— Да у него просто прихватило сердце! Даже ваш маг это подтверждает!
— Хог уже здесь? — неприятно удивился я.
— Да! Его заключение — естественная смерть от самых что ни на есть естественных причин! — зло подтвердил Лардо. — А твой начальник вместо того, чтобы со спокойной совестью отдать дело, как предписывает инструкция, до сих пор утверждает обратное…
У Йена на скулах заиграли желваки.
— Арт, я хочу, чтобы именно ты осмотрел тело, — твердо сказал он, взглянув мне в глаза. — Хотя бы потому, что инструкции знаю не хуже некоторых. Мастер Хог действительно провел предварительное обследование и сказал свое веское слово, но… сам понимаешь: я должен знать точно.
Ну да. По закону, в сомнительных случаях дать окончательное заключение о причине смерти может только маг Смерти. А поскольку в городе я такой один…
Я пожал плечами и, приметив светлую макушку помощника городского мага, склонившуюся над лежащим возле одного из алтарей телом, отправился выяснять подробности.
Настоятель лежал на левом боку, почти уткнувшись носом в основание алтаря. Левый локоть, придавленный весом его собственного тела, до сих пор оставался согнутым, а ладонь — прижатой к груди и плечу, словно старик хотел от чего-то защититься. Его правая рука бессильно упала сверху, запутавшись пальцами в разноцветных кисточках подпоясывающей рясу веревки. Обутые в сандалии ноги были чуть согнуты в коленях… ну, насколько позволял алтарь, конечно… темно-коричневая ряса смялась. Но ничего подозрительного, что могло бы навести на мысль об убийстве, я не заметил.
Когда мои грязные сапоги поравнялись с головой мертвеца, Гордон Χог — опытный маг Жизни и, по совместительству, внештатный сотрудник обоих наших Управлений — неприязненно буркнул:
— Рэйш, опять ты? Тебя-то зачем позвали?
— Откуда узнал, что это я? — флегматично отозвался я, присаживаясь рядом с телом на корточки. — Ты даже головы не поднял. Или успел отрастить глаза на затылке?
— Только у тебя хватило бы наглости завалиться в святое место, не вытерев как следует ноги, — хмуро ответил коллега, отбросив назад лезущую на глаза прядь светлых волос. Недоброжелательный взгляд его серых глаз на мгновение оторвался от трупа и задержался на моей мокрой шляпе. — Да ещё и находиться здесь в головном уборе. Рэйш, тебе что, совсем нет ничего святого?
— Причина смерти? — не удостоив его ответом, поинтересовался я.
Хог скривился, словно отхлебнул прокисшего пива, и с явной неохотой, но все-таки поделился информацией:
— Сердце у старика прихватило. Ничего необычного. Не твой профиль.
— Не возражаешь, если я проверю?
— Да пожалуйста, — фыркнул он, вставая. — Норриди совсем с ума сошел, если на такое пустяковое дело прислал тебя. И не лень было сюда переться с другого конца города, а?
— Мне за это платят. А теперь заткнись и отойди. Я должен сосредоточиться.
Не обращая внимания на ворчание быстро удаляющегося коллеги, я снял перчатки и, щелкнув пальцами по массивному перстню на правой руке, едва слышно шепнул:
— Просыпайтесь, лентяи-и… для вас есть работа…
И вплавленный в серебро крупный рубин тут же вспыхнул, осветив мое лицо кровавыми бликами.
— Что?! Опять?! — возмущенно всколыхнулся воздух перед моим лицом, а мгновением позже над телом настоятеля материализовался полупрозрачный силуэт в неопрятных лохмотьях. Морщинистое лицо, глубоко посаженные глаза, искривленный в злой гримасе рот, гневно вскинутые кулаки… Грем, как всегда, был в своем репертуаре. — Арт, мне уже двести лет, едрить тебя за ногу! И я, между прочим, ещё не отошел от визга той мерзкой собачонки! Чтоб ее двадцать раз об угол табуретки! Имей совесть и оставь старика в покое!
— В самом деле, Арт, — укорил меня мягкий женский голос, и следом за брызгающим слюной Гремом из перстня выпорхнула прекрасно одетая дама чуть более чем средних лет. В вычурном парике, завитая по последней моде, с кокетливой мушкой над верхней губой и в ярко-красном атласном платье, где под грудью расплывалось темно-багровое пятно. — Мы же только вернулись. Или у престарелой кокетки снова кто-то потерялся? Уж не муж ли?
— Что делать? — деловито осведомился третий призрак — босоногий пацан с на редкость серьезным лицом, вечно трепаной шевелюрой и следами трех ножевых ранений на холщовой рубахе. — Артур, у тебя неприятности?
— Полетайте по округе, — вполголоса, чтобы не разбудить дремлющее в зале эхо, велел я. — Посмотрите, что да как. Может, что странное найдете.
— Сделаем, — уверенно кивнул мальчишка и, растаяв в воздухе, умчался выполнять поручение.
— А я не буду! — ожидаемо уперся старик. — Я тебе не какой-то там мальчик на побегушках! В моем возрасте бегать вредно! И вообще, я сегодня уже поработал, пока искал ту блохастую дрянь, посмевшую обгадиться в моем присутствии! Пусть, вон, теперь Жук отдувается — он молодой, ему нестрашно!
— Можно подумать, ты помрешь во второй раз, если чуток напряжешься, — насмешливо заметила призрачная леди Камия… кстати, весьма полезная в некоторых вопросах дама… и кинула на недовольного старика пренебрежительный взгляд. — Или боишься, что развалишься на части больше того, что уже есть?
А потом повернулась ко мне и покровительственно улыбнулась.
— Арт, дорогой, чем тебе помочь?
— Меня интересует все, что может указать на причину смерти, — так же незаметно кивнул я.
— Хорошо, оглядимся.
— А я сказал, что не бу… — Грем в качестве протеста попытался юркнуть обратно в перстень, но в последний момент был удержан ласковой женской ручкой и основательно встряхнут за шиворот.
— А ну, шевелись, старая развалина! — в голосе леди прорезались командирские нотки. — Живо за работу! Не то я упрошу Арта вышвырнуть тебя из перстня и заодно расскажу обо всех непристойностях, которые ты шепчешь мне на ушко, пока никто не слышит!
Гневно засопевший призрак, собравшийся отстаивать свою правоту до победного конца, тут же сдулся.
— Вот гадина… Арт, поверь моему опыту: никогда не доверяй женщинам. Потому что они коварные, двуличные, наглые и беспринципные стер… ой! — Грем с чувством потер зудящий зад, к которому приложилась изящная женская туфелька. И тут же наябедничал: — А еще они дерутся!
— Правильно, — свела брови к переносице опасно нахмурившаяся леди. — Так что, если ты, кобель облезлый, не пошевелишься, я тебе покажу, как любил развлекаться мой покойный… чтоб ему во Тьме несладко жилось… муженек, если его рисковали обмануть подельники!
— Да иду уже, иду! — страдальчески простонал несправедливо обиженный дух, поспешно отплывая в сторону и пропадая за ближайшей статуей. — Вот ведь разоралась…
— Не волнуйся, Арт, — с заговорщицкой улыбкой повернулась ко мне леди. — Если тут что-то есть, мы непременно найдем.
Я только усмехнулся и, проследив за тем, как невидимые абсолютному большинству присутствующих призраки, препираясь и беспрестанно споря, снуют между статуями, занялся своими непосредственными обязанностями.
Повреждений на теле, как и говорил Хог, не обнаружилось: ни ран, ни синяков, ни даже мелких порезов, которые могли бы остаться после бритья. В ауре тоже не имелось подозрительных следов, которые можно было связать с посторонним воздействием. Ни порчи, ни сглаза, ни проклятия, ни наведенной магии, ни даже крохотного клочка отрицательных эмоций, которые навели бы меня на мысль о преднамеренном убийстве. И ни единого следа маскирующей магии, позволяющей думать, что место преступления старательно подчистили.
Судя по ауре, на старика в последние пару месяцев никто даже не разозлился. На него не воздействовали физически или магически. Он не носил при себе амулетов. В его теле не осталось следов каких бы то ни было ядов… уж в чем в чем, а в этом я разбирался прекрасно. И был готов поклясться, что настоятель чист, как горный хрусталь. И мертв, как тот камень, на котором остывало его бездыханное тело.
Помня о словах Йена, я все же приложил правую ладонь к груди мертвеца, пытаясь нащупать место, откуда жизнь стала уходить первой. Но, так же, как и Хог, был вынужден признать, что настоятель действительно умер от обычного сердечного приступа. Причем смерть наступила относительно недавно — вторая мерная свеча едва успела догореть, когда меня нашел мальчишка-посыльный, так что иные причины полностью исключались: воздействие маскирующей магии сохраняется как минимум сутки. Так что господин Вейс был полностью в своем праве.
— У нас ничего, — кратко доложил о результатах осмотра вынырнувший из ниоткуда Жук, подтверждая мои выводы. — Ни крови, ни шлейфа недавней смерти, ни каких бы то ни было других следов. Храм чист, Арт.