А мой путь лежал на запад. Туда где Солнце падает в край океана и далее. Там в туманных скалах на севере Альбиона жил белый дракон Знаний. Я знаю, мне не разбудить его без сердца, но кто сказал, что нельзя разбудить спящее яйцо Стаффа? Прилетев на тело разбившегося дракона, я отыскал в скалах пещеру Разума. Заваленная породой она таилась в темноте горы. Раскидав камни лапами, я прошел по проходу зова Моря и вошел в Колыбель Мудрости.
Горы были серы и темны, их стены перенесли многие тысячи воплощений детей Матери Неба. Носящие ее дыхание сотни и сотни тысяч лет откладывали тут яйца и высиживали потомство. Много костей и скелетов было скоплено на всем пути моего следования. Я их обходила, старательно помогая себе крыльями. Перепрыгивая иногда через огромные останки и смахивая шипом на конце хвоста мелкие. Я добралась к самой сути пещеры.
Там в самом глубоком расколе в самой глубине Рунных вод, меж лежащих скелетов, павших и принесенных в жертву, лежало Оно. Белое и округлое, яйцо братца Стаффа, больше известного как Дилун. Я коснулась каплей крови его скорлупы, и свет, несущийся из скорлупы желтоватым сполохом, озарил стеклянные стены пещеры. А потом раздалось биение жизни в обители ждущего...
Лишения и горе, ожидание и мгновение жизни, все это ждет ищущего правду.
Сотни раз Ищущие шли по этой тропе, переступая через лежащие тела павших. Каждый раз о них складывались сказания и сказки. О Дошедших и Вернувшихся создавались легенды. О тех, кто не пришел предпочитали забыть и не вспоминать. А ведь их было намного больше, чем те, кто смог, кто прошел. Забытые герои, забытые сердца лежали у нас под ногами, вплетаясь своим светом в облик тропы, добавляя ей яркости, реальности и чувство тревоги. Мир был против нас. Природа была против нас. На этой параллели все протестовало против присутствия человека. Неистовые пятидесятые остались там, далеко за левым плечом. А мы вошли в дом царя Диомида, погребенного здесь под пучинами вод. Два столпа осталось от его царствия, бывших ранее Древами Северных ветров.
Эти нелюди не пощадили ни мать, ни ее дитя. Обтесали их стволы до ледяной корки несущего сущее. И только иногда попадавшие при раскопке драгоценные камни указывали на благословенные тела убитых. Стволовые горы. Какое еще название можно было придумать пням? Люди, забывшие все, приняли не только условности реалий, они брезгливо обходили по привычке тела, умершие останки павших. Называли их скалами. Да и от всего царствия царя Диомида осталось только несколько упоминаний в летописях, потому что огромный остров канул в пучину океана. И пропал тонкий перешеек связывавший два материка.
Стоя на берегу острова-матери я печально взглянул в осыпи, что окружали горы. Это все было корой. Остальные части вывезли для создания Небесного Хрусталя. А шлак выкинули тут неподалеку. В пучину океана. За моей спиной встали на замерзшем берегу мои спутники, второе дыхание Аса Хакр, и его сестра Лель, ту что называют золотой Клос Ас. Брат с сестрой смотрели на растерзанное тело одной из них, и ужасе закрывали глаза на спиленный пень ее дитя.
-Сергей, ты должен им помочь! -В ужасе крикнула мне Лель. - Они должны вновь воссоединиться. Ты же видишь, даже в послесмертии они страдают!
Я не обернулся на ее крики. Толку то от ее просьб, у меня осталось не так много возможности помочь Ушедшим и Ждущим.
-Мне не дано помочь всем, златоликая, и ты знаешь об этом. Вот смотри, сейчас все плохо-плохо у них, но если я использую жизни для восстановления их тел, то как я вернусь назад? И все плохо-плохо, а может даже ужасно, будет у меня!
-Но у тебя же из десяти жизней еще три есть...Ты в силах им помочь.
-Лель, мне не известно, почему мне дали вместо девяти жизней десять. Вот у тебя есть какое-либо предположение, почему так было сделано? Мое мнение, что надо сохранить эти жизни для будущего пути. Да и вообще, как истинный русский я не собираюсь тратиться на эту злополучную страну. Тем более отдавать ей жизнь, дарованную мне самими Бгами.
-В тебе говорить гордость и высокомерие, Избранный. Эти пагубные черты способны завести в пучину Хаоса!
-Это мой путь, Клос Ас, и я собираюсь пройти его так, как считаю нужным...
Отойдя от них, я подошел к камням, лежащим на подъеме в гору.
-Я не могу дать жизнь Древу Матери, но я в силах вернуть жизнь ее ребенку. Пусть у него будет один шанс, надеюсь он использует его.
Мы вновь вошли в пелену тропы. За моей спиной, на спиленном теле Древа матери лежал блестящий камень. Из него торчал хрустальный корешок, уходящий в глубину породы скал Диомида.
А у меня была забинтована вторая ладонь.
Отступление.
-Ты, животное! Ты, пыль под моими ногами! Как ты посмел держать чешую, добытую с таким трудом у себя в хибаре? Я тебя предупреждал, чтобы ты берег тринадцать чешуек лучше своих глаз? Так ответь мне - где восемь из них? И не оправдывайся, мразь, говори по существу!
Мрачного вида разозленный мужик в серых одеяниях, пинал валяющегося под его ногами старика в таких же одеждах, только изрядно избитого. С синяками на лице, волосами, со сбившимися патлами в сгустках крови, жалобно скулящего и умоляющего о прощении. Не выслушав жалкие оправдания, принялся еще сильнее отпинывать стонущего. Затем он отошел к стоящему, огромного даже в этой просторной комнате монастырской обители, столу и уселся за кресло во главе.
-Мое терпение не безгранично, боров, твои свинские наклонности привели к потере восьми из тринадцати чешуек Матери Змеи. Ты не представляешь, сколько душ было погублено для их появления. Чего стоит твоя душа? Не уверен, что ее хватит для жалкого проблеска в кучке пепла! Может ты считаешь, что я не прав- тогда взгляни в глаза тем, кто был принесен в жертву!
Сидящий махнул в сторону заставленной огромными книжными шкафами стену. Там появились стонущие тени, и оттуда донесся холодный могильный воздушный рывок.
-Вот, те кто оказался достоин привнести в этот жалкий мир сущее Матери Змеи! А кто ты, плевок под ногами Богов? Ты пыль в веках и не более того. Твое дыхание портит только воздух в нашей реальности! Ущербище!
-Прости, милсударь! Я недостоин! - прохрипел старик.- Я исправлюсь!
-Что мне твои жалкие оправдания, ты так мне напакостил, старик, что уже не представляешь на сколько жизней залетел в карцер воплощений! Ты испортил все планы по изменению этой реальности в ту, что нужна мне здесь и сейчас.
Главный указал устало на дверь.
-Я оставляю тебя только из-за того, что ты один способен исправить сделанную ошибку. Иди и претвори мои планы в жизнь! Найди вора. Найди и накажи.
Он замолчал, и создавшуюся тишину неловко прерывало лишь жалкое скуление ползущего к спасительной двери старика.
-Накажи так, как наказал бы сам себя! - Добавил Главный в след выползающему за дверь первому последователю.
Когда дверь закрылась, Главный снял капюшон с головы, и показалось уставшее обрюзгшее лицо мужчины в годах, но с внутренним стержнем самоуверенности, бывающее только у наделенной властью людей. Проведя по своему лицу рукой, он сменил свое изображение на моложавого старика, таких еще называют "папиком", затем еще одна смена лика, и вот перед нами предстает прекрасное одухотворенное лицо женщины в годах. Локоны выбились веером и вздыбились на откинутом небрежно капюшоне. А женщина в это время ударила рукой по столу рукой, сложенной в кулак. Стол треснул пополам, женщина привычно махнула рукой восстанавливая стол и брезгливо посмотрела на дверь.
-Чертова реальность, чертовы исполнители! Глупые, бестолковые и такие мерзкие! - Воскликнула она чарующим контральто, что появляется у женщин в возрасте при значительном употреблении в вокальном исполнении голосе.
-Если так и дальше пойдет, мне придется менять и эту реальность. Воистину боги были правы давая мудрость английским мужикам, ибо ими сказано - хочешь сделать хорошо - сделай сам! Надо сваливать с этого плебисцита в Европе туда, где есть настоящее движение - в Америку. Загнивать, так весело и со вкусом, а не горько и с мужиками вместо баб!
Подобрав стоящую статуэтку около стола, она запустила ею в стену к шкафам, в кутавшихся туманом фигуры, немо раскрывающих рты в неслышимом крике.
-Еще вас надо пристраивать! Глупые рабы! Как же вы мне надоели. Все! Решено!
Она достала из своих карманов в сутане карту, разложив ее на столе она провела руками в стороны, и карта увеличилась в несколько раз. На ней было изображена... виноградная гроздь.
-Третья слева, седьмая сверху, четвертая внутри. - Внимательно вгляделась женщина в нарисованное, и градина стала оживать, приближаясь она становилась все больше, пока не заняла все видимое пространство карты, не выходя за рамку. На карте появились материки и океаны. Вот только карта была - живая! Океаны бурлили водой, где- то шел дождь из свинцовых туч, на материках текли нитями реки, виднелись тонкие полоски светящихся в темноте трасс. Сверкали как драгоценные капли города в темноте ночи, а в свете дня были видны летящие серебряными капельками самолеты, мир на ладони жил своей жизнью. И над ним по кругу ходили две круглые сферы Луны и Солнца.
-Только смог все нормально от рихтовать, привел в порядок эту реальность, смог дойти до следующего шага в развитии реальности и на тебе! -пропела женщина.
Потом она внимательно присмотрелась к карте северной Америки, и прошептала:
-Мне нужно будущее, хотя бы прогноз на ближайшие сто лет. Ну покажи мне!
Карта послушно изменилась. На месте США было... ледяное безмолвие. Сотни килотонн льда и снега. Впаянные в лед берега и ни грамма жизни во всей стране.
-Не поняла. Это что еще за...- Женщина нахмурилась. - Пятьдесят лет отмотай!!!
На карте отпечатались кучи пепла тут и там, и след от пыхтящего как паровоз вулкана в Йеллоустоуне. Заснеженные километры Канады, ледник на месте Аляски, и измененные параметры материка.
-Что за ... хрень! - Воскликнула устало женщина, и привычно провела по лицу рукой меня обличие. - Где мой Нью-Йорк! Требую назад свое творение! Что за ерунда на месте всего восточного побережья! Карта, да ты сошла с ума! - в ярости мужчина стукнул рукой по текущему атлантическому океану и расплескал полу застывшие воды на близлежащие острова Карибского архипелага. От его ярости воды пришли в движение и остановившийся Гольфстрим начал свое неторопливое движение в небольшом закручивании в водоворот вод.