Ну вот и во что я опять вляпалась — когда до спасения рукой подать?
Вопреки ожиданиям глубоко разочарованного организма, ни в какие застенки, где должны окатить настоящей водой и накормить разваренными макаронами, меня не бросили. «Богомол» милостиво заявил, что я могу занять гостевую комнату — просторный зал, здорово напомнивший то помещение, в котором я впервые встретила свою копию: четыре двери, огромная кровать, окно во всю стену — и все это совершенно нежилое. Пол ледяной, постель пропахла пылью и затхлостью — на ней просто очень давно никто не спал. Ни ковров, ни занавесок — даже моя берлога, куда я заползала, чтобы упасть и уснуть, и то выглядела уютней.
Гостей в этом доме явно не любили.
По дороге мне не удалось допытаться даже как зовут «гопника»; о том, что это за благородный «богомол» и на кой я ему сдалась, и заикаться не приходится — он вроде бы и сам отлично понял, что никакая я не Эртрисс. Разве что лорд решил использовать меня как обманку — но зачем? Ежу понятно, что я не Эртрисс — уже сама манера держаться выдает!
Ну и черт с ним. Понадобится — сам объяснит, а пока что я намерена воспользоваться шансом нормально выспаться; во Дворец все равно на ночь глядя особо не заломишься, короли тоже имеют дурацкую привычку тратить ни на что семь-восемь часов в день. Приняв сие героическое решение, я плюхнулась на кровать, подняв небольшое облачко пыли, и постаралась загнать поглубже все мысли о ванне. Избалованный организм никак не поддавался на увещевания, что в Средние века люди могли спокойно обходиться без мытья по нескольку месяцев, а ему надо потерпеть всего лишь один денек: тело упорно чесалось, одежда пропахла потом и уличной грязью, напоминая, что эти самые люди дохли как мухи от букета разнообразнейших болячек.
Как же хочется домой…
Разбудили меня, по всей видимости, еще до рассвета. Незнакомая миниатюрная девочка еле как втащила в зал внушительных размеров коробку, донесла до центра помещения — и все-таки уронила, мгновенно покраснев и рассыпавшись в извинениях перед заспанной мной. Не совсем соображая, что, собственно, случилось, я на автопилоте отозвалась, что прощу все и вся, если меня отпустят домой и накормят, и только потом догадалась задаться вопросом — а что же это такое сюда притащили?
— Л-лорд Дагаллиан рассчитывает, что вы разделите с ним трапезу, — заикаясь от волнения, отозвалась девочка и приоткрыла коробку. Из-под крышки варварски блеснуло что-то парчовое.
Скептически оглядев предложенный моему вниманию наряд, я раздраженно нахохлилась, подобрав под себя ноги.
Признаться, любой стиль, отличавшийся от спортивного, вызывал у меня стойкую неприязнь, и местный аналог делового костюма я возненавидела, еще даже толком не рассмотрев. Почему-то сразу вспомнились пыточные орудия, скромно именуемые корсетами, которые мешали дышать и хотя бы время от времени расслаблять спину, и слишком длинные юбки, на подол коих невозможно не насту-пить…
— Если уж он рассчитывает, — воинственно буркнула я, — то пусть будет любезен не издеваться над гостями. Тут вообще душ есть, хотя бы один на поместье?
— Есть, — покраснев еще сильнее, призналась девочка, загремев связкой ключей.
Под душем, по всей видимости, подразумевалось помещение немногим меньше спальни, большую часть которого занимало нечто, что назвать ванной язык не поворачивался. «Бассейн» — больше на правду похоже. Вдоль бортика шел стройный ряд бутылочек и пузырьков, а из угла торчал нерационально маленький хромированный кран, из которого, впрочем, била настолько мощная струя, что «ванна» наполнилась минут за пять.
Так и не сдержав восторженный писк, я прыгнула с разбегу в горячую воду, с наслаждением навернула пару кругов туда-обратно и только потом спохватилась, что забыла вылезти из поношенной одежды. Немного смутившись, заставила себя выбраться из бассейна и даже раздеться, но, впрочем, аккуратно складывать штаны уже поленилась, плюхнувшись обратно. И продолжила нарезать круги по «ванне», довольно отфыркиваясь и ныряя.
Тот факт, что меня как бы еще и ждут, до моего серебристо-счастливого сознания дошел только тогда, когда мышцы начали неделикатно намекать, что им за последние два дня и так прилично досталось и надо бы совесть иметь. Я подплыла к бортику, рассматривая бутылочки и флакончики, но без особого успеха — надписи на них так и остались нечитаемыми: на округлых пластмассовых боках, казалось, извивалось десятка три свихнувшихся змеек, и разглядеть в этом мельтешении знакомые буквы было совершенно невозможно.
А, ну и черт с ним. Настолько грязному человеку, как я, должно быть решительно все равно, чем он намыливается.
Из первого попавшегося флакона полилась терпко пахнущая чем-то цветочным маслянистая жидкость. Пениться она и не собиралась, так что я просто сполоснула руки и сцапала следующий пузырек, порадовавший меня почти привычным белесым бальзамом для волос — ну, может, и не для них, но какая теперь разница? Из светло-зеленой бутылочки с каким-то непонятным то ли фруктом, то ли овощем на этикетке брызнул радостно-синий гель, который я с наслаждением втерла в кожу.
А вот смывать с себя все найденные примочки пришлось под тем же самым краном, спустив всю воду из «ванной». Все-таки хозяева издеваются.
Далее встал ребром другой вопрос: не идти же к благородному лорду в одежде, которая мало того что с чужого плеча, так еще и мокрая и грязная? Но на смену есть только то отвратительное парчовое недоразумение, влезать в него — просто себя не уважать. Это возвращает нас к проблеме поношенных джинсов и рубашки, щедро дарованных мне Эртрисс.
Я выбралась из бассейна, одарив тоскливым взглядом мокрый ворох одежды посреди мутной лужи на полу. Крепка задним умом, ничего не скажешь!
Пришлось выползти с повинной к той самой миниатюрной девочке и грустно копошиться в очень тяжелом и сложном платье. На одно только надевание юбок ушло с полчаса — они путались под ногами, я путалась, дважды перепутав их порядок, ткань упорно отказывалась ложиться аккуратными складками, а не висеть на мне, как на вешалке. Перешнуровывание корсета — отдельная история, настолько ужасающая, что товарищу Кингу месяц снились бы кошмары, а затем он бы все-таки написал еще одну книгу.
Примерно через час я, упакованная, как дорогая кукла, стояла перед зеркалом и тихо стервенела. Даже если опустить тот факт, что я выглядела как облезлая елка, увешанная мишурой с макушки и до земли, так что самого деревца почти не видно, — ну неужели все местные маги и технари не могли придумать более рационального и, главное, удобного способа заставить женщину выглядеть блестяще?
Ребра яростно стискивал корсет, безвкусно сверкающие юбки путались и предательски подкладывались под ноги. Я стояла с идеально прямой спиной, еле дыша, и мое отражение смотрело на меня, как затравленный зверь. Какой еще завтрак? Мне бы вздохнуть…
По всей видимости, негостеприимный лорд на этот эффект и рассчитывал: когда так и не представившаяся девочка, еле сдерживаясь, чтобы не заржать, привела меня в местную столовую, «богомол» сидел во главе практически пустующего стола, протянувшегося из одного угла огромной комнаты в другой. По правую руку от него красовалась самая обычная белая тарелка и алюминиевая вилка с но-жом.
Принцессой себя почувствовать не удалось: стул пришлось отодвигать собой, шипя сквозь стиснутые зубы и пытаясь не перестать дышать, а на завтрак предполагалась банальная яичница с чем-то мясным. Пришлось напомнить оскорбленному самолю-бию, что я все-таки не в сказку попала и надо жрать, пока дают, поскольку неизвестно, когда удастся набить желудок в следующий раз.
Сдержанно пожелав приятного аппетита и услышав в ответ смазанное «спасибо», я быстренько уничтожила яичницу и выжидательно уставилась на «богомола». Ну, товарищ, так на кой я тебе сдалась вся такая парчовая?
«Товарищ» чинно разрезал яичницу на параноидально одинаковые кусочки и аккуратно отправлял их в рот один за другим, демонстративно не обращая на меня внимания. Ну здрааасте…
— Так зачем я понадобилась светлому лорду? — издевательски поинтересовалась я.
«Светлый лорд» резко вскинулся, пригвоздив меня взглядом. И мягким, нарочито плавным движением отложил сначала вилку, а затем нож.
— Если б я не знал, что ты не Эри, — мирно проговорил он, — то, ей-Ильвен, давно убил бы.
— Ильвен? — неуверенно повторила я.
— Богиня войны, — коротко буркнул «богомол», уткнувшись взглядом в тарелку.
— Подожди, — удивилась я. — То есть у вас, несмотря на вполне приемлемый уровень науки и культуры, до сих пор проповедуется язычество? — и только потом сообразила, что лорд, по всей видимости, страшно не любит фамильярностей…
— Что-то вроде того, — неожиданно добродушно усмехнулся он. — Знаешь, все-таки тяжеловато не верить в богов, когда они то и дело путаются под ногами.
Он ведь просто стеснялся, осенило меня. Стеснялся, потому и вел себя так отстраненно, а стоило мне перейти на «ты», успокоился. Но почему тогда досталось той девушке, что держала меня там, во дворе? Только потому, что она — определенно всего лишь наемница?
— Путаются под ногами? Не слишком-то одухотворенное описание божественной деятельности, — улыбнулась я в ответ. — А как же поклонение и благоговение?
— Смысл не в них, — спокойно покачал головой «богомол». — Боги, в конце концов, это не предмет обожания, а всего лишь кто-то, кто следит за порядком… в более глобальном масштабе, нежели могут люди.
— Вот оно что, — протянула я. — А что насчет…
— Так, — с непонятной ухмылкой оборвал меня лорд Дагаллиан. — Во-первых, прежде чем вести теологические диспуты, я бы все-таки предпочел узнать, как зовут моего собеседника.
— Эльмира, — с готовностью отозвалась я. Приятно все-таки осознавать, что, если твое имя и вызовет опять удивление, то оно хотя бы будет оправданным. — А во-вторых?
— А во-вторых, — повторил он и хищно сощурил светло-светло-серые, почти бесцветные глаза, — тебя на данный момент вряд ли действительно волнует мое отношение к богам. Да и всех хелльцев тоже.
— Хорошо, сдаюсь, — я шутливо подняла руки. — Так зачем я тебе понадобилась?
— Вообще, если честно, я действительно рассчитывал поймать саму Эртрисс, — признался лорд. Нет, так обаятельно краснеть — это талант. — Но ты так на нее похожа…
— И что? — не сразу уловила я.