– Нет, я этого не говорю. Хотя, не думаю об этом, как о черном и белом, как думаешь ты. У отца хорошие намерения, но это не значит, что все не может измениться. Держи глаза широко раскрытыми, Джоши.
Я киваю, в животе узлы. Я должен верить, что отец не намерен действовать за моей спиной. Я не буду думать о нем самого худшего, пока у меня не будет твердых доказательств.
Торжественное открытие тату салона было месяц назад, и мы трое погрязли в приятной рутине. Шон – ценный и трудолюбивый сотрудник. Его татуировки говорят сами за себя, талант широко признан, и не имеет себе равного. Нанять его в салон – отличное бизнес-решение. Люди приезжают со всех шести близлежащих штатов, чтобы сделать тату у Шона, а женщины практически бросаются на него. Они не могут насытиться его внешностью плохого парня с большим количеством татуировок. Они попадают под его сочные флюиды, а он использует их для безумного флирта.
Мы с Татум находим поведение женщин чрезвычайно занимательным. Она придумала игру, в которой мы с ней делаем ставки, предполагая, как будет вести себя женщина рядом с ним: «облизывательница губ», «любительница наматывать волосы на палец», «любительница прикасаться» или, если она действительно смелая и прижмется к нему своими сиськами – «любительница прижиматься сиськами». Победитель должен купить проигравшему шот виски.
Должен признать, Татум гораздо лучше угадывает, чем я. Я никогда не умел предсказывать, что сделает женщина. Думаю, что моя собственная история отношений доказывает это лучше всего.
– Хорошо, Джош. Как думаешь, какой будет эта? – задает вопрос Татум, толкая меня локтем, чтобы привлечь внимание. Подняв взгляд с телефона, я наблюдаю, как Шон со своей клиенткой подходит к стойке регистрации.
– Номер один, – говорю я, имея в виду «облизывательницу губ». – А ты что думаешь?
Татум задумчиво сжимает губы.
– Хм, – она стучит своими черными ногтями по деревянной столешнице и сужает глаза.
– Я думаю, что она – твердая четверка.
– Думаешь? – я осматриваю фигуристую блондинку. Она не похожа на «любительницу прижиматься сиськами». – Думаю, ты ошибаешься.
Она качает головой, потом с жалостью смотрит на меня.
– О, Джош. Когда ты научишься?
– Татум, ты можешь поговорить с Келли, пожалуйста? Она хотела бы назначить еще одну встречу, – говорит Шон.
Конечно, она бы хотела. У Шона отличное качество: его клиенты женщины, всегда возвращаются.
– Конечно, как насчет четвертого сентября в два часа, это вам подходит? – спрашивает Татум самым профессиональным голосом.
Я проверяю свой телефон и усмехаюсь, но поднимаю глаза, когда Татум ударяет меня ногой. Как раз вовремя, чтобы мог увидеть, что Келли прижимает свои сиськи к руке Шона, когда он тянет руку над столешницей, беря лист с инструкциями по уходу.
Татум протягивает свой кулак, ударяет о мой, а потом разжимает пальцы, издавая звук взрыва, словно я разбился и сгорел. Сукин сын.
– Как дела? – я наклоняюсь и спрашиваю Либерти.
Мы у Тито. В это место мы приходим после окончания рабочего дня. И чаще всего друзья Татум присоединяются к нам. Они классные и с ними легко общаться.
Мы с Либерти много общаемся, становимся все ближе, как друзья, но она хочет большего. Даже я не могу пропустить те сигналы, которые она мне посылает, но не готов к чему-то большему. Многое лежит на кону в связи с открытием студии, а первые шесть месяцев имеют решающее значение. Если я облажаюсь – второго шанса не будет. Сейчас самое главное – сделать так, чтобы «Холст» преуспел.
– Как обычно: учеба и работа, – она пожимает плечами, избегая моего взгляда. Она водит пальцем по конденсату на своем стакане. Я вижу, что ее что-то беспокоит.
– Что сегодня с тобой не так? О чем думаешь?
Она плотно сжимает губы и не отвечает, подтверждая мои подозрения.
– Либерти, выкладывай, – подталкиваю я.
– Почему ты не приглашаешь меня на свидание? – ее голубые глаза пронзают мои. – Со мной что-то не так?
Я улыбаюсь.
– Нет, с тобой все в порядке. Это все из-за меня. Я люблю кое-кого другого.
– Где она тогда? – спрашивает она, нахмурившись.
– Мы не вместе, – я прикладываю край бутылки пива к губам и глотаю прохладную жидкость.
– Это та брюнетка, с которой ты разговаривал на открытии студии?
У меня в голове сразу же возникает образ Эль. Я так ясно ее вижу, от черных шорт на ее длинных ногах до розового блеска на губах, который мне хотелось слизать.
– Да, – мне не нужно описывать ее Либерти. Я уверен, что она могла понять по моему лицу, какая Эль особенная.
Я лишь надеюсь, что Эль не смогла этого увидеть.
– Почему ты не с ней?
– Это длинная история, о которой я не хочу говорить, – мой тон резкий. Я делаю большой глоток пива и задумываюсь над тем, что в этот момент делает Эль.
К черту это. Я потираю грудь в том месте, где обитает вызванная ею постоянная глубокая боль. Хотя, это хорошая боль – напоминание о том, что мы разделили; бесконечный дискомфорт, составляющий мне компанию во время одиноких ночей. Мы можем не стать чем-то большим, но у меня останутся воспоминания.
Молча поднявшись на ноги, я направляюсь в бар. Пиво сегодня не вставляет. Эль вновь проникла в мой мозг, и мне нужно что-то мощнее, чтобы заставить ее уйти.
Застонав от боли в голове, я натягиваю одеяло на лицо и неглубоко дышу.
– Ты в порядке? – голос Либерти неожиданно прорезает тишину утра.
Шокированный и удивленный, откидываю одеяло. Солнечный свет, проникающий через окна, вызывает пронзительную боль. Закрывая глаза, я снова накрываюсь одеялом.
– Что ты здесь делаешь? – говорю сквозь зубы, аккуратно потирая ладонью лоб. Все болит.
– Прошлой ночью ты пригласил меня к себе домой, – отвечает Либерти.
Блядь. Это нехорошо. Посмотрев вниз, я понимаю, что на мне только боксеры, а еще у меня нет воспоминаний о прошлой ночи. Последнее, что я помню – это мысль об Эль, а затем я выпиваю шот.