— Во, видал? — сказал Люк и радостно перескочил обратно, к груде кирпичей. — Теперь вот этот кусок…
И они на удивление быстро собрали все уцелевшие фрагменты стены и разложили их по порядку на каменистой полоске земли. Перетащив их, они обнаружили, что по ту сторону стены росло дерево — часть аккуратного сада — и что его придавило падающей стеной. Они уставились на него: Люк — со смехом, Дэвид — мрачно. Люк покачал головой.
— Ему конец, — сказал Дэвид.
— Да, но мы можем изобразить, будто мы тут ни при чем, — заявил Люк. — Распрями-ка вон ту ветку.
И они расправляли дерево, пока оно не сделалось снова похоже на живое. Потом Люк обхватил его руками и воткнул сломанный ствол в рыхлую почву, так чтобы оно стояло прямо. Листья у него по-прежнему были примятые и увядшие, но все же оно выглядело как живое.
— Воскрешать мертвых я, увы, не умею, — признался Люк, — но если повезет, они решат, что оно умерло своей смертью.
Потом они восстановили стену. Дэвид даже не думал, что это окажется так легко. Конечно, пришлось немало потрудиться, и пот размывал грязь на их лицах, но они при этом хохотали и насвистывали, а стена все росла да росла.
Во время работы Люк нравился Дэвиду все больше и больше. С ним было здорово. Он все время шутил, и, казалось, никакие трудности его не пугали. Некоторые его шутки звучали совсем по-дурацки, в первую очередь потому, что Люк продолжал делать вид, будто Дэвид действительно выпустил его из заточения.
— Мои оковы, — говорил он, шатаясь под весом самого здоровенного куска стены, — были в сто раз тяжелее!
И потом, когда дошло до самого трудного — надо было совместить концы заново отстроенной стены с неровными обломками стен по обеим сторонам сада, — Люк сказал что-то странное. Дэвид совмещал, а Люк держал стену под нужным углом. Дэвид видел, как бугрятся напряженные мышцы Люка.
— А ты ее точно удержишь? — спросил Дэвид.
— Она все же не столь тяжела, как чаша с ядом! — жизнерадостно пропыхтел Люк.
Дэвид расхохотался.
И вот концы были совмещены, и стена была готова. Конечно, вышло не идеально. Верхние ряды кирпичей так и лежали волнами, и, поскольку цемента у них не было, сквозь дыры в стене местами был виден соседский сад. Однако стена стояла прочно. Дэвид с Люком изрядно гордились своей работой.
— Недурно, учитывая, что никто из нас прежде стен не строил, — объявил Люк. — Ну а теперь чем займемся?
Дэвид посмотрел на часы и обнаружил, что скоро ужин.
— Мне придется идти домой, — скорбно сказал он. — Они взбесятся, если я опоздаю.
Дэвид был в глубоком унынии. Он вспомнил, что впал в немилость и что во вторник его отошлют к мистеру Скраму. Это было особенно обидно теперь, когда он познакомился с Люком.
— После ужина сможешь прийти? — спросил он, думая, что нужно общаться с Люком как можно больше, пока есть такая возможность.
— Конечно! — заверил его Люк. — Когда захочешь. Просто зажги огонь, и я появлюсь.
— Ну, значит, встретимся тут, — сказал Дэвид.
— Как хочешь, — отозвался Люк.
Дэвид повернулся, чтобы уйти, и Люк со смехом, но при этом стараясь выглядеть серьезным, вскинул руку в индейском приветствии.
— Прощай, о мой благодетель! — воскликнул он.
— Слушай, хватит уже, а? — прыснул Дэвид и со смехом побежал через сад.
Дэвид был грязный. Пришлось мыться и влезать в какие-то еще обноски кузена Рональда, которые были ему велики. Иначе бы он не решился спуститься к ужину. Вот что странно: когда моешься второпях, от мыла и воды грязь только размазывается. И большая ее часть потом остается на полотенце. Дэвид довольно нервно оглядел черно-красные разводы на ослепительно-белом полотенце миссис Терск, но он слишком торопился, чтобы что-то предпринять по этому поводу. В гонг прозвонили еще до того, как он начал мыться.
Он побежал вниз, думая о Люке и его странных шуточках. Если бы не Люк, Дэвид бы сейчас, наверно, сползал вниз по лестнице, чувствуя себя безмерно виноватым и пытаясь придумать, как признаться в том, что он обрушил стену своим проклятием. Сейчас он чувствовал себя гораздо лучше. Стену они отстроили, и это как рукой сняло уныние и ужас из-за того, что проклятие таки подействовало. Он вспоминал о пламени и змеях, и в голове у него всплывала шутка Люка: мол, зажги огонь — и я появлюсь. Спустившись на первый этаж, Дэвид ухмыльнулся: кто-то — вероятно, Астрид — оставил коробок спичек на подставке рядом с гонгом. Дэвид, проходя мимо, взял и сунул их в карман. Если Люк хочет, чтобы он зажег спичку вместо сигнала, так он и сделает. Но вот просить у родственников спички лучше не надо. Это только напомнит им, что надо бы запретить ему еще и спички.
Дэвид вошел в столовую. Астрид говорила:
— Нога ноет и ноет, целый день покоя нет!
— А у меня обе ноги ноют! — простонал дядя Бернард. Но тут он увидел в дверях Дэвида и прекратил состязание.
Дэвид прошел на свое место и уселся в таком тяжелом и неприятном молчании, с каким он еще никогда дела не имел. Очевидно, скандал все еще продолжался. «Хотя, может, — довольно нервно подумал Дэвид, взяв в руки столовую ложку, — они узнали про стену и теперь злятся уже из-за нее». Суп подгорел. В нем плавали черные хлопья. И на вкус он был подгорелый.
Наконец кузен Рональд нарушил молчание, укоризненно проговорив:
— Дэвид, мы все ждем, когда же ты попросишь прощения!
— Простите, — сказал Дэвид, удивляясь, отчего же они до этого-то молчали.
Снова воцарилось тяжелое молчание.
— Мы хотим выслушать твои извинения! — потребовала тетя Дот.
— Ну, я извиняюсь, — сказал Дэвид.
— Это не называется «извинения»! — возмутился дядя Бернард.
— Ну я же сказал «простите», и я сказал «извиняюсь», — заметил Дэвид. — Что еще вы хотите услышать?
— Например, чтобы ты взял свои слова обратно, — предположила Астрид.
— Ладно. Беру свои слова обратно, — согласился Дэвид, надеясь, что теперь-то уж наконец мир будет восстановлен. Но, сказав это, он подумал, что ничего глупее и выдумать нельзя. Как это похоже на Астрид! — А как вообще можно взять свои слова обратно? Ну, в смысле, раз уж ты это сказал, значит все, слова сказаны, верно? Поэтому…
— Достаточно, — сказал кузен Рональд.
И вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь унылым звяканьем ложек. За это время Дэвид успел пожалеть, что его проклятие было не настоящим. Хорошо бы оно уже подействовало. Потом кузен Рональд откашлялся и сказал:
— Дэвид, мы должны сообщить тебе одну вещь. Мы решили — исключительно ради тебя — вообще не ездить в Скарборо. Мы останемся здесь, и ты останешься с нами.