- Сережа, но разве ты… - начала Лена.
- Инструктор райкома? Да, - перебил ее Сергей.
- Хорошо, - вдруг решительно тряхнула головой Лена и, обращаясь к ребятам, сказала: - Будем продолжать. Значит, наша первая программа называется «С микрофоном по школе». Что же нам надо осмеять? Ну, во-первых, подсказку. Вова Коровин хорошо придумал эту сцену. Дальше что?
- Дальше, дисциплина на перемене, - сказал один из мальчиков, рыжеватый, с плутовскими глазами. - Ребята прыгают, чтобы достать лампочку. Это у нас всегда. Внизу осыпается штукатурка. Там ученики возмущаются, посылают наверх члена комитета. Есть у нас такой. Тот приходит и спрашивает грозно: «Что вы тут делаете? Безобразие!» Ему объясняют, как всегда: «Спорт, мол. Очень укрепляет организм. Вон в соседней школе даже чемпиона выявили: он не то что до лампочки - до середины абажура достает! А ты просто не патриот школы!» В это время внизу уже радуются: вот что значит авторитетного человека послали, вожака масс - сразу порядок навел. В это время член комитета задумчиво говорит: «Чемпион… патриот…» - и вдруг кричит: «А ну, разойдись!» - И прыгает выше всех. Внизу сыплется штукатурка. Ну как, ничего?
Все весело смеялись.
- Хорошо, вылитый наш Гурев Валька, - не утерпел кто-то. - Но как показать сразу два этажа?
- Эх вы! Да очень просто, - вмешался высокий светловолосый юноша и снисходительно постукал пальцем по лбу. - Этим думать надо. Сцену разделим пополам, условно - два этажа. На одной половине - прыжок, на другой сыплется штукатурка.
По его внешнему облику, по вызывающему «Эх, вы!», наконец, по развязной и самоуверенной манере держать себя Сергей сразу предположил, что это и есть Игорь Пересветов.
- Неплохо, - согласилась Лена, что-то записывая в тетрадь, и, подняв голову, оглядела ребят. - Еще что осмеем?
- О культуре поведения надо, - солидно сказал другой мальчик. - Я, например, не видел еще, чтобы в трамвае место старикам уступали.
- Вот, ребята, как мы это сделаем, - предложила Лена. - Двое старшеклассников говорят между собой: «Какая нынче молодежь некультурная!» Один рассказывает: «Вот вчера сижу в трамвае, рядом совсем молодой человек сидит, наверно из пятого или шестого класса. Входит старушка. Как ты думаешь, он ей место уступает? Ничего подобного! А я, значит, сижу возмущенный и жду, когда же он догадается ей место уступить, когда в нем совесть проснется, когда в этом человеке воспитание, наконец, заговорит. Минут пятнадцать ждал. Сидит себе! Так старушка всю дорогу и простояла. Вот воспитание!»
Лена говорила, весело, с задором, очень смешно и точно передавая ломающийся мальчишеский тенорок. Ребята дружно хохотали.
- А я думаю, лучше это все по-другому изобразить, - снова вмешался светловолосый паренек. - Трамвай. Они сидят. Входит старушенция. Живее. Есть что играть.
«Ничего не скажешь, верно», - подумал Сергей.
Лена тоже согласилась и сделала пометку в тетради.
- Еще вот какой случай, - задумчиво сказал невысокий темноглазый мальчик. - У нас в классе Генка Соколов всегда гадает на спичках, вызовут его к доске или нет. И другим тоже гадает. А некоторые отсталые верят. Этот пережиток осмеять надо, - серьезно закончил он.
- А по звездам он не гадает? - смеясь, спросил кто-то.
- О, придумал! - закричал долговязый паренек, в котором Сергей угадал Игоря Пересветова. - Мы его звездочетом выведем, как в старину, с колпаком, мантией и подзорной трубой. К нему ученики обращаются: «Скажи, о мудрый звездочет, что я получу завтра по литературе? Спросят меня завтра по геометрии?» Он в свою трубу посмотрит и отвечает… Как они там говорили?
- Положение Луны относительно восходящего Юпитера предвещает успех, брат мой, - неожиданно нараспев произнес Сергей и засмеялся. - Вот как. Или еще так: кровавая окраска Сатурна грозит тебе опасностью.
- Вот, вот!… Что надо!… - завопили ребята.
- Как у тебя замечательно получается, Сережа! - удивилась Лена.
- Старый астролог, - приложив руку к груди, шутливо ответил Сергей, втайне радуясь, что его встреча с Леной произошла именно тут, среди ребят.
- А потом, - с увлечением продолжал паренек, - он важно предвещает успех самому себе. Но тут вбегает кто-то и кричит: «Генка, в журнале около твоей фамилии стоит точка!» И Генка в испуге бросает колпак, мантию, трубу и убегает.
Парень не только придумывал текст номера, он, встав в позу, тут же импровизировал жесты, движения, мимику своих персонажей. И так естественно и смешно выглядел он в роли звездочета, с такой находчивостью и каким-то прирожденным юмором вел диалог сразу за двух или трех персонажей, что смотреть без смеха было невозможно.
- Здорово!… Мировой номер!… - закричали вокруг. - Пишите, Елена Анатольевна!…
- Пишу, пишу, - улыбнулась Лена. - Это и правда хорошо придумано. Ну, а что еще?
- Да вроде все.
- Я бы вам посоветовал, ребята, еще вот что, - загоревшись общим энтузиазмом, вмешался Сергей. - Свой комитет комсомола протащить, вернее его секретаря Севу. Как в комсомол принимает! Вот стоит перед ним маленький семиклассник, волнуется, а он ему сурово так говорит: «Расскажите биографию. Только подробно». А у того, бедного, она вся из двух слов. А Сева опять: «Уточните свое социальное происхождение». А тот и слов-то этих как следует не понимает, путается. Тут Севка ваш вспомнил, что у того брат в четвертом классе учится, и очень строго спрашивает: «Близкие родственники с двойками есть?» Ну, мальчишка совсем разволновался, запутался и, например, отвечает: «Честное слово, я ее давно исправил».
Ребята неудержимо хохотали, с наслаждением повторяя придуманные Сергеем вопросы.
- Точно!… Вылитый Севка!… Елена Анатольевна, пишите, пока не забыли!…
Сергей мельком посмотрел на Лену. Лицо ее раскраснелось, смеясь, она склонилась над тетрадью и поспешно записывала.
Потом, немного успокоившись, приступили к распределению ролей. Начались споры. Все главные роли хотел исполнять высокий светловолосый парень. Теперь уже, видя, как тот с подлинно отцовской заносчивостью требовал себе главные роли, Сергей окончательно убедился, что это и есть Игорь Пересветов. Вскоре кто-то назвал его по имени. Сергей ждал, что Лена уступит Игорю, но она не уступила, и роли были распределены справедливо.
Следя за Пересветовым, Сергей невольно подумал: «А он, кажется, действительно талантлив. И здорово любит это дело. Но папаша-то каков? Сына не знает. Он, по-моему, прирожденный артист. Зацепить бы за эту струнку и вытянуть парня. Надо в райкоме посоветоваться».
Изредка Сергей ловил на себе радостный и чуть удивленный взгляд Лены. Он как бы говорил: «Хорошо, что ты вдруг появился, но зачем?» И Сергей, забыв обо всем, что было, с замиранием сердца ловил этот взгляд.
Наконец ребята собрались уходить. Класс опустел. Откуда-то издалека, из коридоров и лестниц, доносились теперь удаляющиеся ребячьи голоса.
- Мы так давно не виделись, Сережа, - после минутного молчания печально сказала Лена.
Сергей кивнул головой. Он смотрел на девушку, видел необычную робость и грусть в ее всегда самоуверенном взгляде, и волнение охватило его. А он-то думал, что забыл Лену! Какая красивая она сейчас! И в глазах ее, впервые так смотревших на него, не было ничего наигранного, ничего фальшивого.
- Мне очень хотелось увидеть тебя, Сережа, сказать тебе… - Лена закусила губу и на минуту умолкла, глядя в окно. - Сказать тебе, - упрямо повторила она, - что я была не права тогда… Я… я как будто потеряла что-то. Я сама не знаю что. И так холодно стало, так одиноко…
Сергей не находил слов для ответа. Ему вдруг захотелось взять на руки эту девушку, прижать к груди, защитить, согреть.
- Я тоже рад, что встретил тебя, - с усилием произнес он.
И тут как будто вдруг вспыхнули тлевшие под золой угли. Сергей порывисто поднялся со своего места, подошел к Лене и, взяв ее руку, убежденно, горячо проговорил:
- Ведь ты хорошая, Лена… Ведь ты можешь быть такой простой и хорошей!
Лена метнула на него испуганный взгляд, румянец залил ее щеки и шею, губы задрожали, она вырвала руку и, не оглядываясь, выбежала в коридор.
Сергей остался один. Сердце так билось, что он чувствовал даже боль в груди от его ударов. А руками он как будто еще сжимал ее маленькую загорелую руку. «Что случилось? Как все это произошло?» - в счастливом недоумении спрашивал он себя.