпела все это, ожидая окончания народных гуляний.
Когда же стало совсем темно, я уже откровенно перетопывала с ноги на ногу, благо подавальщиков стало меньше и никто не видит, что я уже «пританцовывала» от холода. А еще порадовалась тому, что Тата с утра не давала мне пить воды. А ну, как я захотела бы в туалет? А тут не отойти, не сдвинуться с места.
Наконец, все собрались в центре площадки и стали смотреть на небо. Я тоже пыталась рассмотреть, то что так заинтересовало сельчан, но за сеткой не было видно. Потихоньку стала подтаскивать край капюшона вверх, но не отбрасывая назад. То что я увидела меня очень впечатлило. Три луны приближались друг дугу. Выстраиваясь одна за одной. Вскоре две белые луны совместились зрительно в одну. А третья зеленоватая луна продолжала приближаться. Наконец, и она достигла своих небесных сестер. Стало совсем тихо. Все замерли, затаив дыхание. А через какое-то мгновение яркий вертикальный луч зеленоватого цвета ослепил всех собравшихся.
Народ дружно закричал, что-то вроде: «Ура!» и веселье продолжилось по новой. Я успела опустить свой капюшон, до того, как к нам бросились с поздравлениями. Затем сельчане отрезали от жарившейся тушки первый кусок мяса и положили в корзину Лекарке. Мне достался второй кусок и большая лепешка.
Тата что-то произнесла и мы почти сразу покинули праздник. Обратно я двигалась с большим трудом, ноги просто одеревенели, да спина болела. И потому очень обрадовалась, когда отойдя совсем немного от деревни, Тата усадила меня прямо в снег, достала настойку для придания сил и заставила отхлебнуть довольно большой глоток. Затем мы стали жевать мясо, что нам положили в корзины. Мясо еще было теплым и я с удовольствием съела всю свою порцию. Потом уточнила у Лекарки, что за мероприятие мы посетили. Оказалось, что это был праздник Зеленого луча и бывает он один раз в год.
Понятно. Новый год отметили. А вместо елки у них тут, луч от луны.
Следующие несколько месяцев не были особо примечательными. Тата продолжала учить меня языку и своему искусству.
Я дождалась пробуждения Эна, и пересказала все новости, похвасталась тем, что масленое дерево успешно росло, а клубника с огурцами явно дадут первый урожай летом. За своими растениями я ухаживала очень ревностно и не ленилась ходить за водой к ручью. Уточнила у Эна, почему люди так странно обращаются друг к другу. Оказалось, что слово «тир» было вроде земного господин. Так можно было оратиться к любому, хоть к человеку, хоть к дракону. А вот сиятельные тиры, бароны и герцоги это были звания очень знатных людей, но никак не драконов. Мне повезло, что Эн расшифровывал для меня многие понятия. Тата довольно толково рассказала мне, что во главе страны стоит кто-то важный, но только благодаря Эну я соотнесла это понятие с словом королем.
Весной у нас с Татой опять прибавилось забот. Мы то собирали и сушили травы, то готовили из них зелья и разливали в флаконы. Конечно, варили мы и мыло. Кроме того я придумала добавлять в мыло не простую воду, а из ручья Эна. Не знаю какой это дало эффект. Но мне казалось, после мытья волосы блестели лучше.
В очередной раз Тата решила пойти продавать мыло не в Каф, а в другой город. Вроде бы там мыло стоило дороже, но идти нужно было дальше. Вообще-то Тата спросила мое мнение. А я искренне обрадовалась, что смогу посмотреть еще на один город и радостно согласилась.
Мы привычно вышли из нашего ущелья и пошли по дороге, но только не свернули на мост в сторону Кафа, а продолжили идти дальше вдоль реки. Путь был не близкий. Но по дороге двигалось довольно много повозок, иногда кто-то подвозил нас.
Путь до большого города занял почти четыре дня. Возможно мы добрались бы быстрей, но по пути часто останавливались, когда нас звали лечить больных.
Большой город меня поразил. Живя в лесу, я отвыкла от такого обилия людей на улицах.
Кроме того, в этом городе проживали маги и я впервые смогла наблюдать такое число магических технологий. По центральным улицам двигались магические экипажи без лошадей. Вечером улицы освещались специальными фонарями, которые тоже были волшебными. Да и сама гостиница, где мы остановились, сильно отличалась от той, что я видела раньше.