— Ну, предположим, найдем мы этого дракона, — спросил Норберт, — и что нам с ним делать?
— Вот тогда и придумаем, — не слишком уверенно сказал Джо. — Все равно ведь выбора у нас нет.
— Джо прав, — сказала Вероника. — О, я знаю, вы можете сказать, что мы с Рэндальфом постоянно спорим! Ведь он такой капризный, эксцентричный, такой порой напыщенный, тщеславный и невыносимо самодовольный… а иногда слишком мрачный, неуклюжий, ленивый, жадный, жалкий… жить с ним вместе совершенно невозможно… — Она с трудом перевела дыхание и закончила: — Однако он — единственное, что есть у меня в жизни!
— Раз так, решено, — сказал Джо. — Мы немедленно отправляемся в пуль.
— И ты что-нибудь придумаешь, да? — плаксивым голосом спросил Норберт. — Еще до обеда?
— Верь мне, — мрачно сказал Джо. — Я ведь герой-воитель!
Прежде чем нашедший чайную ложечку гоблиненок сумел ею воспользоваться и помешать плевый чай, она успела незаметно выпасть у него из кармана и исчезнуть. И долго брела по булыжным мостовым, потом проскользнула в страшные скрипучие ворота, спустилась по огромным ступеням, тихонько позвякивая и вздыхая на каждой, и стала уходить все дальше и дальше от Гоблинтауна, сворачивая с одной тропы на другую и повинуясь той неведомой силе, что гнала и гнала ее вперед.
Спотыкаясь, падая и вновь со вздохом поднимаясь, она продолжала идти, постукивая по камням, увязая в грязи и оставляя в песке и пыли тонкую прерывистую линию.
На одном перекрестке ей удалось вскочить на телегу тролля, доверху нагруженную соломой. Клинк-кланк — ложечка прыгнула на колесо, с него — на край телеги и — у-ух! — упала в мягкую желтую солому, как на перину.
Она лежала там, наконец согревшись и очень довольная, а солнце посверкивало на ее полированной поверхности и изящно изогнутой ручке. И этот блеск привлек внимание одной из пролетавших мимо пернатых мышей, решившей сменить ночь на день.
Хлопая крыльями, точно в ладоши, пернатая мышь камнем упала с небес, вытянув ноги и разинув пасть. Затем, изящно развернувшись в воздухе и издав громкое то ли карканье, то ли кваканье, схватила блестящий предмет, лежавший на груде соломы, и снова взмыла ввысь.
Маленькая ложечка только вздохнула.
Далеко внизу раскинулась Чвокая Шмарь; сейчас, с такой высоты, она удивительно напоминала ту покрытую пятнами карту, которую только что рассматривал Джо: Благовонные Грязи, Зачарованное Озеро, Гнилые Горы.
Вдруг налетел резкий порыв ветра, и ложечка вся задрожала. Пернатая мышь крепче сжала когти, но, увы, слишком поздно: ложечка уже выскользнула из ее лап и падала, падала, падала…
Тинкль-клинк! Она наконец приземлилась. Потом с легким вздохом встала и оказалась прямо перед воротами замка Рогатого Барона! Дрожа от дурных предчувствий, ложечка бросилась вперед. За ворота, по гравийной дорожке…
Никого! Все исчезли! Чайная ложечка печально и устало вздохнула. И все же они определенно здесь были! В этом-то она, по крайней мере, совершенно не сомневалась. Ложечка повернулась, прислушалась… Да-да, вон там… Стараясь держаться в тени, она поскакала назад к воротам замка и дальше — на пыльные просторы высокогорья.
Звуки бала, продолжавшегося в саду, постепенно замерли вдали. Поднялся ветер, солнце садилось. Все ближе был вулкан Маунт-Бум. Вулкан пыхтел, свистел и временами взрывался своим оглушительным «Бум-м!»
Чуть впереди на дороге ложечка заметила еще четырех путников: людоеда, на голове которого сидел волнистый попугайчик, юного героя-воителя, пристроившегося у того же людоеда на плече, и собаку. Ложечка задрожала, ибо в памяти ее шевельнулось некое приятное воспоминание; прикосновение теплых пальцев, уют темного кармана… Да, это был тот самый юный герой, который тогда отыскал ее, отставшую от остальных…
Ложечка тихо звякнула — тинкль-тинкль — и, собрав последние силы, поспешила за ним.
Четкий силуэт дракона возник на фоне закатного неба. Дракон камнем упал вниз и приземлился у самого входа в пещеру, швырнув тяжелый узел на землю, и, если можно так выразиться, вытер пот со лба. В узле что-то звякнуло, но дракон на него даже не взглянул и преспокойно уселся отдыхать.
Над головой у него упорно кружилась пернатая мышь. Дракон поднял чешуйчатую башку и одним узким языком пламени опалил назойливой нахалке хвост. Мышь, пронзительно вереща, тут же метнулась прочь, а дракон на всякий случай осмотрел небо и искореженную бесплодную землю окрест — вдруг объявятся еще какие-нибудь непрошеные гости.
Таковых пока не было.
И все же безопасность никогда не бывает излишней! А потому дракон схватил огромный дребезжащий узел когтистыми передними лапами и поволок его поглубже в пещеру. Он довольно долго полз на брюхе по низкому длинному туннелю и наконец оказался на месте.
Здесь было тепло, дымно и пахло серой. Слабое красноватое свечение лавы, бушующей в недрах горы, проникало сквозь трещины в высоких сводчатых стенах. Поблескивая в этом неярком свете, высилась огромная груда сокровищ. Дракон даже замурлыкал от удовольствия, завидев ее, и, подойдя поближе, нежно потерся о некоторые особо любимые предметы.
Чего только не было в его сокровищнице: золоченые шлемы и ржавые краны от бочек с вином, украшенные самоцветами царские короны, рыцарские мечи, бронзовые соусники, деревянные щиты с изображениями каких-то древних богов или героев, множество самых различных орденов и медалей, кольца и браслеты, кровати с балдахинами, драгоценные тиары и пустые жестяные банки! А чуть дальше, у стены и совершенно отдельно от остальных предметов, стояла золотая волшебная арфа и тихо плакала.
Приглушенный металлический лязг, доносившийся из узла, стал громче, и тогда одним движением длинного когтя дракон прорвал ткань бывшего Павильона Очарования, и кухонная утварь так и посыпалась на каменный пол.
Глаза дракона заблестели от удовольствия при виде столовых приборов, которые, точно стадо на лугу, разбрелись по пещере. Прекрасные ножи, великолепные горделивые вилки, прелестные чайные ложечки… и самое лучшее — серебряная яйцерезка! Вдруг из мешка полетели вертела и терки, формочки для вафельных трубочек и шипцы для сахара, а потом, весь утыканный серебряными зубочистками и мелкими вилками, безнадежно запутавшимися в его густой бороде и шевелюре, оттуда вывалился… волшебник!
Глаза дракона угрожающе сузились. Он погладил себя по бурчащему от голода животу и, откинув назад чешуйчатую голову, рявкнул:
Ар-р-р-ра-ргх!
— …никогда ведь не знаешь, — говорил между тем Джо. — Может, он просто поиграет с ним, как Генри со своим резиновым мячиком, и отпустит…
— Он его съест, — твердо заявила Вероника.
— Ну, наверняка ты этого знать не можешь, — возразил Джо.
— Скорее всего, — сказала она. — Он же голоден, как волк, после такого длительного перелета! Так что слегка поджаренный волшебник послужит ему отличным ужином…
— Не говори так, Вероника! — слабо сопротивлялся Джо.
— Хотя он, возможно, настолько голоден, что сожрет его и сырым…
— Вероника! Заткнись!
Вероника обиженно пожала плечами:
— Ты же сам просил рассказать!
— Да, но… Ой, я падаю!..
— Прости! — донесся до них голос Норберта, которого в очередной раз занесло на дороге. — Такие ужасные рытвины!
— Не извиняйся, Норберт, — сказал Джо. — Ты и так на редкость умело управляешься с этими чертовыми сапогами! Я думаю, мы мгновенно туда домчимся. — Он гневно посмотрел на попугаиху. — Вот мы с Норбертом, например, от Рэндальфа не отказались! А ты, Вероника, его лучший друг…
— Я просто считаю, что всегда следует готовиться к худшему, — спокойно молвила Вероника.
Норберт издал сдавленное рыдание.
— Ты только зря Норберта расстраиваешь! — укоризненно сказал Веронике Джо. Сам он старался вести себя по возможности бодро. — Ты лучше помолчи и перестань говорить о том, насколько безнадежен наш план. Тогда я, может быть, сумею сосредоточиться и придумать что-нибудь получше…