— Да. Это будет невероятно сложно. — Кивнул дед, соглашаясь с контр-адмиралом. — Выйти на императора — я даже представить себе не могу, как это сделать. Ведь мы с Евгением не можем подойти и сказать, мол, у меня внук из иного мира, и потому он знает, что произойдет. Отправят обоих в бедлам, чтобы людям спокойно жить не мешали. А если сразу поверят, но об этом узнают англичане или немцы — еще хуже. Сразу война, на уничтожение, ибо связь с вами в любом случае означает обязательное усиление нашей страна. А этого никто не хочет. Я согласен с внуком — капитализм отвратительный государственный строй. Он питается людской плотью и кровью, ради прибыли. И вместо того, чтобы начать строить портал и попытаться помочь эвакуировать целый мир, будет кровавая мясорубка.
— Ну, совершенно не обязательно сразу начнется война. — Возразил профессор Семенов. — Скорее всего. Произойдет гвардейский мятеж, приведут к власти иного великого князя, а нас под шумок постараются или захватить, или ликвидировать. Противостоять государственной машине мы сейчас не в силах, ибо только начали инфильтрацию. Насчет капитализма вы правы, кстати. Ему постоянно нужны новые рынки сбыта, а потому постоянны войны. Созидать ради созидания, а не прибыли, не для него.
Говорили еще долго, обсасывая возмолжные варианты. Но остановились на предложенном старом бароне алгоритме действий — дед вводит в курс дела еще трех старых друзей из здешних помещиков. И с помощью стариков-разбойников, отставных офицеров, пробуем выйти на кого-нибудь из высшего генералитета. Благо что почти все генералы выходцы из русско-турецкой войны.
— Вашбродь, там это… барышни возвращаются. — Меня, свалившего под благовидным предлогом из залы, затянутой табачным дымом до состояния коптильни, перехватил Никифор.
— Ну и? — Удивился я. — Они ж просто покататься выехали, что тут такого?
— Так это, они не одни возвращаются, а с господами офицерами-драгунами и молодыми господами из соседних поместий. И меж господами неладно. — Привратник смущенно пожал широченными плечами.
— Деду скажи, а я пойду, встречу. И спасибо. — Поблагодарил я старика, и побежал на галерею донжона. Гляну, что да как.
Взяв со столика тяжелый восемнадцатикратник, я посмотрел в мощную казанскую оптику на приближающуюся к замку яркую и веселую компанию. Да уж, навели девчонки шороху, похоже. Ибо едут в центре большой и разношерстной компании из почти двух десятков молодых людей. И кстати, там не одни парни, три барышни тоже есть, из соседких дочек. Едут и о чем-то смеются вместе с моей сестрой и подругами. А вот офицеры недовольно морщатся, самый молодой густо покраснел. Молодые дворяне в штатском помалкивают, но даже отсюда вижу, что вот-вот ржать начнут. Нет, девки совсем сдурели, только дуэлей нам не хватало. Надо поторопиться, а то такого могут наворочать с дуру-то.
Сбежав вниз, я одним прыжком оказался в седле Бурки, и наметом с места рванул в раскрытые заранее ворота. Старый мост гулко затрясся под котытами моего быка. Уж что-что, а поскакать во весь опор мои жвачные парнокопытные любят и умеют, далеко не каждая лошадь сумеет с ними вровень бежать, тем более, что мои бычары стайеры, бежать могут долго.
Явление огромного, скачущего быка со всадником отвлекло внимаение офицеров от дворянских недорослей, как я и надеялся. А чтобы закрепить эффект, я смахнул топором небольшое деревце, пролетая мимо осиновой рощицы. Так, скромное. Толщиной сантиметров десять-двенадцать. Причем смахнул на полном скаку, примерно так казаки лозу рубят.
Осинка, немного постояв, завалилась и рухнула вдоль дороги. А я уже подъехал к яркой кавалькаде. Грамотная зверюга постепенно сбросила скорость, и к всадникам мой бык подошел неторопливо и с чувством собственого достоинства.
— Дня доброго честной кампании. — Ну да, тут так среди дворянства здороваться не принято. Но я ж американский социалист и конфедерат. Мне и не такое простительно.
— Жень, братик, чем тебе это бедное дерево помешало? — Смеясь спросила Белс, не дав слова вставить чуть ошалевшим от этого представления дворянам.
— Трухлявое, дятел издолбил. Упало б от сильного ветра, пришибло кого. — Я потрепал Бурку мо могучему загривку.
Компания наконец ожила, стали здороваться соседи. А драгуны по очереди представились. Старший из них, капитан, попросил глянуть на мой топор. Ну, мне не жалко, пусть смотрит. Главное, что успокоились и про дуэль забыли.
— Ого. — Оценил он заточку лезвия, и качество стали. Поглядел на здорово потертую моими руками и побитую слегка за время путешествий темно-коричневую ореховую рукоять, на запекшуюся кровь в месте посадки топора на топорище, и уважительно кивнул. Кстати, вот не получается у меня полностью кровь смыть, что хочешь, то и делай. Разбирать топор я не буду, это уже немалой силы артефакт вышел, а иначе ну никак. — Хорош. Но мне больше палаш привычен.
— Каждому свое, господин капитан. — Я улыбнулся, и оглянулся на заливистый лай позади. Ага, моя свора летит, стафы соскучились. А вот соседи и драгуны чуть напряглись. — Не стоит беспокоиться, мои песики мирные и ласковые.
— Ага, только залижут насмерть. — Засмеялась Евгения, а за ней Белс и остальные «хвостики». Чуть нервно хихикнули соседские барышни. Ну, у них итак потрясений сегодня достаточно, даже посочувствовать можно. И хорошо, что я выкройки купил, по которым можно подобное сделать. Правда, они на итальянском, и в метрической шкале измерений, но разберуться. Судя по всему, наши девчонки законодательницами новой моды станут.
Не доезжая до замка буквально сотню метров, распрощались. Но при этом договорились на совместный пикник послезавтра, в суботу. Конечно, драгуны и дворяне при этом чуть недовольно поморщились, но это как раз нестрашно. Даже если и передеруться теперь, то это уже не из-за наших девчонок. И я так думаю, что барышни нам в гости уже завтра пожалуют, к сестре, ну и к нашим гостьям. Это как раз без проблем, незамужние барышни могут ездить в гости друг к дружке без ограничений, главное, чтобы родители разрешили. Край, няньку с собой возьмут, но даже такое нечасто бывает, только когда сама барышня лошадьми правит. Есть такие у нас, вон, Анна Зарубина, вполне может.
— Белс, Жень, что такое стряслось, что ваши кавалеры чуть не передрались? — Подождав, пока драгунские офицеры и молодые помещики чуть отъедут, поинтересовался я. Хотя, прямо скажем, для современного дворянства особого повода для подраться не нужно, и всевозможные запреты не помогают. Тот же Лермонтов, тот еще бойцовый петух был. Ему бы эту храбрость в дело пускать, а не в дурь, гениальнейший офицер вышел бы. Хотя поэт и писатель из него и в этом мире вышел потрясающий, слов нет.
Девушки переглянулись и рассмеялись, а Ксения еще и покраснела.
— Ксюха мышку испугалась. — Все еще смеясь, стала рассказывать Ларина. — Мышка дорогу перебегала, а Ксения мышей боится.
— Ну и? — Ну боится девчонка мышей, и что с того? У каждого свой бзик есть, каждый чего-то боится, кроме полковника Большакова. Если учесть, что Ксения служит офицером спецуры, то ее мышинобоязнь не критична совершенно.
— Ну и! Выхватила свой винтарь и пристрелила ее, а у подпоручика кобыла из ремонта. Молодая, необстреляная. Испугалась, на дыбы, офицер выпал. Ладно не переломался. А у помещиков даже у девушек лошади почти не дергулись, охотничьи. Твои соседки над офицером смеялись всю дорогу, вот уж клизмы. Знаешь, Жень, не понимаю я их, видят, что дело может до беды дойти, и все равно продолжают. Только Зарубина сгладить старалась, умница. — Женька покачала головой, качнув сережками и рассыпав брызги солнечного света. Блин, классные девчонки ведь, что Женя, что Маша и Ксения, красотули редкостные и умницы. И у меня к ним совершенно братские отношения. Чего бы так?
— Ладно, выгуляли вы нас, и спать пора. — Ларина, которая графиня, вдруг откровенно зевнула. — Веди нас, Сусанин, укладывай спать.
Белс усмехнулась на это. Понравились ей мои сослуживицы явно и безоговорочно, что показатель. Моя сестрица к людям относится сложно, и очень подозрительно. И нюх у нее, а точнее способности к эмпатии, весьма и весьма серьезные. И раз «хвостики» для нее приятная компания — девчонки на самом деле чистые в душе. Хоть и крови на всех троих хватает, прямо скажем, и в переносном смысле, и в прямом. Но именно это для Элизабет не проблема ни разу, она сама, ровно как и я, в крови по уши вымарана.
— Сначала в баню, барышни. Истопили уже. — Негромко прогудел сзади подошедший Корней, заведующий двором и хозяйством, то есть кастелян.
— О, это здорово! Спасибо, дядька Корней! — Женька соскочила со своей кобылы, и чмокнула нашего «завхоза» в заросшую бородой щеку. И когда успела перезнакомиться почти со всеми слугами? — Девчонки, пошли купаться, раз предлагают. Белс, ты с нами?
— Естесственно, после конной прогулки стоит выкупаться. — Кивнула сестра, передавая поводья подошедшему конюшонку. — Баня у нас роскошная, сами увидите.
Офицеры Восьмого Драгунского Смоленского Е.И.В. полка ехали в разбитый на пологом холме летний лагерь, и делились впечатлениями о прошедшей прогулке.
— Нет. Эти новомодные наряды не красят женщину. Точнее, они ее не преукрашивают, господа. Именно потому баронесса, графиня и их спутницы так потрясающе смотрятся, что сами красавицы. И этот наряд позволяет увидеть это. Обратили внимание, насколько сильные, тренированные тела у них? Словно у древнеримских богинь, ни излишней тяжести, ни дебелости. Грация, сила, ловкость при несомненной природной красоте, облаченные в такое — это как прекрасный драгоценный камень в дорогой оправе. И далеко не каждая дама рискнет надеть такое, господа. Если дебелую задницу можно прикрыть красивой юбкой, то в таком одеянии все напоказ. — Капитан покачал головой, вспоминая гордую и уверенную посадку графини Лариной, ее красивые и сильные ноги, коленями направляющие великолепную кобылу в нужную сторону. Усмехнулся от мысли, что совершенно не против был бы сам оказаться сжат такими коленками, или коленками ее спутниц. Баронесса, несмотря на всю красоту, порой пугала, проглядывали в ее глазах пламя и дым пожаров, не зря она три года черное носила. Никто ничего не знает, но фон Жменева явно оставила за спиной кровь и огонь, ему, успевшему погонять банды на Кавказе, такое видно.
Да и графиня, и ее спутницы… капитан вспомнил как Ксения выхватила винтовку и застрелила мелькнувшего молнией через дорогу мышонка. Мгновенно, слитным движением, практически не целясь. Секунда, и выбоина в колее, в мышиной шерсти и крови. И если всех это поразило, то и графиня, и баронесса чуть усмехнулись, а Мария как заправский казак свесилась с седла, поднимая стреляную гильзу и убирая ее в черезседельную сумку. Ой и непростые барышни эти гостьи баронов фон Жменевых, совершенно не простые. Но очень красивые.
— Вы совершенно правы, Сергей Сергеевич. Очень точное подобрали сравнение — красивы как римские богини! — Поручик Бельский все еще пребывал в восхищении от встреченных барышень. — Изящны, прекрасны, сильны!
— И смертоносны. — Хмуро буркнул поручик Аракчеев, обернувшись и поглядев на замок. — Господа, не знаю, что и как было у этих барышень, не мое это дело, но они убивали. Вот уверен я в этом.
— Ничего странного, Америка страна до сих пор дикая, примерно как окраины нашей империи. Хвататет и разбойного люда, и туземцев вроде индейцев тех же самых. — Капитан поглядел на второго подпоручика, сейчас, когда не было нужды держать марку перед барышнями, скривившегося от боли в отбитой пояснице. — Подпоручик, сразу по прибытию извольте показаться медику. И готовьтесь, лично займусь вашей кавалерийской подготовкой. А то позорище, падать на ровном месте! Берите пример с барона фон Жменева — тот и на быках вольтижирует как будто в седле родился. Кстати, господа, вот не хотел бы я с ним на клинках схватиться. Обратили внимание на ту осинку, что срубил барон? Срез ровнехонький, пилой так не сделать. На моей памяти, никто такой толщины лозу не рубил.
— Так никто боевым топором и не пробовал такое творить, командир. — Аракчеев усмехнулся, и тронул рукоять своей шашки. — Я б поспорил, но разве на эспадронах и на учебной дорожке. Всерьез схватываться с баронами — дураков нет.
— Согласен. — Согласно кивнул капитан, припоминая движения молодого барона. — Я так скажу, что барон неплохой фехтовальщик, но основа у него идет на стрелковое оружие дальнего и ближнего боя, и работу в окопах, в теснинах или в лесу. Чисто америкаснкий подход к бою, господа.
— И все равно, барышни прелестны. Особенно Ксения. Какая красавица! — Бельский аж закатил глаза.
— Так поручик, кто вам мешает заслать сватов? — Засмеялся Аракчеев, полуобернувшись в седле.
— Бедность. Будь она неладна, господа, бедность. Вы обратили внимание, что все девицы относятся к своим, прямо скажем, роскошным, аргамакам, как к чему то привычному? Стоимость винтовки госпожи Лукиной превышает две мои получки. А ее сережки стоят дороже моего имения, господа. Эх, нет в жизни счастья. — Молодой человек вроде как закручинился.
— Так тем более! Вы из старого и древнего рода. А госпожа Лукина, несмотря на явное богатство и свою красоту — из посохи, как и я. Не теряйтесь, поручик. Тем более, что Ксения явно вами заинтересовалась. — Капитан рассмеялся, глядя на смущенного подчиненного. После чего отправил их по своим местам, а сам направился к командиру полка, полковнику Сахарову. Пусть здесь нет боевых действий, пусть это их земля, но полковник следовал жесткому принципу — все, что происходит в расположении полка и в полусотне верст от него он обязан знать. А появление таких дам в окрестностях полка — явление серьезное.
— О чем задумался, братик? — Ко мне, сидящему на крыше, тихонько подошла Белс. Подвинула меня, и уселась рядышком, на брошенную поверх тяжелой черепицы кошму.
Вместо ответа я обвел рукой просыпающуюся землю. Вот обожаю этот момент — солнышко вот-вот взойдет, из-за горизнта вверх бьют потоки света, стремительно убегает полутьма. Мир вроде как потягивается, зевая и отгоняя сон.
— Красиво. — Кивнула, соглашаясь с моим молчаливым ответом сестра. — Знаешь, пойду я. Пробегусь немного.