— Непременно, — подтверждает он. — Если я сам не развлекаюсь, никто не развлекается.
Четыре романа, пять сборников рассказов и более тысячи стихотворений обеспечили ему в США небольшую, но преданную армию поклонников. Хэнку, как его называют, нравится быть «привитым вкусом». Для пропитого лауреата канавы известность — проклятие. И вот известность пришла.
Его имя всплывает в колонках сплетен. Он ужинает с Норманом Мейлером, возит Шона Пенна на скачки, его навещает Мадонна.
— Зачем это, — интересуется сосед, — к тебе станет заглядывать Мадонна?
А затем, что Хэнку случилось стать той скандальной знаменитостью, что сочинила «Пьянь» — картину, успешную и у критиков, и в прокате, и она превратила Буковски в популярную голливудскую фигуру.
— Из-за нее я начинаю подозревать в себе отсутствие способностей, — говорит Буковски, который уже наблюдал, как его роман «Истории обыкновенного безумия» превратился в кинопровал 1983 года: на просмотре автор «орал в экран». Сценарий «Пьяни» Буковски писал по смутным воспоминаниям о том, каким был в двадцать пять лет. Это история беззастенчиво пьющего писателя (Микки Рурк) и его возлюбленных — Ванды (Фэй Данауэй) и «Мистера Макклири» (дешевого виски). «Нью-Йорк таймс» назвала фильм «классикой». Буковски считает его ломтем жизни — своей жизни. И тем не менее говорит:
— Это чертовски хорошее кино.
А успех мог бы никогда и не прийти. После того как французский режиссер Барбе Шрёдер в 1979 году заказал Буковски сценарий за двадцать тысяч долларов, поиски продюсера заняли шесть лет. «Написано мило, — говорилось в отказах, — но кого волнует, что происходит с пьяницей?»
Когда сценарий прочел Шон Пенн, его взволновало. Пенн предложил на главную роль себя — за доллар.
— Тогда у нас был товар нарасхват, — говорит Буковски.
Но Пенну хотелось, чтобы ставил фильм его приятель Деннис Хоппер — еще один знаменитый бывший изгой Голливуда. А Буковски не хотел бросать Барбе.
Тут появились Микки Рурк и «Кэннон филмз» с бюджетом около четырех миллионов.
Прототип Рурка превозносит актера.
— Он выкладывается по-настоящему, — говорит Буковски.
Как ни удивительно, Рурк признаёт, что не поклонник Буковски.
— Может, он и любит выпить, — говорит актер, у которого алкоголиком был отец, — но я не обязан его за это уважать.
Буковски жалеет о такой реакции.
— Даже наркоманам общество сочувствует, — говорит он. — А пьяниц за людей не считают.
Буковски родился в Андернахе, Зап. Германия, и переехал в Л.-А. в четыре года. Он очень боялся своего отца, прусского молочника, который регулярно его бил. Впервые Буковски выпил в тринадцать лет; он утверждает, что переносить боль ему стало легче. После двух лет на отделении журналистики городского колледжа Лос-Анджелеса, в начале Второй мировой войны, он бросил учебу. Следующие десять лет писал и бродяжил по стране. В тридцать шесть такой режим непрерывного и неразборчивого пьянства привел его в лос-анджелесскую больницу с кровоточащей язвой. Влив в него тринадцать пинт крови, его выпустили и велели никогда больше не пить. Он отправился прямиком в бар.
Буковски продолжал зарабатывать на хлеб уборщиком, водителем грузовика, экспедитором и почтальоном. Параллельно — или вопреки — всему этому строчил стихи, порнографию и рассказы для андерграундных журналов.
— Если собираешься писать, у тебя должно быть то, о чем писать, — говорит он. — Боги были ко мне добры. Держали меня на улице. Если ты гений в двадцать пять — перегораешь.
Дома Буковски известен очень скромно, но за границей он давно уже знаменитость. Заключенные тюрем и психушек со всего света засыпают автора письмами, на которые он отвечает.
— Это интересные люди, — говорит он. — Их труднее всего обвести вокруг пальца.
Когда заключенный из Новой Зеландии сообщил, что книги Буковски передают из камеры в камеру, тот сказал:
— Я впервые стал гордиться своей работой.
Женщины, признает он, еще одна его пагубная страсть. В 1956 году он женился на Барбаре Фрай, издававшей небольшой поэтический журнал. И только приехав к ней на техасское ранчо, он понял, что она богата.
— Малышка, это все испортит, — сказал он ей.
И был прав. Не прошло и года, как они развелись.
Его единственному ребенку Марине Луизе сейчас двадцать три, она недавно окончила механический факультет Калифорнийского университета в Лонг-Биче. Она дочь бывшей подруги Буковски — Фрэнсес Дин Смит.
Марина Буковски
— Марина клевая, — говорит ее отец. — Она знает, что, если сказать: «Боже, я так люблю, как ты пишешь!» — я обижусь. Мы с ней похожи. Мы оба не высовываемся и не говорим того, что следует понимать без слов.
Дни безумств у Буковски давно позади.
— Драки, пьянство, съём женщин… мне кажется, все это ушло с молодостью, — говорит он.
В 1976 году он познакомился с Линдой Ли Бегли — ей тридцать шесть, она владела магазином товаров для здоровья, а недавно начала актерскую карьеру.
— Хэнк был пьян, когда мы познакомились, — вспоминает она.
Пылкая поклонница его работ, Линда кормит мужа примерно тридцатью пятью витаминами в день и запрещает ему красное мясо и крепкие напитки.
— Не знаю, есть ли польза от меня Линде, — говорит Буковски, — но без нее меня бы тут не было.
Два года назад они поженились и поселились в уютном доме, с одной спальней и садом, в портовом районе Сан-Педро, Калифорния. Успех «Пьяни» уже вынуждает Голливуд вынюхивать в творчестве Буковски что-нибудь еще.
— Мне никогда не хотелось быть богатым, — утверждает Буковски. — Просто неплохо иметь жилье и еду, чтобы печатать и дальше.
Старый нечестивец, может, и укрощен, но по-прежнему ездит на ближайший ипподром каждый день. Жену это не беспокоит. Почти каждый вечер к десяти часам, уверяет она, ее Хэнк взбирается по ветхой лесенке в свой рабочий кабинет.
— Он закрывает дверь, — говорит Линда, — откупоривает бутылку вина, включает классическую музыку, а потом бьет по клавишам. Машинка просто взрывается.
Его текущая работа — «Голливуд», роман, основанный на съемках «Пьяни», — идет легко.
— Я сижу один, — сияет Буковски, — и у меня праздник.
«Charles Bukowski: Poetry, Short Stories, and Now… Screenplays!», Christian Gore, Film Threat, Issue 13, 1987, pp. 17–20.