— Ждите меня здесь. — Бросая пистолетик Миле на колени, приказал я. И выпрыгнул в окно. Надо ж мне свою злость сорвать на ком-нибудь.
— Надо ж, он что, меня совсем ни во что не ставит? — Мила возмущенно подняла пистолет с пола, куда он у нее от неожиданности соскользнул. — И что, он за тебя совсем не боится?
— Ты уверена, что из нас двоих надо бояться за меня? — Раздался голос Линь совсем с другой стороны, и шею молодой женщины что-то неприятно кольнуло. Опустив глаза, Мила увиледа тонкий стилет, который уверенно держала тонкая девичья рука. — Ты умная женщина, Мила, и ты моя секретарша. Не делай ошибки.
Стилет внезапно исчез вместе с рукой, а Линь Йен оказалась сидящей в своем кресле, и мило улыбающейся.
Аферистка сглотнула, и медленно положила пистолет на диван.
— Раз Женя отдал его тебе, значит, владеть им и отвечать за действия с ним тебе. Привыкай к этому. — Покачала головой молоденькая китаяночка. — Мила, Евгений сейчас здорово сердит, будь аккуратна. Впрочем, если я его правильно поняла, то сейчас будет жетко не везти тем наемникам, или кто там идет по твою душу. Пока можешь идти отдыхать. И Мила… если решишь залезть в постель к брату, то я не буду возражать. Но учти — вряд ли ты сможешь влюбить и очаровать его. Просто имей это в виду.
— Спасибо, госпожа. — Язввительно ответила аферистка, зло одергивая халат., и засовывая пистолетик в карман.
— Пожалуйста. — Спокойно кивнула девочка.
Со стороны парка раздался дикий, полный ужаса крик. Потом еще один, и еще. А через пять минут в окошко запрыгнул совершенно довольный Евгений.
— Вы еще не спите? Зря, у нас максимум три часа на отдых осталось. — Парень на ходу стянул футболку, и швырнул ее в угол. — Линь Йен, Мила, отдыхать. И спать.
— А где спать мне? У вас только две спальни, и у Линь кровать намного уже, чем твоя? — Аферистка, точнее, уже секретарь принцессы, возмущенно поглядела на молодого парня.
— Можешь со мной лечь, я тебя не трону. Линь, не возражаешь? На диванчике не стоит, мало ли, опять полиция. Хотя, вряд ли. Нет тела — нет дела. Мало ли кто орал. — Евгений стянул бриджи на пути к спальне, и зевая, завалился поближе к стеночке.
— Ты помнишь? — Линь Йен улыбнулась, и пошла в свою комнату.
А аферисточка зло фыркнула, запахнула халат поплотнее, и легла с краю кровати, около Евгения. Пусть все подождет, у нее была непростая ночь, и ей тоже надо хоть немного выспаться.
— Ну вот. Эта красавица наша. — Я с удовольствием бросил сумки на бетон и показал девушкам на стоящую лагом вдоль пирса великолепную трехмачтовую шхуну. — «Начало», наша первая. Там дальше «Удача», она идет с нами, а «Вера», «Надежда» и «Любовь» еще проходят испытания, придут послезавтра, два дня будут подписывать прием-передачу и побегут к нам. Так что мы их подождем в Корейском проливе, а потом табуном побежим в Филиппинское море. Перейдем там. Прошу на борт, девушки.
— Какая красивая. — Мила восхищенно закинула голову, рассмотривая бело-синюю стальную красотку.
Линь Йен только головой кивнула, предпочитая восхищаться молча. Но я сестренку уже неплохо изучил, и ясно видел, что наш кораблик ей очень понравился.
— Да, очень красивая. — Я согласно кивнул головой. — Девяносто три метра, девятьсот тонн, ход под парусами семнадцать узлов, ход на нынешних машинах пятнадцать узлов. Но мы заскочим в НАШ Владивосток, там поменяем машины и винто-рулевую группу… и ход станет как у лидера эсминцев — по расчетам не менее сорока пяти узлов. То есть у вас, барышни, будет три недели отдыха и ничего неделания. Да и я недельку отдохну. Рванем на Гавайи?
— Поглядим, Жень. — Линь взяла за ручку свой чемодан, и потянула его к сходням. — Три недели большой срок, там видно будет.
Мила пошла за ней, а я глянул на молодую женщину сзади — красотка, ничего не скажешь. Конечно, жаль, познакомились не очень удачно. Но хорошо то, что хорошо заканчивается — Линь нужна компаньонка старше, опытнее, и Мила на этот счет отлично подходит.
— Здравствуйте, шкипер. — Зайдя на борт «Начала», я по привычке козырнул и пожал руку пожилому коренастому бородачу, загоревшему до невозможности. — Как у нас дело, Александр Сергеевич?
— Готовы к бою и походу, Евгений. Наша красавица в полном порядке. Когда выходим? — Шкипер, он же бывший капитан второго ранга ВМС Украины Сергеев, с любовью погладил по переборке.
— Давайте прямо сейчас. Нас здесь ничего не держит, пробежимся до Цусимы? Не возражаете, сели моя состренка и ее секретарь побудут на мостике во время выхода из порта? — Спросил я шкипера, на что тот согласно кивнул.
Так что мы отдали сумки стюардам, а сами пошли вслед за «главным после бога».
Из порта вышли легко и изящно, отбежав на машинах на пару миль. По команде шкипера «Надежда» раскрыла белоснежные паруса, и, чуть накренившись, побежала на восток. Красно-оранжевая «Удача» шла за нами в паре кабельтовых, светясь под солнышком своими желтыми как цыпленок парусами.
Полнедели мы бродили по Корейскому проливу, Японскомуи Восточно-китайскому морям, в ожидании трех оставшихся шхун. Но вот «Вера», «Надежда» и «Любовь» присоединились к нам, и мы прошли Филлипинским морем к Каролинским островам.
— Идет серьезный шторм, адмирал. — Около меня остановился шкипер. Вот уж обозвали меня так обозвали. Вроде как вежливо, и по правилам (если я командую соединением из пяти кораблей, то я и есть адмирал), но с тонкой издевкой. Я ж из всех офицеров нашей флотилии самый младший по чину.
Сейчас ночью, на мостике были только он, я и дежурный штурман и рулевой. Ну, можно еще Вергилия посчитать, пирамидку-ретранслятор я сразу установил на специально заказунную для этого полочку.
— Годится. И отвязались от зевак. Вергилий, что там со спутниками и вояками? — Я с хрустом потянулся, и встал со своего «адмиральского» кресла.
— Два американских фрегата в сотне километров, активного наблюдения не ведут. — Вергилий товарищ сугубо сухопутный, мерит все в километрах, как бы не кривились настоящие морские волки. — Спутников над нами нет, и не будет, здесь глухое окно. Удачи при переходе, адмирал.
— И это туда же. — Я еще раз зевнул, подошел к кофемашине, и запустил ее. — Готовьтесь к переходу, командир. Передать на корабли соединения — строй кильватера. Время перехода, — я глянул на корабельные часы — три ноль-ноль по времени соединения.
— Есть готовность к переходу! — Шкипер вытянулся и козырнул. После чего взял микрофон УКВ-станции, и протянул мне. — По соединению командуйте вы, адмирал. Привыкайте.
А сам нажал клавишу на пульте громкой связи.
— Внимание по отсекам! Боевая тревога! Корабль к переходу приготовить! — Шкипер как был командиром единственной украинской подводной лодки, так командный лексикон и сохранился. Вот интересно — у меня все офицеры на шхунах когда-то служили в ВМС Украины, все уволились из него после «оранжевой революции», и никто не пошел служить в ВМФ России из гордости. А ко мне на флотилию пошли с удовольствием, и семьи их я уже давненько переправил к управляющим. Всего около семисот человек. Теперь они единственный крупный анклав живых в Европе, проживают компактной группой в Крыму, в Севастополе. Чему товарищ Черномырдин, мэр тамошнего Владивостока, и зам Язова по этой планете, только рад. Почти все взрослые из этого анклава задействованы на эвакуации спаскапсул с детишками из европейских хранилищ.
— Внимание по краблям соединения. Боевая тревога. Корабли к переходу приготовить. Строй кильватера за «Началом» — «Удача», «Вера», «Надежда», «Любовь». Дистанция меж судами — пять кабельтовых, скорость десять узлов. Время начала перехода — три по нолям эскадренного времени.
Выслушав ответы вахтенных офицеров, я нацепил спасжилет, чмокнул прибежавшую на мостик Линь Йен в щечку, подмигнул Миле и потопал на бак, на специально подготовленное для меня место около бушприта. Для меня особой разницы нет, откуда открывать Тоннель, но здесь красивее.
Удобно устроившись в прочном и мощном кресле, и пристегнувшись ремнями, я поглядел на циферблат хронометра. Осталось две минуты и чуть-чуть… секундная стрелка плавно завершала круг.
— Двухминутная готовность по соединению. — Я оглянулся на мостик и корабли за нами. Красиво, итить. Слева луна полная светит, на мачтах огни Святого Эльма, на мателотах тоже, а сзади нагоняет мощный шторм, тяжелая, сверкающая молниями мрачная туча.
Время. Привычное смещение миров, и «Начало» заходит в сверкающую арку. Из-под форштевня разлетаются яркие брызги, полыхающей пеной оседающие на стенах Тоннеля перехода.
Короткий нырок, и форштевень «Начала» взрезает воду иного мира. Ясно и звездно, повезло, могли в штормягу вляпаться. А далеко на востоке светлеет небо. Небо нового мира.
Конец.