Этого Кезебир боялся. Он не хотел уходить из нашей бригады: она была образцовой, и все неплохо зарабатывали. Да и вряд ли его взяли бы в какой-либо другой цех: о нем везде шла дурная слава. Кезебир сразу же переменил тон:
— Ну-ну, шеф, не расходись! Очень хорошо, что современную молодежь научат дисциплине.
Я не обращал на Кезебира внимания и продолжал есть бутерброды. Когда же он, наконец, отошел от нас, Георг спросил:
— Скажи, Фред, ты хочешь быть солдатом?
Я пожал плечами, так как не знал, что ответить. Если бы не долг, я вряд ли пошел бы в армию. Да и зачем? Работой своей я был доволен. Ведь от нашей слесарной работы зависит, будут ли работать машины, выполнят ли товарищи нормы. Заработок у меня приличный. Так рассуждал я в то время.
— Ну, да… — нерешительно ответил я.
— Что значит «ну, да»?
Настойчивость Георга была мне неприятна. Конечно, я не хотел идти в армию еще и потому, что не имел желания расставаться с Анжелой.
Я собирался жениться на Анжеле. Кроме того, я хотел вступить в строительный кооператив, чтобы со временем получить квартиру. Собирался поступить в заводскую вечернюю школу.
— Значит, ты не хочешь быть солдатом?
— Что меня особенно тянет в армию, что я рвусь туда, этого утверждать не могу.
— Это видно, — отрезал Георг.
— И ты удивлен?
— Нисколько. Тем более, что у тебя все распланировано. Ты наверняка скопишь деньги и на телевизор, и на мотоцикл, нет, он у тебя есть. Ну, скажем, на машину. Вдруг бах! Вмешивается Народная армия и ломает все твои планы.
— Но ведь я работаю!
— Это верно.
— Разве этого мало?
— Конечно мало. Особенно для такого молодого, здорового и сильного парня, как ты!
— Ах!.. — воскликнул я и махнул рукой. — Ты говоришь со мной так только потому, что состоишь в партии.
— Таких глупостей, Фред, я, откровенно говоря, от тебя не ожидал. И твоя желчность мне неприятна.
— А ты, Георг, разве по доброй воле пошел в солдаты? Ведь ты сам иногда ругал военную службу!
— Ругал, парень, и правильно ругал! Я служил в другие времена. Теперь все иначе!
— Так! — не уступал я. — А что сейчас говорил Кезебир? Что муштра пойдет нам на пользу! Что нас нужно научить дисциплине! Что нам нужно выправить кривые ноги!
— Ты что, не знаешь Кезебира?
Кезебира я знал. Знал и Георга. Только Георг говорил правду. Поэтому мне всегда делается стыдно, когда я вспоминаю свой разговор с ним. Как я мог поднять такой шум из-за призыва в армию?! Все комфорт, проклятый комфорт…
После небольшой паузы Георг неожиданно сказал:
— Послушай, Фред, с пятого пресса нужно снять штамп. Постарайся управиться до обеденного перерыва. Поскольку работа трудная, я подошлю к тебе Удо.
— Но мы ведь собирались работать вместе до конца смены.
— Я передумал, Фред.
— Хочешь от меня отделаться?
— Не болтай.
— Тогда почему ты перебрасываешь меня на другую работу?
— Срочное задание.
— Не верю.
Стоя у кузнечного пресса, Георг сказал:
— Итак, договорились: ты остаешься здесь… А Удо я сейчас пришлю.
— Георг, — крикнул я ему вслед, — я не это имел в виду.
Он обернулся.
— Знаю, Фред.
— Но ты все еще сердишься на меня?
— Нет, Фред.
— В самом деле?
— Да прекрати же ты наконец.
— А когда через полтора года я вернусь из армии, ты возьмешь меня в свою бригаду?