— Господин министр, — допытывался Мартен. — Какие будут распоряжения? Необходимо решить судьбу Жосслена Домана. Я не могу брать на себя ответственность…
— А что сейчас у вас происходит? — перебил его министр. — Где находится Доман?
— У замка стоит вертолет, готовый к отлету, и Доман направляется прямо к нему!
— Делайте то, что считаете нужным, полковник, — уклончиво произнес министр Сен-Ламбер.
Доман миновал цепь автоматчиков и спустился по лестнице на лужайку. Рагуле вновь повторил через громкоговоритель:
— Всем оставаться на своих местах, и ожидать распоряжений!
— Господин министр, — настаивал Мартен. — Мне нужна ваша санкция. В конце концов, я подчиняюсь непосредственно вам, Что я должен делать?
— Ну, ведь в Шато де Ферьер находитесь вы, а не я, — возразил министр. — Вам, полковник, виднее, какие тут могут быть варианты…
— Сейчас их только два: или мы убиваем Домана, или — даем ему уйти. Решайте, господин министр!
— Вы предлагаете мне на выбор крайности. Неужели невозможно задержать Домана, не убивая его?
— Поздно, поздно, господин министр, он уже миновал цепь автоматчиков.
На лужайке, метрах в пятидесяти от вертолета, стояли Валеруа, Виктор, Дорис Фридериксен и пилот.
— Жосс! — окликнул Домана Валеруа.
Доман на мгновенье остановился.
— Вот видишь, — сказал он. — Розен мертв, Нджала тоже мертв. А что касается моей персоны, то там, — он показал на окна штаба, — по-моему идут бурные переговоры…
— Отвезти тебя в Париж? — пристально глядя в глаза Жосслену, спросила Дорис.
— В другой раз, мадемуазель, — улыбнулся Жосс и на прощанье помахал ей рукой. — Еще увидимся…
Он повернулся и пошел к вертолету, до которого оставалось несколько десятков шагов.
Дорис сделала движение, будто собиралась направиться за ним, но на ее плечо легла тяжелая рука Валеруа. Он молча покачал головой в ответ на ее умоляющий взгляд.
Голос Рагуле продолжал греметь над замком, лужайкой, над окаменевшей цепью охраны.
— Всем оставаться на местах и ждать распоряжений!
Но добиться их от министра Мартену никак не удавалось. Полковник вспотел и уже почти кричал в телефонную трубку:
— Решайтесь, господин министр, решайтесь, речь идет уже о секундах…
— Видите ли, Мартен, — колебался тот. — В этом вопросе есть два аспекта. Один аспект уголовный, а другой — политический. После тех разоблачений, которые Доман сделал в прессе, его смерть может быть превратно истолкована общественным мнением.
— Скажите наконец, должен я его остановить или нет? Да или нет? Времени осталось только на одно слово! — потеряв терпение, закричал полковник Мартен. — Доман уже у вертолета!
Перед Доманом стоял яркий бело-красный вертолет. Над ним синело ясное весеннее небо. Впереди лежали вся Франция и весь мир. Оставалось только открыть дверцу и залезть на сиденье…
— Остановите его! — сказал министр.
— Это ваш приказ? — переспросил Мартен.
— Да, полковник, я приказываю вам остановить Домана! — медленно и четко произнес министр и положил трубку.
— Остановите его! — скомандовал Мартен, и его приказ прогремел над замком.
Фарж выстрелил первым. Вслед за ним ожила окаменевшая цепь автоматчиков, вскинули винтовки снайперы, стоявшие на башнях, и тишину разорвали десятки очередей.
Жосслен споткнулся и медленно повернулся к ним лицом, словно хотел взглянуть, откуда придет его смерть и какая она… Он увидел, как белый замок де Ферьер вдруг тронулся с места и поплыл по воде пруда, словно огромная птица. Потом синий купол небес раскололся и из него вырвались потоки ослепительного неземного света.
Доман упал навзничь на зеленую траву, широко раскинув руки.
Автоматные очереди смолкли.
Дорис Фридериксен первая подбежала к бездыханному телу и бросилась перед ним на колени. Сквозь слезы она смогла разглядеть, что открытые мертвые глаза Жосслена Домана, как прежде, ярко-голубые.
В них отражалась лазурь высокого безоблачного неба.
Люди могли умереть здесь.
Мак Болан пошевелился, стараясь не задеть обуглившиеся булыжники, разбросанные на полу. Джей Мартен, сосредоточив все внимание на том, что происходило внизу, на улице, даже не заметил этого движения большого человека.
Болан чувствовал тревогу. Тело покалывало, и автоматически он начал напрягать, а затем расслаблять мышцы, готовя себя к действию, и в то же время пытаясь определить, отчего же он чувствует себя так неловко.
Он стоял позади, в самой тени, от того, что когда-то было окном, в восьми футах. Искусственный свет уличных фонарей вырисовывал силуэт Мартена — сгорбившийся, опирающийся руками о развалившийся подоконник.
Еще до того, как нервное покалывание исчезло, Болан молча пробрался сквозь хлам на полу и встал за его спиной. Ни один из них не мог оторвать глаз от дороги.
Джей Мартен, второй агент, был партнером Мака Болана, известного в их кругах как полковник Джон Фоникс. Босс Джея резко отклонил протест по поводу того, что тот не нуждается в няньке, и серьезно предупредил, что на этот раз приказ идет сверху.
Прямо сверху.
Это могло означать, что объект их наблюдения — Кенджи Шинода — имел больше неприятностей, чем Джей мог предположить… Имел очень большие неприятности.