Общественный резонанс был таков — я грубый и неотесанный мужлан. Ничего не понимаю в исскустве европейской дуэли, и потому меня лучше не трогать. Тем более, что я заранее извинился за возможные недоразумения перед всем честным народом. Мол, привык бить на поражение сразу, и дуэль для меня — перестрелка на пыльной улице, не больше. А отцы этих пацанов через деда тайно поблагодарили. И все, после этого меня задирать перестали.
Субботним днем я и Элизабет принимали гостей. Учитывая, что мероприятие скорее неофициальное и молодежное, а гости дворянские недоросли и барышни, то прием был организован в новехоньком конном манеже, который был построен рядом с замком. Это сооружение было закончено буквально месяц назад, места в нем хватало и для танцев, и для просто поговорить-походить, и даже лошадей и возки было где поставить. Внутри, на чистом песке, стояли грубо сколоченные столы и скамьи, дымились жаровни с мясом и рыбой, светился свежей доской танцпол. Это уже я велел сделать, если уж и устраивать танцы, то лучше на нормальной поверхности.
Фактически, мы организовали вечеринку для дворянской молодежи. Никого из старшего поколения не было, ну, если не считать особо доверенных слуг и нянек, которые сопровождали парней и барышень и должны были следить за соблюдением приличий. Для молодежного состава такого контроля достаточно, тем более, что старые и верные слуги частенько пользовались намного более большим уважением, чем бедные родственницы, которых навязывали в компаньонки.
Впрочем, слуги и няньки тут же уходяли с арены манежа, оставляя внутри ограды дворянскую поросль. Но и унижать пожилых людей я не собирался, за оградой вполне себе удобные скамьи и столы, да и дела им найдутся. То же мясо нарезать, хлеб там, прочую снедь. И сами при деле, и сыты, и пригляд обеспечат. Да и репутация у меня и деда соответствующие, знает дворянство, что бесчинств не будет.
Народу собралось человек сорок, что для нашего захолустья вполне прилично. Негромкий гомон молодых голосов, смех девушек, шушуканье нянек, стоящих за забором и присматривающих за своими подопечными… неплохо, короче.
— Так, господа. Поскольку мероприятие наше неофициально, то предлагаю считать его открытым. — я постучал по висящему у входа обрезку рельса, привлекая внимание. — Для начала и разгона — вальс.
И я кивнул сидещий за пианино Элизабет. Сестра очень неплохо на нем играет, прямо скажем. Кроме того, в импровизированном ансамбле участвуют Евгения с саксофоном, Ксения и Александра Зарубина со скрипками, Мария и я с гитарами, плюс Ярослав с акордеоном. Сержант в добротном костюме и широкополой кавалерийской шляпе смотрелся очень и очень неплохо. Ну а что, вполне укладывается в здешнюю тусовку, фактически, основатель дворянского рода. Кроме того, за барабанной установкой сидел один из дедовых ветеранов, Ерофей Акимыч. Гениальный барабанщик, между нами говоря. Без нот, слету на слух, и ни единой ошибки. Любая рок-группа с восторженным писком бородотого б забрала.
Музыку, мы, кстати, подбирали с учетом нашей легенды. И потому игрались и пелись как популярные сейчас романсы и пьески, так и американские народные песни, итальянские, испанские. Да и кое-что из репертуара американского кантри из двадцать первого века, оттуда же песни Чилентано и немного реггатона. А что, под задорные песенки вполне себе танцуется, пусть и дикая смесь польки с вальсом. И даже чуть-чуть танго, но именно что чуть-чуть, няньки за этим бдят!
Вообще, такие слеты-спевки среди дворян вполне себе практикуются, в меру возможностей приглашающей стороны. На той неделе собирались у Зарубиных, на позапрошлой в поместье Клементьевых. Короче, сплошь танцы и песни.
Короче, танцуют и поют… как та стрекоза, в басне Крылова. В стране умирает каждый второй ребенок, каждый год люди мрут от голова, страна полностью зависит от импорта британского угля — а дворянам все до одного места. По крайней мере, абсолютному большинству из них. А что, выкупные платежи еще идут, за аренду земель местные кулаки исправно платят, лесные угодья, им принадлежащие, исправно приносят денежку за валеный лес. Большинство из дворян даже бизнесом практически не занимаются, знай проживают нажитое отцами и дедами-прадедами.
Ладно. Не мои проблемы. Этим займутся специально подготовленные люди, но чуть позднее. Пока же просто осматриваемся, и готовим площадки для десанта этих самых людей.
— Барон, как я вам завидую! Все-таки Северо-Американские Соединенные Штаты, это страна свободы! — Молодой паренек, мой тезка, кстати, Евгений Гриндольф, поднял бокал с клюквенным коктейлем. А дворянчик-то пьяненький. Интересно, мы алкоголь не ставили, с собой принес, что ль? Впрочем, сейчас я тебе устрою…
— Не соглашусь, Евгений Осипович. Там тоже хватает сложностей, и свободы там ровно столько, сколько сможешь сам отстоять. Более того, к проигравшим там отношение много сложнее, чем у нас. Лузеры в Штатах, это каста отверженных. И обычно снова подняться там крайне сложно. А уж к простому люду относятся сейчас даже пожестче, чем у нас. Земли свободные практически закончились, так что эмигрантам прямая дорога на заводы и шахты. И поверьте мне на слово — американские капиталисты от наших ничем не отличаются, точно так же выжимают из рабочих все соки. — Не обращая внимания на попытавшегося мне возразить недоросля, я обернулся к Белс. — Элизабет, наиграй «16 тонн», пожалуйста. Жень, Ксения, подпоете?
Девушки согласно кивнули, сестра тронула клавиши. Непривычный, жесткий ритм рабочей песенки привлек внимание почти всех шатающихся по манежу дворян.
Дворяне ошалело внимали… ну да, тут даже «марсельеза» отдыхает. Песенка на уровне «Варшавянки» или «Интернационала». И придраться не к чему, она не запрещена цензурой. И самое интересное, эта песня отлично укладывается в то, что все обо мне знают.
— Ну, собственно, мой брат говорил не о рабочих, барон. Он считает что САСШ являются землей обетованной для землевладельцев. — Чуть отойдя от моего выступления, заметила Ванда, сестра моего поддатенького оппонента. Тот, впрочем, даже немного протрезвел.
— Тут я с вами и соглашусь, и скажу что вы неправы. Ибо да, большинство территорий в САСШ расположены в очень удачной климатической и почвенных зонах для земледелия и скотоводства. И где устоялись границы владений, то да, для земледельцев сложно придумать лучше. Но вот дело в том, что таких мест очень мало. Даже в восточных штатах за земли идет подковерная грызня, про западные и говорить нечего. «Коровьи войны», гомстедеры, которые до сих пор вытесняют скотоводов, и в результате снова льется кровь… сложно там, очень непросто. Но по сравнению с Европой, где люди сидят друг у друга на головах, Штаты да, страна больших возможностей. — Я кивнул, соглашаясь с барышней.
Хватит на сегодня потрясений. И потому дальше мы просто играли, пели и танцевали.
Дед сидел напротив меня, аккуратно кушал малиновое варенье, и разглядывал проходящих мимо девушек. А посмотреть прямо скажем, было на что. В Ташкенте самое пекло, чилля по-узбекски, температура свыше сорока пяти градусов. На солнышке зажариться можно, так что девицы надевали минимум, который позволяла их фигурки. А здесь, на площади имени Ленина, возле городских фонтанов, девчонок толпы. Школьницы сдали все экзамены, студентки ссесии, так что именно сейчас тот самый момент, когда можно откровенно побездельничать. Жуткий диктатор Язов каким-то образом сумел плавненько стронуть нашу советскую торговлю, и теперь в городе множество небольших летних кафешек, где под навесами можно посидеть и почирикать.
— Ты прав, внук, у вас моды как в древнем Риме. — Наконец вынес свое решение дед, и взял стакан с холодной минералкой. — И знаешь, мне это нравится.
— Дед, у нас не только мода как в Риме. У нас и законы похожи. Каждый взрослый мужчина гражданин, и как гражданин он обязан быть защитником своей страны. Абсолютное большинство взрослых мужчин у нас военнообязаны, отслужили срочную службу и являются солдатами, матросами и офицерами запаса. Причем парень, закончивший службу солдатом, может выучиться в институте, получить высшее образование и офицерские погоны вместе с ним. — Я вот так, постоянно, по мелочам, довожу до деда преимущества нашего политического строя над царской Россией. Давая барону время осмыслить эту информацию, я покрутил в руке запотевший стакан, поглядел на игру пузырьков. — Сеанс через сорок минут, дедушка, пошли потихоньку?
Мы купили билеты на комедию, «Особенности национальной рыбалки». Ее притащили из мира Путина при моей помощи, как и огромную кучу других фильмов, русских и иностранных. И после решения цензоров фильмы или выходили на телевидение, или в кинотеатрах. По телеку крутили в основном мультики и сериалы, а вот с фильмов стригли денежку. Западные студии было взвыли, и попытались засудить Союз, но проиграли все суды. Даже капиталистические суды признали, что раз фильмы не были выпущены в этом мире, то и права на них принадлежат тем, кто их сюда притащил. И сейчас в Голливуде жуткий кризис. Попробуй, сумей составить конкуренцию прокатчикам из Союза, котрые выбросили на рынок сотни отличных лент. Причем с некоторых наши даже отчисления делают актерам.
Кстати, мне дали двухнедельный отпуск, чтобы познакомил деда с Союзом, а по окончанию меня и деда примет маршал Язов. Официальный рабочий прием. Для старого барона то, что я оказался одним из опричников Язова, стало приятным сюрпризом. Ну еще бы, для него что царь, что наш маршал — фигуры равноценные. Особенно после того, как дед поглядел на записи военных парадов. Все-таки для старого прусского барона военные парады тот еще наркотик. Кстати, про старого прусского барона…
— Кхм! — Я кашлянул в кулак, отвлекая деда от разглядывания красивой брюнетки в легком белом сарафанчике. Девица танцующей походкой прошлась мимо нашего столика, и обернувшись, послала нам воздушный поцелуй, после чего урулила дальше. — Дед, нельзя так рассматривать офицеров!
— Кого? — Дед было удивился, но опомнился. — Ах да, у вас же девицы служат государю… ну, диктатору, то есть.
— Стране, дедушка, стране. Эта барышня, что привлекла твое внимание — лейтенант Альбина Загитова. Служит в штабе Туркестанского Военного Округа, в отделе материального обеспечения. — Я засмеялся, и встал, подзывая молоденькую официантку. Рассчитался, и повел деда в кинотеатр.
— Ну, здравствуйте, товарищи маршалы Советского Союза. — Язов пожал руки Огаркову и Ахромееву, и уселся в кресло. — Неплохо вы тут. В Арбатском военном оруге устроились.
— Ты нас просто проведать, или как? — Недобро пришурился Ахромеев, садясь в кресло напротив.
— Или как. Вы что, думаете, я вас сюда в почетную синекуру законопатил? — Язов усмехнулся, и вывтащил из портфеля два запечатанных сургучом пакета. Толкнул по полированной столешнице сидящим напротив Огаркову и Ахромееву. — Прочтите, товарищи маршалы.
Переглянувшись, два старых маршала взяли свои пакету, взломали сургуч и вчитались в содержимое. По мере чтения, даже у них, закаленных многолетними военными и чиновничьими подковерными играми деятелей, стали появляться признаки удивления.
— Умеешь удивить, Дмитрий Тимофеевич. — Огарков положил свой пакет на стол, и откинулся в кресле. — Надо же, на старости лет, и военным советником. И кому — Линевичу!
— А меня Куропаткину. — Засмеялся Ахромеев, откладывая свою порцию документов. — Рассказывай, не томи. Это как-то связано с теми флотскими, что сумели вернуться? И которые таскают нам из будущего технологии и информацию?
— Не из будущего, а из мира, прошедшего больший путь… хотя, в принципе ты прав. В какой-то степени. По той эскадре вы знаете почти все. По возможному Космическому Шторму тоже, не зря вы оба участвуете разработке мер противодействия. Но сейчас вы оба нужны нам именно как опытные и авторитетные вояки. Хотите тряхнуть стариной? Театр военных действий для вас знаком, вы оба на дальнем Востоке не один год прослужили. А то не доверяю я царским генералам, все испортят. Будут по правилам времен Крымской войны воевать, никакие пушки и радиостанции не помогут.
— И как ты себе это представляешь? — Огарков встал, прошелся вдоль стола, разминая папиросу. Старый маршал почуял дело. И в душе уже бил копытом, но старался это не показать. К тому же, он знал, что в мире Путина его аналог умер в этом же году, сердце не выдержало развала страны и предательства всего того, чему он служил изо всех сил. А здесь — здесь возможность заняться любимым делом. — Сразу скажу, минимум пара дивизий нам понадобится наших. Нужно набирать добровольцев, как в Испанию. Опаленых Афганом много, у многих есть желание встать в ряды.
— То есть, вы оба согласны стать военными советниками? — Язов посмотрел на старых сослуживцев, и кивнул. — Тогда! В Генштабе создадите группу из нескольких офицеров, начинайте изучать действия русской и японских армий в нашем мире. Составляйте заявку на вооружения, все, что на складах длительного хранения и старше тридцати лет — ваше. Через полгода готовьтесь перейти на ту сторону сами, и сразу с собой штабы возьмете. За это время, я надеюсь, наши оперативники найдут подходы к царю и его присным. Даже если не найдут — все равно перейдете. Займете оперативные квартиры в Мукдене и Харбине, возглавите сопротивление «боксерам», думаю, по неполному батальону стрелков вам хватит для этого. Этот вариант даже получше, сразу с Линевичем и Алексеевым познакомитесь, в боевой, так сказать, обстановке. Начинайте работать, товарищи маршалы!
— Есть, товарищ маршал! — Ахромеев и Огарков встали, надели свои роскошные фуражки, и четко козырнули Язову.
Я устало шел по гулкому и пустому коридору этого, мать их, института. Задолбали, ни покоя ни отдыха. Даже в воскресенье не отцепятся, фанатики яйцеголовые. Собрались здесь, в Питере, и со здешних кафедр высмата и матфизики, радиофизики, матбиофизики, квантовых магнитных явлений и еще десятка, да еще с коллегами из Москвы, Новосибирска и Ташкента, и меня по прямому приказу Язова, чуть ли не наизнанку выворачивают. Неделю под их присмотром и руководством то по лесным Тропам и Стежкам, то по водным, хорошо хоть только в этом мире, мотался. Сто двадцать переходов, пусть и небольших, с целым караваном из девятнадцати машин на базе КШМ, туда-сюда. Хорошо хоть, что отвязались на время. Сегодня только на кафедре математической биофизики очередной медосмотр устроили, и отпустили восвояси. Так, а куда меня занесло?
Я удивленно встал и огляделся. Какой-то незнакомый коридор, и товарищ Кошкина, которая меня сюда за руку притащила.
— Евгений, вы понимаете, что сводите меня с ума? — раздражженой кошкой прошипела она, набрав код на электронном замке, и открывая древним бородчатым ключом тяжелую дверь, и толкая меня в нее. — Вы это понимаете?
И, захлопнув за собой дверь, зло шагнула к растерянному мне. И вцепилась мне в губы злым, жадным поцелуем.
Двигаясь задом наперед под неожиданным напором, не зная толком, как на него реагировать, я оперся задницей на какой-то древний канцелярский стол. А Наталья свет Андреевна отступать не собиралась, целуя мне лицо и что-то бормоча. В левой руке у меня, совершенно случайно, оказалась правая сиська физички, правая же уже исследовала левое полупопие научной дамы. В следующий момент мою крышу забило тестострероном, и плюнув на все, я подхватил за талию научную леди, поднял ее, и четким поворотом усадил на стол, скинув с него всякие бумажки. В следующий момент дамочка уже лежала на спине, с задранной юбкой, а я начал отрабатывать последовательность наступательно-возвратных движений.
Затрахала меня товарищ Кошкина на удивление серьезно. Вот уж не думал, что ботанички настолько любвиобильны. Или это у нее на почве исследований моего феномена заскок? Неважно, впрочем. Но нужно быть поосторожнее с такими дамочками чуть за сорок. Хотя, красивая дама это Кошкина, очень красивая. И лицом, и телом, вот насчет души не знаю.
Меня выпроводили из кабинета, предварительно осмотрев, и удалив следы помады. Засос, правда, оставила. Да еще схему движения нарисовала, чтобы не заблукал. А то у них тут реально как в НИИЧАВО.
Выбравшись из института, я наконец вздохнул спокойно, и свалил на вокзал. Нет сил по Тропам ходить, реально замучили. Так что до Волгограда доеду на поезде, хоть подремлю. Дед сейчас там, ходит по музеям и мемориальным комплексам.