Ну их, этих корейских кулинаров-затейников! Уже знаю, что им ничего не стоит полить, что-нибудь сладкое разведённым вассаби. Чтобы при еде глаза на лоб вылезали от невероятности ощущений. Лучше неизвестное не трогать, а если трогать — то приняв меры предосторожности в виде стакана с водой под рукою.
В третьей коробке обнаружилась шоколадка в виде маленькой вилки, а в четвёртой — два рулончика туалетной бумаги. Белой, с тиснёными красными розочками по всей поверхности.
Последний подарок поставил меня в тупик. Зачем дарить туалетную бумагу? Зная склонность корейцев «не тушеваться» при обсуждении «туалетной темы», можно догадаться, что это подарено с каким — то смыслом, тем более, что бумага выглядит дорого. Но, с каким?..
Поскольку до ответа я не додумался, стал думать над другим вопросом — куда всё это девать? Поскольку выборочное вскрытие показало почти стопроцентную пищевую направленность подарков, то, вроде бы, можно было бы попытаться всё это съесть. Но… Во — первых, здесь, скорее всего, по большей части то, что мне есть, не захочется. А то, что захочется, мне нельзя. Если нажраться сладкого, меня разнесёт. А мне худеть надо. ИнЧжон сказала, что из-за меня про них стали писать, что они — «жирные коровы».
— «Почему вы — «жирные коровы?» — не поняв, переспросил я у неё, — «Вы же — «худые?» В общем, неудобно тогда вышло. Моя коряво построенная фраза получилась с подтекстом. Сразу я не понял, почему девочки на меня так посмотрели, а когда дошло, извиняться и говорить, что я не имел в виду — «Вы же — худые коровы?» было уже поздно. Такая вот игра слов получилась.
ХеРин утром, пообнимавшись со мною, поклонившись поклонникам и попозировав перед объективами телефонов и фотоаппаратов, усвистала из школы на репетицию, оставив меня на растерзание любопытной толпе. Хорошо ей — она студентка. А мне СанХён сказал, что осталась последняя неделя перед сунын, и поэтому «чтобы ноги моей в агентстве не было! Сдашь, тогда придёшь!», — сказал он мне. Так что эту неделю я проведу в школе, готовясь к экзамену.
Пф — ф… ну ладно, переживём. Неделя быстро пройдёт… А не отправить ли мне подарки домой? Пусть их онни съест или подружкам раздарит? Если я буду угощать тут всех едой из подаренного, наверное, это будет неправильно по отношению к дарителю. Пожалуй, люди обидятся. Дарили ведь мне, а не кому-то. Хотя тут Корея и, может, здесь в этом нет ничего такого, но, я бы, на месте людей, обиделся бы. Поэтому, буду следовать своим ощущениям. Нужно позвонить онни, узнать — сможет ли она забрать мои подарки?
Беру телефон, звоню, здороваюсь с сестрой, объясняю проблему.
— Подарки? — не понимает онни, — Какие ещё подарки? Кто тебе их подарил?
— Да все дарили, — отвечаю я и начинаю перечислять, — ученики из других классов, из моего класса, студенты из высшей школы…
— Ты пользуешься такой популярностью, что вся школа дарит тебе подарки? — изумляется СунОк.
— Думаю, что это аванс, — объясняю я ей своё виденье ситуации, — выданный мне, как участнице группы «Корона»…
— Ух ты! — радостно восклицает СунОк, — Сестра, ты теперь стала настоящим айдолом! Твои поклонники дарят тебе подарки!
— Странные только они какие — то, эти подарки, — говорю я.
— А что в них странного? — удивляется онни.
— Да положили что-то непонятное, — жалуюсь я и перечисляю, — какие-то шоколадные вилки и липкие пирожные. Ещё зачем-то подарили туалетную бумагу с розочками. СунОк, это что-то значит? Или это какая-то шутка?
После короткой паузы онни тихо смеётся в трубку.
— ЮнМи, ты такая забавная, — говорит она, — это же пожелания к предстоящей сдаче сунын. Твои фанаты желают тебе лёгкой сдачи экзамена.
— И туалетная бумага — тоже доброе пожелание? — недоумеваю я.
— Да. Чтобы ты решала задачи так же легко, как разматывается рулончик, — поясняет онни.
— А-а, — говорю я, поняв смысл зашифрованного туалетного послания и интересуюсь, — а остальное? Конфеты, тток и шоколадные вилки? Что они значат?
— Конфеты — к удаче, тток, политый сахарным сиропом, поможет тебе «прилипнуть» к университету, где ты хочешь учиться. Надо съесть половину, а оставшийся кусок отнести в университет, куда ты планируешь поступить, и там приклеить его к его стене. Тогда ты останешься там на пять лет. Вилка помогает, когда не знаешь ответа и приходится гадать, выбирая правильный из нескольких вариантов. Ткнула — угадала! Поняла?
— М — мм, — мычу я, удивлённый глубинным смыслом простых с виду подарков, — Здорово!
— Онни, так ты заберёшь у меня подарки? — спрашиваю я.
— Ну, не знаю, — отвечает она, — Это ведь тебе дарили.
— Пропадут, — прогнозирую я, — Жалко. Мне сладкое нельзя, нужно сбрасывать вес. А раздарить их в школе, наверное, будет неудобно — подарившие могут обидеться. Забери, а?
— Ну, ладно, — немного подумав, принимает решение СунОк, — так уж и быть, заберу! Посмотрю, что там сейчас айдолам дарят!
— Спасибо, — благодарю я, — Ты настоящая сестра!
Онни насмешливо фыркает в трубку.
Время действия: неделю спустя, суббота, вечер.
Место действия: дом мамы ЮнМи.
— Вот как-то так всё и было, — говорю я, внимательно слушающим меня маме и СунОк.
Сегодня у меня вечер разговоров. Сначала говорили с дядей. Когда я вернулся домой после недели в школе, дядя меня уже ждал. Поздравил с грядущим экзаменом, подарил «спасательный наборчик вундеркинда», так я для себя теперь называю эти подарочные коробочки, в которых находится комплект всяких штук, которые и оберегут на экзамене несчастного школяра от ошибки, и руку подтолкнут, чтобы та крестик поставила в нужной клеточке теста. Штуки везде одни и те же — шоколадки с пожеланиями внутри обёртки, пирожные, облитые сиропом и туалетная бумага. Как говорится — «средства, проверенные временем».
Подарок я принял, дядю поблагодарил, а дальше начались длинные разговоры про то, как всё было, да кто что сказал, да что бы это значило. Дядя только недавно вернулся из своей очередной командировки и, узнав по возвращении о столь грандиозных событиях, произошедших в его отсутствие, решил никого не слушать, а узнать всё из первых рук. То есть у меня и у мамы с сестрой. В общем, вечер был длинный. Хорошо, онни позвонила и предупредила о высоком госте, и ещё про то, о чём ему можно говорить, а о чём не стоит. В итоге, самчон получил «облегчённую версию» событий, в которую не вошло повествование о моей первой актёрской подработке. Дядя, видно, помня историю с посылкой, всё добивался от меня признания — «было чего или нет?», но я, глядя на него честными глазами, отверг все инсинуации, утверждая, что это журналисты напутали. Ничего не было. Однако, самчон, похоже, не забыл содержания письма в посылке с тряпьём от ЧжуВона. Поэтому, моим словам не верил, чувствуя, что от него что-то скрывают и возвращался к этому вопросу за вечер несколько раз, вынуждая меня врать снова и снова.
Неожиданно для меня мама и онни оказали мне поддержку, убеждая дядю, что всё, что пишут и говорят «в интернетах и СМИ» — это происки хейтеров. Мне сильно повезло, что дядя не видел видео с танцами на столах в Кирин. Думаю, до следующего посещения нашего дома он наверняка его увидит, но к тому моменту я буду уже далеко — в общаге «Короны». Там охрана! Да и не будет дядя устраивать публичный скандал… А мама с онни скажут ему, что этой киношки не видели, и что они тоже в ужасе. Отмажутся!
Мама рассказала о результатах своих переговоров с семьёй Ким. Старшая женщина их семьи — бабушка ЧжуВона — предложила «спустить всё на тормозах». Мол, президента позорить нельзя, ЧжуВону ещё служить и служить, пока дослужит, всё и забудется. А взамен, госпожа МуРан пообещала, что я получу рекламные контракты от их семейного предприятия. После маминого рассказа все задумались, видимо, прикидывая размеры и сдобность плюшек, которые могут посыпаться на наши головы. Я тоже задумался, пытаясь представить себе, как это может выглядеть. Выглядеть это должно неплохо, решил я, закончив фантазировать, и вспомнив при этом процент мирового рынка производства судов, занимаемый компанией «Sea group». ЧжуВон — дятел ещё тот, но таким уж его воспитали, и его уже не переделать. Так почему бы не получить компенсацию за моральные страдания от вынужденного общения с ним? Ну, психанул я тогда, бывает. Но мне же не жить с ним, в самом-то деле? Пусть платит. Идиоты должны платить. Особенно те, которые с деньгами.
Похоже, остальные члены семьи рассуждали примерно в том же направлении. После небольшой паузы все как-то оживились, разом заговорили, строя дальнейшие модели поведения в отношении семьи ЧжуВона. СунОк быстро заткнули — ей не по чину что-то решать. Как сказал ЧжуВон, «ты же девушка, куда тебе?», потом «заткнули» маму, и, в конце концов, совет старейшин в лице дяди-вождя, принял решение о сотрудничестве краснокожих с «бледнолицыми собаками» — то бишь нас, с «чжувоновцами». Меня вообще не спрашивали. Просто назначили в этом деле «пользоизвлекателем» и всё. Самчон взял на себя ведение переговоров и стратегическое управление, маму придали ему в помощь, ну, а СунОк назначили надзирателем за мной, чтобы я чего не выкинул. Как она будет это делать, когда я буду жить в общежитии, не представляю. Но, теперь, по всем вопросам, касающимся ЧжуВона, я должен сначала пообщаться с ней, получить «добро», и только потом уже действовать. Ну, чистое средневековье времён Ромео и Джульетты! А говорят: «на дворе двадцать первый век!»
После того, как трудный вопрос был решён с ожидаемой выгодой, всем сразу полегчало. Опять ели, трепались, но, по большей части, делал это один я, рассказывал про агентство, про «Корону», про школу. Обещал дяде сдать экзамены на «отлично», чтобы не посрамить честь семьи и его брата. Аж язык у меня устал.
Но, стоило довольному моими успехами дяде уйти, как за меня тут же взялись мама и онни. Им просто срочно приспичило узнать правду про мои похождения с ЧжуВоном в качестве пугала для девиц, жаждавших денег и замужества.
— Вот как-то так всё и было, — говорю я, закончив рассказывать урезанную версию своих похождений.
В эту версию, как и в версию для дяди, тоже не вошли некоторые моменты: о моём нелегальном переводческом бизнесе, об угрозах тюрьмой при вербовке в кабинете ЧжуВона, а также история с американцем. Много чего, оказывается, произошло. И — да, я уже и сам как-то подзабыл, что обязан ЧжуВонищу за америкоса. Придётся удалять его номер из чёрного списка… тем более, «в свете новых решений компартии»… То, бишь, семьи…
— Зачем ты согласилась? — напряжённо наморщив лоб и нахмурившись, спрашивает меня СунОк, — Почему не сказала мне или маме? Знаешь, где бы этот ЧжуВон тогда был?
СунОк показывает мне крепко сжатый кулак.
Верю. Охотно верю, что ты способна устроить чоболю мордобой. Только вот чем это кончится? И где будешь потом ты?