- Конечно. Только придется ему на стол план положить, план дальнейших мероприятий по делу… Как ты его окрестил? «Черная моль».
…Ровно в три часа Ярцев и Зверев вошли в кабинет комиссара Басова.
- А, товарищи меховщики! - с невозмутимым видом приветствовал их тот. - Присаживайтесь. Что-то давно не слышал о ваших успехах.
- Особых успехов нет еще, - ответил Зверев.
- Догадываюсь. Потому так скромно себя и ведете. Пока, значит, у вас одна лирика и всякие жизнеописания. Так, что ли? Ну, давайте их сюда. Посмотрим, что там прибавилось.
Геннадий положил на стол папку с делом.
- Ага, шифр прибавился, - усмехнулся Басов. - Ничего, подходяще. - Он стал проглядывать бумаги. - Так. Разговор с Лифшицем о связях Плышевского. Гм… Интересно. Дальше… Разговор с Приваловым о Голубковой. Так… С Андреевым - о Жереховой и о чем еще? Ага. О порядках на фабрике. Тоже интересно…
Продолжая разглядывать бумаги, Басов выколотил из трубочки остаток сигареты, вставил новую и, нащупав на столе спички, закурил.
- Так-так. И все эти разговоры, значит, в открытую. Что ж. Не возражаю. Люди попались надежные. Ну, а с кем еще толковали?
- С Голубковой, - еле выдавил из себя Геннадий, не поднимая глаз на Басова, и поспешно прибавил: - Но разговора не получилось, товарищ комиссар. Она ничего не рассказала.
- А почему?
Геннадий смешался и умолк, не зная, что ответить на этот прямой вопрос. Вместо него ответил Зверев:
- Подготовились мы недостаточно.
Басов покачал головой.
- Главное не в этом. Почему-то Ярцев в этот раз слишком уж понадеялся на себя и… на нее. Удивительное легкомыслие! - Он внимательно посмотрел на Геннадия. - Раньше, кстати, за вами такого не наблюдалось.
И снова Зверев поспешил на выручку:
- Учтем, товарищ комиссар. С кем не бывает! А Голубкова не догадалась, зачем ее вызвали.
Басов усмехнулся.
- Из вас, Зверев, адвоката не получится, не старайтесь. А вам, Ярцев, делаю серьезное предупреждение. Если и дальше так пойдет, то эта самая «черная моль» вам еще при жизни памятник поставит. - И резко, почти с угрозой прибавил: - Лично я такой славе не завидовал бы. Имейте это в виду.
- Понял, товарищ комиссар.
- Ну, то-то же. А теперь, друзья-товарищи, пора переходить от открытой игры к закрытой. В противоположность шахматам, она у нас более активна. Так, что ли? - Басов снова придвинул к себе папку. - Ага. Вот и ваш план. Посмотрим.
Зверев и Ярцев с опаской переглянулись. У обоих одновременно мелькнула одна и та же мысль: «Сейчас начнет уточнять». Эти «уточнения», как любил выражаться Басов, нередко кончались тем, что он перечеркивал план и приказывал составить новый.
- Вот вполне правильная мысль, - неожиданно сказал Басов и, водя пальцем, прочитал: - «Пункт двенадцатый и последний: Искать возможные каналы сбыта». Не мешало бы, однако, уточнить: как вы собираетесь искать, с чего начнете? Это сейчас главное звено.
- Обязательно уточним, товарищ комиссар, - поспешно заверил Геннадий.
- Интересно знать, когда же произойдет это историческое событие? - сердито покосился на него Басов, крепко зажав в зубах трубочку с сигаретой.
Синим карандашом он дважды решительно отчеркнул последний пункт и рядом поставил жирный вопросительный знак. Геннадий с тоской посмотрел на свой так аккуратно отпечатанный план.
- Уже уточнили, - объявил вдруг Зверев. - Мы вот с чего начнем. - Он повернулся к удивленному Геннадию. - Доставай-ка свой блокнот, покажи, что ты там записал, когда ждал пропуска на фабрику.
Через полчаса листок из блокнота перекочевал в карман старшего оперуполномоченного лейтенанта Арбузова.
- Значит, Федя, понял? - спросил его Ярцев. - И надо сегодня же все успеть.
- Все будет как часы, - весело откликнулся чернокудрый, с лукавыми глазами Арбузов.
- С водителем поаккуратней.
- Уж будьте уверены. Убаюкаем так, что только губами зачмокает и пузыри пустит. А понять ничего не поймет.
- Ну, двигай, раз так, - улыбнулся Геннадий.
В тот же день под вечер в небольшой прокуренной комнате районной автоинспекции Федор Арбузов уже беседовал с водителем грузовой автомашины Ступиным. Это был высокий сутулый парень с взъерошенными белокурыми волосами, одетый в промасленную спецовку.
Арбузов задавал вопросы весело и напористо, и Ступин, усиленно подделываясь под его легкий, дружеский тон, отвечал торопливо, сбивчиво, но вполне искренне.
- Вижу, брат, вижу, - добродушно сказал наконец Арбузов. - Путаница вышла. Путевка у тебя в порядке. Никакой «левой» ездки. Но для порядку, сам понимаешь, ты уж мне за тот день во всех подробностях отчитайся.
- Так я же, товарищ инспектор, разве отказываюсь?… Ну, с другим просто нет никакой инициативы разговаривать на этот предмет. А с вами - другое дело. Значит так. - Ступин наморщил лоб. - В девять подал я машину к тринадцатому магазину. Сама села. Директор то есть.
- Фамилию знаешь?
- А то нет. Середа Полина Осиповна. Ох, и баба! С ней, значит, на меховую фабрику поехали. За товаром.
- Каким?
- Шапки получали. Как накладную оформили, грузить стали. Она мне и говорит: «Помогай, Ваня. Тороплюсь. За мной не пропадет». Ну, я и давай. Кто ж откажется на полушку заработать. Верно?
- Верно, - согласился Арбузов. - И много потрудился?
- Да нет. Двести сорок коробок погрузили, и всё тут.
- Смотри, пожалуйста, точность какая! - засмеялся Арбузов. - Ты их по дороге пересчитывал, что ли?