- Общество? - недоверчиво переспросил Папаша.
- А ты думал. Не веришь? На, сам читай.
Папаша взял из рук Мити лист бумаги, встал под самую лампочку и, отставив бумагу далеко от глаз, углубился в чтение. Митя безмятежно курил. Папаша кончил читать, сел, но бумагу Мите не вернул. Несколько минут он задумчиво жевал губами, потом, как бы продолжая разговор с самим собой, произнес:
- И подписи стоят личные и написано их рукой.
- А как же, - охотно отозвался Митя. - По всей форме.
- Так, так…
Старик снова задумался. Потом его тонкие фиолетовые губы растянулись в довольной ухмылке, собрав на щеках мелкие, жесткие морщины и обнажив острые зубы. Он задумчиво произнес:
- Значит, так. Девчонку мы пришьем.
- Это еще зачем? - изумился Митя и с тревогой добавил: - Ты это брось. За полкуска…
- Цыц, щенок! - сердито перебил его старик. - Нужны мне их полкуска, как же.
- Так зачем связываться?
- Тебе того не понять.
- Нет, понять!
- Смотри-ка! - Папаша пристально поглядел на него своими немигающими, навыкате глазами.
Митю будто холодом прохватило от этого взгляда.
- Что ж, хлопчик, трошечки скажем. Может, и уразумеешь. Поглядим, поглядим, это даже полезно. Так вот. Денежки мне их не нужны. Мне требуются они сами. Чуешь? Если мы по их этому самому приговору девчонку завалим, то баста, они от нас никуда не уйдут. Мы ими вертеть будем, как хотим. А нет, тюрьмой пригрозим. У нас документик, а мы его, мол, можем и в милицию доставить. Вот и выйдет, что они есть форменные убийцы. Чуешь? Работать на нас будут. Сначала подводик дадут один-другой, а там поглядим. Коготок увязнет - всей птичке конец.
Папаша говорил тихо, неторопливо, смакуя каждое слово, а его немигающие белесые глаза неотступна и испытующе следили за Митей, будто сторожа каждую его мысль, каждое движение.
А Митя, слушая старика, чувствовал, как по капле вливается в его душу растерянность и глухая безысходная тоска. Потом над всем этим начала расти волна страха: он не хотел, не мог убивать неизвестную ему девушку. Митя вдруг ожесточился:
- Тому не бывать. Мы этих субчиков и по-другому за жабры возьмем.
- По-другому не возьмешь, - как бы подзадоривая его, возразил старик.
- Голову-то мне не дури, - враждебно блеснул глазами Митя. - Я на такое дело не пойду.
- Ты, может, и вовсе завязать решил? - со скрытой угрозой спросил старик.
- Нет, почему же… Я того, что другое… - смущенно пробормотал Митя.
- Ну то-то же! А что касается той девицы, что ж, может, и в самом деле отставить? - неожиданно усомнился старик.
- Так-то оно лучше будет, - хмуро ответил Митя. Но теперь он уже не верил ни одному слову Папаши.
- Пускай так, - согласился тот. - Топай сейчас к Федьке Дубине. Чтобы завтра к вечеру был здесь, у меня. Ты вот что. Завтра после обеда пойдешь с нами по одному дельцу. А вечером надо будет найти одного мужичка. Сейчас я тебе это растолкую.
Он принялся подробно объяснять, что Мите предстояло сделать. Митя не переставал хмуриться.
- Сегодня у нас понедельник, - закончил Палаша. - Велишь ему машину подать в среду, на худой конец в четверг, а семь часов вечера, куда я приказал. На это дело ты тоже поедешь с Федькой и вот с этим, - он кивнул в сторону Пита. - Его слушать будешь.
- Зовут-то как? - спросил Митя, недружелюбно взглянув на спящего.
- Кличка его… - Папаша на минуту задумался. - Кличка - Иван Утка. Вор знатный. Ну, все уразумел?
- Будет сделано.
- Вот и добре, вот и ступай себе, - усмехнулся старик и будто между прочим спросил: - А на заводе-то как дело двигается?
- Никак еще, - насупился Митя, - не успел.
- Ну и ладно. Так ты ступай, ступай.
Старик почти ласково выпроводил Митю из дому и тщательно запер за ним дверь. Возвратившись в комнату, он поглядел па Пита, уже пересевшего к столу, и мрачно спросил:
- Слыхал?
Пит кивнул головой и недовольным тоном, в свою очередь, спросил:
- Зачем навязал мне его?
- Это хлопчик опасный. С ним кончать будем.
- А как?
- А вот как. Услуга за услугу.
Старик придвинулся к Питу.
В тот день Лена возвратилась из института раньше обычного. Редкий случай: никаких собраний, дополнительных занятий, репетиций.
В квартире тишина: отец на работе, Лена прошла в свою комнату и прилегла на тахту, закинув руки под голову.