– Когда это было?
– Спустя два дня. Я постоянно ей названивала, но… знаете… никто не отвечал.
– И Вы заподозрили что-то не ладное, так?
– Я не знала, что думать. В том смысле, что я звонила ей день и ночь напролет. Я вечером поставила будильник на …3 утра, это было в тот вечер, когда я прилетела. И я позвонила ей, и по-прежнему без ответа. На следующий день я поехала к ней на квартиру.
– Это случилось…
– Ну, двадцать девятого числа, я полагаю. В субботу. Я надеялась, что она будет дома в субботу.
– Но её, конечно же, не было.
– Нет. К тому времени… она была мертва. Но тогда я… не знала об этом. Я приехала к её дому, позвонила в дверной звонок, но никто не ответил. Я нашла администратора, сказала ему, кто я такая и спросила, не знает ли он, где может быть моя сестра. Он… ответил, что не видел её уже… уже.. три-четыре недели.
– Как в точности он сказал, мисс Тёрнер? Три недели или четыре?
– Я думаю, он так и сказал. Три или четыре недели.
– И от него Вы узнали, что она жила одна?
– Да.
– Чем Вы потом занимались?
– Мне.. Я считала, что мне следует пойти прямиком в полицию, но, видите ли, я была немного растеряна. Существовала возможность того, что она кого-то встретила и переехала к нему жить. Была такая возможность, – она сделала паузу, – моя сестра не была лесбиянкой, – наконец сказала она и снова потянулась за пачкой сигарет, но передумала закуривать еще одну.
– Когда Вы связались с полицией? – спросил Браун.
– В понедельник утром.
Карелла посмотрел на свой карманный календарик.
– Это было 31 октября.
– Да. На Хэллоуин, – подтвердила Индж. – Мне сказали, что передадут запрос в Отдел Пропавших и дадут знать, когда появится какой-то результат. Я отдала им старое фото, что у меня было… Я по-прежнему носила его в бумажнике … и по всей видимости детектив Липман имел возможность сравнить его с тем, что Вы только что показывали мне. Вчера он позвонил мне. Я подъехала туда и… провела опознание.
В комнате воцарилась тишина.
– Мисс Тёрнер, – сказал Карелла, – мы осознаем, что Вы давно не видели свою сестру…
– Да, – сказала она.
– … и Лос Анджелес далеко отсюда. Но… слышали ли Вы за все эти годы… хоть что-то… от Вашей подруги или других людей… о том, что Ваша сестра обзавелась врагами в этом городе…
– Нет.
– … какие-нибудь угрозы по телефону или в письмах…
– Нет.
– …о связях с уголовниками или…
– Нет.
– …с людьми, косвенно связанными с преступлениями?
– Нет.
– Может она кому-то задолжала денег?
– Я не знаю.
– Она не употребляла наркотики? – спросил Браун.
В наши дни этот вопрос был практически обязательным.
– Нет, на сколько я знаю, – сказала Индж. – Хотя…
Она прервалась на полуслове.
– Что? – спросил Карелла.
– Я все лишь собиралась сказать, что на самом деле было одно, к чему она испытывала неприязнь…
– Что это было, мисс Тёрнер?
– Мы с друзьями время от времени вынюхивали пару-тройку дорожек, – она пожала плечами, – это обычное дело в Лос Анджелесе.
– Но, как Вам известно, Ваша сестра никогда…
– Не в Лос Анджелесе, это точно. Но я не знаю, в какие переделки она могла попасть по приезду сюда, Лос Анджелес – цивилизованный город.
Оба детектива не нашлись, что и ответить.
– Понимаете, – сказала Индж, – все произошедшее просто невероятно. Я имею в виду, что знай Вы хорошо Лизи, вы бы поняли: для неё умереть так, насильственной смертью, будучи кем-то застреленной… это… просто невообразимо. Она была очень спокойным, замкнутым в себе человеком. Мои друзья строили предположения, целовалась ли она когда-нибудь, понимаете, о чем я говорю? И поэтому, когда думаешь …когда разум пытается увязать Лизи, милую, черт побери, невинную Лизи… с оружием, с тем, что кто-то приставлял оружие к её затылку и стрелял в неё… это за… в смысле, разум никак не может провести такую связь, не может совершить подобный квантовый скачок!