Мир Таркит…
Нет.
Виртуальный мир? Симулятор?
Игра!
Словно универсальный пароль, слово «Игра» наконец-то открыло желанную дверь и вдохнуло жизнь в уже почти стершееся воспоминание.
- Когда переселенцы, прибывшие в созвездие Кита, наконец осознали, что терраформирование планеты затянется на срок дольший, чем они рассчитывали, и сил на это понадобиться больше, чем это было возможно, учитывая количество специалистов на Ковчеге, - глубоким, низким голосом говорил мистер Браун. – Они приняли решение задействовать в процессе всех колонистов, даже совершенно не сведущих. На тот момент технические возможности Станций вполне могли обеспечить тысячи людей индивидуальными роботами, управляемыми с орбиты. Но почти сразу же возникла проблема.
На голопроекторе за спиной учителя стали появляться, одна за другой, картинки. Фотографии, схемы, короткие трехсекундные видеоролики, изображавшие все разнообразие роботов первого поколения. Паукообразные, собакообразные, бесформенные, они поражали воображение своей чуждостью привычным формам и образам.
- Обычные колонисты, не прошедшие специальную подготовку, оказались совершенно не готовы управлять механизмом, радикально далеким от привычной им механики действий. Шесть – восемь конечностей вместо четырех, горизонтальное или скачкообразное передвижение вместо вертикального, и множество других сложностей не только исключали полноценное и правильное функционирование, но и повлекли за собой куда более серьезные последствия.
На экране появилась таблица со статистическими данными. Озвучивая каждый столбик, мистер Браун подносил к изображению длинную линейку, которую чаще всего использовал вместо указки и инструмента для наказания отвлекшегося ученика.
- За первые несколько недель были выведены из строя тридцать два робота многофункционального типа, два высокотехнологичных манипулятора, шестнадцать передатчиков. Пятеро колонистов скончались от эпилептических припадков, семеро – от разрыва сердца, еще двадцать три пережили сенсорную перегрузку мозга, приведшую к очень тяжелым последствиям. Осознав, что, при всей привлекательности решения, потери слишком велики, руководители научного отдела Первого Корпуса провели серию тестов. В результате выяснилось, что большинство выявленных негативных эффектов можно устранить, если предложить колонистам более простые в управлении механизмы, имеющие максимально гуманоидную форму строения тела.
На экране появились МП, Механические Помощники, первого поколения. Немного несуразные, с непропорционально маленькими головами, длинными руками и толстыми приземистыми ногами. Они мало напоминали человека в привычном его виде, но были к нему совершенно очевидно намного ближе, чем их предшественники.
- Почти год МП приносили большую пользу процессу терраформирования, благодаря своей массовости, дешевизне производства и простоте в управлении, став доступными практически всем жителям Станций. Но затем проявились новые проблемы.
Роботов на экране сменила таблица с очередными статистическими данными.
- Упор на зрительный и аудио сенсоры, при отсутствии любых прочих, также оказались губительны для человеческой психики. Теперь ученые столкнулись с так называемым сенсорным голоданием. Недостаток ощущений из внешнего мира, дополненный долгосрочным пребыванием в ограниченным виртуальном пространстве, и регулярным неподвижным состоянием физического тела, привел к огромному количеству проблем. Сумасшествия, галлюцинации, горячечный бред, массовый психоз, и это далеко не полный список проявлений, с которыми пришлось иметь дело на тот момент. Примерно на это же время приходятся первые протесты против процесса терраформирования. Люди, убежденные в реальности своих и чужих галлюцинаций, вдруг уверовали в то, что планета уже заселена живыми существами, более примитивными чем мы, но все же обладающие зачатками интеллекта. А значит, сама процедура терраформирования противоречила всем правилам морали и нравственности.
В голосе мистера Брауна проявились то ли снисходительные, то ли язвительные интонации. Правда сейчас Шестьсот семнадцатому уже не удавалось вспомнить, какой именно подтекст прятался за ними. Осуждение протестующих или все же недоверие в отношении официальных данных, передаваемых Ковчегом на остальные Станции. Кажется, старый учитель был любителем теорий заговоров. А может и нет. Парень одернул себя, заставляя мысли вновь вернуться к воспоминанию, обретавшему с каждой секундой все большую четкость и детальность.
- За три новых поколений удалось создать идеального МП, гуманоидного андроида с полным набором необходимых сенсорных ощущений и максимально реалистичным функционалом, позволившим обеспечить полное слияние с разумом оператора. Тогда же стали выпускать и первые прототипы капсул, которые, конечно же, пока еще ни в какое сравнение не шли с теми, что используются на день сегодняшний. Но как вы думаете, закончились ли на этом их проблемы?
- Нееет, - хаотичные выкрики из класса сопровождались смешками и оживленными перешептываниями. Мистер Браун улыбнулся как отец, гордый достижениями своего кровного чада.
- Верно, верно! – сказал он. – Не все так просто в этой жизни. Высокая чувствительность андроидов сыграла злую шутку. Еще не терраформированная планета испытывала сразу все чувства операторов несвойственными ощущениями. Звуки, искаженные в разреженном, а то и вовсе лишенном кислорода, пространстве совершенно отличались от тех, что мы привыкли слышать в обыденной жизни. Чудесные в своей неповторимости пейзажи казались порождением воспаленного сознания. Резкие температурные перепады сбивали с толку. Впрочем, мне даже лень перечислять все те прелести, которыми высокочувствительные андроиды стали делиться со своими операторами. Но уже с этой проблемой оказалось неожиданно легко разобраться. Фильтр, слегка подкорректированная картинка, немного измененные данные анализаторов – и все, адаптация стала проходить куда более успешно и безболезненно. Фильтры и маски, накладываемые на окружающую реальность, в результате и породили Игру, какой мы ее знаем теперь. А развлекательный, квестовый элемент, добавленный уже гораздо позже, позволил окончательно разобраться с целым ворохом проблем второстепенных. Увлеченные Игрой операторы уже готовы были добровольно проводить как можно больше времени за работой, соглашались на меньшую оплату, не испытывали такого психического напряжения.
Три.
Шестьсот семнадцатый вынырнул из ярких, насыщенных деталями и ощущениями воспоминаний и поправил себя.
Изначально Игр было три.
Реалистичный симулятор сельского хозяйства и животноводчества «Земля 3.0», которой увлекались переселенцы, склонные к ведению натурального хозяйства, обработке земли, помощи в уходе за саженцами и первыми генетически измененными живыми существами, постепенно выводящимися прямо на поверхности экзопланеты. Правда, пока лишь в полностью автономных экранированных заповедниках.
«Таркит», идеально подошедший для массивного привлечения разнорабочих роботов с самым широким полем применения.
И «Тау», симулятор космических полетов, необходимый для защиты Станций, разведки ближайших планет и спутников, в которых вполне могли обнаружиться ресурсы, нужные для функционирования кораблей землян и всех их систем, космических и наземных. И обнаружились, благодаря чему на Станциях благополучно существовало уже четвертое поколение первопроходцев. Именно в «Тау» играло большинство бойцов из кораблей военного сопровождения. Ровно до тех самых пор, пока из-за сбоя в системе этой игры почти все они разом погибли, оставив после себя лишь пустые оболочки тел с напрочь изжаренными мозгами.
«Тау» перестала существовать, зато «Таркит» расцвел небывалым, пышным цветом.
Мрачные воспоминания, от которых ему долгое время удавалось сбегать в холодную и мрачную «здесь и сейчас» реальность, грозили вылезти на поверхность, отравив и без того не особенно радужное настроение Шестьсот семнадцатого. Закончив с примитивными тестами, он подключил к сложному нутру своего робота диагностическое оборудование. Запустив полный цикл проверки, с неохотой перекусил безвкусным белковым пайком, швырнул упаковку в окошко системы вторичной переработки материала.
Тело, привыкшее к постоянной активности, просилось в дело, тогда как разум подсказывал, что наличествующих знаний о «Тарките» ему определенно не хватит. Слишком много вопросов оставалось без ответа. Чрезмерное количество факторов не могло быть учтено. Ему определенно требовалась дополнительная разведка.
А что могло подойти лучше для выполнения всех трех потребностей, как не прогулка в переполненную слухами об Игре «Дыру»?
***
Сегодня в «Дыре» людей оказалось намного меньше обычного. Двое совсем уж конечных забулдыг валялись у обломков блокщита, символично обозначавших порог заведения. Еще один, выглядевший поприличнее, свернулся клубком внутри, у высоких металлических бочек, служивших опорой для длинной барменской стойки. Столешница, составленная из дверец шкафов и узких шлюзов, в каком-то извращенном смысле походила на необычное произведение дизайнерского искусства.
Стойку и стоявшего за ней бармена – на удивление благопристойного мужчину лет пятидесяти, с белоснежной, заботливо подстриженной бородой – от прочего пространства отделал редкий частокол из высоких, барных стульев. Кроме этого в «Дыре» имелось также несколько диванов в сносном состоянии, десять разномастных столов и десятка три того, что называлось стульями, напоминало их или могло заменять таковые в функциональном смысле.
Самой же крутой вещью «Дыры», настолько впечатляющей, что ради нее стоило хотя бы изредка, но все же посещать это отвратное местечко, были «люстры».
Освещать бар круглосуточно - слишком дорогое удовольствие, а мерцание уличных продольных линий иллюминации и витрин сюда попросту не добиралось. И тогда кто-то воистину гениальный нашел отличное решение этой проблемы. В центре комнаты висела всего одна слабенькая лампочка без абажура, работавшая от мини-электрогенератора, зато вокруг нее, будто причудливые сталактиты, свисали с потолка гроздья разноцветных стеклянных бутылок самых необычных форм и оттенков. Некоторые из них отражали свет сами по себе, к другим заботливо приклеили небольшие кусочки зеркал. Усиленный, подкрашенный, перенаправленный свет разливался по всему помещению. Сами бутылки сверкали и искрились, как сказочные драгоценности, и любой сквозняк, любое неудачное движение посетителя могли вмиг преобразить пространство только лишь из-за одного осколка зеркала, сместившего свое положение. Удивительно, как вообще на всей Станции смогло обнаружиться столько стекла – непрактичного, хрупкого и небезопасного материала, уже давно замененного всеми разновидностями пластика. Но факт оставался фактом. «Дыра», запущенное и забытое всеми богами место, радовала глаз именно этим странным элементом декора.
Не так давно над барной стойкой висели бутылки с различными жидкостями. Сталкиваясь друг с другом, они порождали странную, непривычную слуху музыку, которую бармен с любовью называл «Мелодией ветра». Звучало это и правда приятно, вот только нововведению не суждено было долго прожить. Особенно опустившиеся завсегдатаи отчего-то вбили себе в голову, что в бутылках прячут алкоголь, и постоянно срывали или разбивали их. Поэтому от музыкального варианта «люстр» все же пришлось отказаться.
Хотя, на вкус Шестьсот семнадцатого, и пустые бутылки тоже иногда издавали приятный перезвон.
Сегодня выдался как раз такой день. К вечеру сбоившая вентиляционная система сектора породила небольшой северо-западный ветер, проскальзывавший в переулок и время от времени ласково трогающий стеклянные разноцветные бока «люстры». Под мелодичное позвякивание парень вошел в «Дыру» и быстро огляделся по сторонам.
Кроме троих спавших и самого бармена, на дальнем диване обжималась странная парочка, и еще двое молодых мужчин, возраста самого Шестьсот семнадцатого, может, немногим старше, сидели неподалеку от барной стойки. Негромкий разговор заставил парня сесть ближе к ним, хотя более привычным для него местом являлась дальняя бочка у самого стыка двух стен. Одна из самых безопасных здесь зон, если к «Дыре» вообще можно применить столь громкое слово.
- Как всегда? – спокойно спросил бармен, даже не пытаясь сделать вид, что протирает стойку или бокалы, как это обычно принято делать в подобных местах.
Шестьсот семнадцатый кивнул.
Почти сразу возле него будто из воздуха материализовалась металлическая кружка, в которую бородач влил нечто желтовато-зеленое и мыльно-пенное. Шестьсот семнадцатый вытянул руку, и бармен пиликнул чэкером, сняв со счета десять кредитов.
- Что-то подорожало пиво, - с едва заметным недовольством прокомментировал парень.
- Людей видел сколько? – все так же спокойно, даже безразлично отозвался бармен.
- А где все? Я что-то пропустил?
- Начало конца! - С неожиданной патетикой ответил бородач. – Все из-за чертового Турнира. Каждый раз, когда в «Тарките» намечаются очередные массовые мероприятия, это место будто вымирает. Кто в здравом уме мог бы поверить, что посетители этой чертовой дыры вообще попадут в категорию пользователей?