— Он же хочет… он действительно хочет всех нас убить! — сказала она высоким резким голосом.
— Весьма оригинальная история получается, — пробормотал доктор Рид.
— Кому только выпадет судьба ее рассказать? — мрачно сказал Тим.
— Боже! — повторил Питер. — Мы же здесь буквально как в тюрьме…
— Да, как в тюрьме, — подхватил Хэнк, — или, к примеру, будто нас заживо похоронили, и мы проснулись в склепе.
— Хэнк! — закричал Осгуд, вскакивая с кресла. — Ты хочешь всех нас свести с ума?
Голос Осгуда охрип, а лицо посерело. Его прервал хладнокровный язвительный голос хозяина:
— Но в случае моей победы, друзья мои, расплачиваться придется всем вам по очереди. В случае моей победы к утру игра будет закончена, ибо к восходу солнца все мои гости перейдут в мир иной.
— Да выключите же кто-нибудь эту штуковину! — умоляюще воскликнула Маргарет.
— Он предупредил нас, что этого делать не следует, — напомнил ей Осгуд. — Я не собираюсь ни до чего дотрагиваться в этом проклятом доме.
Дрожащими руками он взял сигарету и нервно закурил ее.
— Итак, — продолжал хозяин, — я объяснил вам правила нашей игры. Вы должны остаться здесь и честно играть в нее. Вы должны выполнять мои указания. В противном случае вас ждут весьма неприятные последствия. Друзья мои, я не убийца. Каждый из вас сам даст мне в руки возможность лишить его жизни.
— Но это же безумие, — сказала Сильвия, — ужасное, невероятное безумие.
— Конечно, это безумие, — сказал Питер, — но нам от него некуда деться.
— Уважаемые гости, — продолжал голос хозяина, — я всех вас хорошо знаю. При всем вашем обаянии, самообладании и уверенности в себе среди вас нет ни одного, у кого не было бы ахиллесовой пяты, которую вы годами скрывали от всего света и которая остается уязвимой несмотря на то, что она покрыта мощной броней. Именно это уязвимое место, которое есть у каждого из вас, и позволит мне одержать победу над всеми вами. Среди вас, друзья мои, нет ни одного, кто бы не скрывал какой-нибудь тайны. Мне, однако, они известны. Сражаться я буду не с вашей всем известной силой, а с вашей тайной слабостью. Я предупреждаю вас об этом сейчас с тем, чтобы я, раскрывая ваши секреты, не застиг никого из вас врасплох. Советую вам, друзья мои, собраться с мыслями, ибо все это обещает быть весьма интересно. Лишь беспощадный анализ ваших самых сокровенных мыслей даст вам шанс переиграть меня в нашей игре.
— Легко сказать, собраться с мыслями, — отозвался Хэнк. Он подошел к окну, посмотрел минуту на ночной город, а затем, отвернувшись от окна, добавил: — Как раз вот это я и не в состоянии сейчас сделать.
— Тихо! — оборвала его Маргарет. — Он снова заговорил.
Она наклонилась вперед, нервно перебирая пальцами и широко распахнув глаза, будто намереваясь вытащить обладателя ехидного голоса из радиоприемника на свет Божий.
— Разумеется, — сказал голос хозяина, — среди вас могут оказаться и такие, кого я недооценил.
— Звучит обнадеживающе, — с неверием в голосе сказал Питер.
— Возможно, — продолжал голос, — среди вас найдутся и такие, у кого не одна, а несколько тайных слабостей. Возможно также, что кто-то из вашей компании не обладает той силой, которой я его наделил в своем воображении. Я не хочу портить наше развлечение, допустив, чтобы такой гость мешал нашей сегодняшней игре. Те, кому не хватает смелости и безрассудной любви к приключениям, чтобы играть в нашу игру с весельем и прилежностью, недостойны быть моими противниками. Поэтому, если кто-либо из вас не желает играть со мной, неволить его я не стану.
— Слава Богу, — сказал Тим.
— Может быть, это и в самом деле окажется забавным, — с отчаянием сказала Маргарет.
— Не уверена, — возразила Джин. — Не нужно забывать о мертвеце, который лежит в патио.
— Для таких людей, — вкрадчиво сказал голос, — я предусмотрел весьма простой выход. Если вы заглянете на третью полку настенного шкафа в буфетной, то среди бутылочек с соусами и приправами вы увидите там серебряный флакон. Содержимое этого флакона — синильная кислота.
— Очень мило, — чуть слышно произнес Питер.
— Таким образом, если кому-то из вас недостает смелости, чтобы принять участие в нашей игре, выходом для него может быть простое, обыкновенное, банальное самоубийство.
— О, Боже! — вздрогнул Хэнк.
— Когда речь заходит о рекламе флаконов с синильной кислотой, — почти весело сказала Сильвия, — я не боюсь. У меня хватит ума не прикасаться к ним.
— Итак, — произнес голос хозяина, — я сказал вам все, что хотел. Вы можете мне полностью доверять. Прошу вас без всяких опасений угощаться всем, что есть в доме. Кроме яда, о котором я только что сказал, других ядов здесь нет. Не будет и никаких мошеннических трюков. Однако время не ждет: уже одиннадцатый час.
Все невольно посмотрели на настенные часы. Черные стрелки на их серебристом циферблате показывали двадцать две минуты одиннадцатого. Казалось, что не два часа, а целая вечность прошла с тех пор, как Сильвия взглянула на свой кроваво-красный бокал и содрогнулась. Даже комната казалась теперь необыкновенно тесной для восьмерых вполне здравомыслящих мужчин и женщин, вынужденных вступить в схватку с безумием. И как удар бича, прозвучала следующая фраза, произнесенная голосом-призраком:
— Прежде чем часы пробьют одиннадцать, один из вас, только один из вас, друзья мои, умрет.
— Боже мой! — обмяк Джейсон Осгуд. Лицо его еще более посерело.
— И первым из вас умрет тот, — сказал голос хозяина, — кто меньше всех заслуживает того, чтобы жить.
Голос умолк. В комнате воцарилась мрачная, грозная тишина.
Эту тишину нарушил доктор Рид, который поднялся с кресла и отправился за сигаретой.
— Весь ужас в том, — сказал он, чиркнув спичкой, — что мы оказались заперты здесь и теперь просто вынуждены быть свидетелями происходящего. Я предлагаю вместе подумать о том, как нам отсюда вырваться.
— Что касается меня, — сказал Тим Слеймон, — я вот-вот вообще потеряю всякую способность думать.
— Тим, пожалуйста, не надо! — умоляюще обратилась к нему Сильвия. — Что бы там ни было, нам нельзя впадать в панику. Ведь должен же быть какой-то выход.
Хэнк посмотрел на затянутую в белый атлас фигуру Сильвии, на аккуратные волны ее золотистых волос и на ее белые руки, спокойно лежавшие у нее на коленях.
— Сильвия, — сказал он с благоговением, — ты просто чудо. Имей я такое же самообладание, мне больше нечего было бы желать.
Она улыбнулась:
— Спасибо, Хэнк.
Питер поднялся и постоял минуту возле радиоприемника, задумчиво глядя на него, затем резко обернулся.