- А за что Климашин избил Горюнова?
- За дело, - коротко ответил Клим. - Чтоб пьяный к девчатам не приставал.
- Ну, за это стоит, - согласился Сергей. Он минуту подумал, что-то соображая. - И это было до случая со шкуркой?
- Угу.
«Надо будет познакомиться с этим Горюновым, - решил Сергей». - Он завтра в какой смене, не знаешь? Ах да! - с досадой вдруг вспомнил он. - Горюнов-то небось на бюллетене сейчас? Он же руку обжег.
- Обжег? - с усмешкой переспросил Клим. - Это кто вам сказал?
- Вахтер нашему сотруднику сказал, с его слов, Горюнова.
- Брешет, - спокойно возразил Клим.
- То есть как брешет?
- А так. Очень даже просто. Я же видел. Саданули ему чем-то по руке. Небось пьяный был, подрался.
- Интересно, - задумчиво произнес Сергей. - А не помнишь случайно, когда это было?
- Как же не помнить? В прошлый четверг. Наряд его мне еще передали по третьему цеху.
- Так, четырнадцатого, значит, - медленно произнес Сергей и про себя добавил: «На следующий день после убийства Климашина». - Тут есть о чем подумать. И мне, хлопцы, ваша помощь понадобится. Не откажетесь?
- А по девяносто пятой в тюрьму не угодим? - лукаво спросил Сенька.
- Ох, Сенька, и язва же ты, - рассмеялся Сергей.
- Смотри, пожалуйста, в темноте меня узнали, - удивился явно польщенный Сенька.
- Язык я твой узнал. Так как же, хлопцы?
- А что делать? - с любопытством спросил Сенька.
- Там решим, - ответил Сергей. - Только уговор: это все надо по-настоящему в секрете держать.
- Это уж само собой, - согласились друзья. - Можете положиться.
Получилось это у них твердо, без всякой рисовки, и Сергей ощутил неподдельную радость от встречи с этими хорошими и надежными парнями.
В тот же самый вечер в просторном кабинете Плышевского оживленная, раскрасневшаяся Галя подавала мужчинам кофе.
На круглом полированном столике были приготовлены бутылка коньяка и блюдце с аккуратно разложенными дольками лимона.
Пока Галя не вышла, Козин поспешил сказать:
- Прошлый раз, Олег Георгиевич, если помните, вы говорили о сплетнях. Так вот. Ложные подозрения мы с вас сняли. И никому больше этого не позволим делать.
Галя испуганно посмотрела на него.
- Какие были подозрения против папы?
Плышевский в своей домашней куртке устало развалился на диване, перекинув ногу на ногу. Его длинное костистое лицо с синеватыми мешочками под глазами, в которые врезалась тонкая золотая оправа очков, оставался добродушно-спокойным.
- Пустяки, моя девочка, - сказал он. - Очевидно, про меня написали какое-то глупое и грязное письмо, а Михаил Ильич вызвал и отчитал его авторов.
- Но Миша говорит, что снял подозрения. Значит, они были?
- Он просто не так выразился, - с заметным нетерпением ответил Плышевский, делая Козину предостерегающий знак. - Иди, милая. Нам надо поговорить.
- Хорошо, папа.
Галя послушно направилась к двери, бросив на Козина настороженный, испытующий взгляд. И ему вдруг показалось, что под напускной покорностью девушки скрывается какое-то затаенное от всех беспокойство.
Когда она вышла, Плышевский извиняющимся тоном сказал:
- Мне не хотелось ее пугать, Михаил Ильич. А вообще-то говоря, я вам бесконечно признателен. Что же все-таки произошло?
- Кое-кто действительно написал про вас такое письмо. Вы, кстати, не догадываетесь, кто именно?
- Понятия не имею.
- И я вам этого сказать не могу.
- Но мне же надо как-то реагировать на это безобразие, - с хорошо разыгранным возмущением сказал Плышевский.
- Не волнуйтесь, мы уже приняли меры.
- Как же вы поступили?
- Этот тип написал объяснение, где полностью отказался от письма. При этом был немало испуган. Вот и все, - усмехнулся Козин.
- Бесподобно! - развел руками Плышевский, но тут же скорбно прибавил: - Но все-таки этот проходимец Климашин до сих пор не разыскан.
- Вы так думаете? - улыбнулся Козин.