Я заставил его принять три таблетки и укрыл одеялами.
— В доме есть женщины?
— Нет. Меня это удивило. Деревня словно вымерла. Всех женщин и детей отправили в долину. Остались только мужчины да подростки, не больше двадцати человек.
— Тебе известно, когда ушли женщины и дети?
— Кажется, за несколько дней до моего приезда. Этот мужчина, сын старика, который когда-то жил здесь, но давно умер, толком ничего не знает. Если у него что-то спрашиваешь, он только смотрит на тебя и молчит. Но с домом он управляется. Он тебя накормит, устроит на ночлег, а юноша скажет все, что тебя интересует.
Виктор закрыл глаза, и во мне зародилась надежда, что он заснет. Я подумал, что знаю причину, заставившую женщин и детей покинуть деревню. Это произошло после исчезновения девушки из долины. Их предупредили, что на Монте Верита возможны беспорядки. Я не решился сказать об этом Виктору и все еще рассчитывал уговорить его спуститься в долину.
Уже стемнело, и я почувствовал, что голоден. Я прошел в другую комнату, в глубине дома. Там я застал лишь юношу и попросил принести мне что-нибудь поесть и попить. Он меня понял, я вернулся к Виктору, и вскоре на столе появились хлеб, мясо, сыр.
Я ел, а юноша смотрел на меня. Глаза Виктора оставались закрытыми, и я полагал, что он спит.
— Он поправится? — спросил юноша.
— Думаю, что да, если я найду помощников, чтобы отнести его к доктору в долину.
— Я вам помогу, и два моих друга. Мы можем пойти завтра. Потом будет сложнее.
— Почему?
— Днем позже тут будет жарко. Придут люди из долины, мои друзья и я присоединимся к ним.
— И что произойдет?
Юноша замялся. Пристально взглянул на меня.
— Я не знаю, — и выскользнул из комнаты.
— Что он сказал? — донесся с кушетки слабый голос Виктора. — Кто придет из долины?
— Не знаю, — и я попытался заслониться от ответа. — Кажется, какая-то экспедиция. Но он предложил помочь перенести тебя в долину.
— Сюда не приходят экспедиции, — разволновался Виктор. — Тут какая-то ошибка.
Он позвал подростка и, когда тот зашел в комнату, обратился к нему на местном диалекте. Подросток мялся, но, с неохотой, отвечал на вопросы. Слова «Монте Верита» повторились несколько раз. Наконец Виктор выяснил все, что хотел, и мы вновь остались вдвоем.
— Ты что-нибудь понял? — повернулся ко мне Виктор.
— Нет.
— Не нравится мне все это. Что-то затевается. Пока я лежал здесь, я чувствовал приближение беды. Мужчины какие-то странные, угрюмые. По словам мальчика, в долине что-то произошло, люди разъярены. Ты знаешь, в чем дело?
Я не мог подобрать нужных слов, а Виктор не спускал с меня глаз.
— Хозяин харчевни встретил меня не слишком радушно, но посоветовал отказаться от восхождения на Монте Верита.
— По какой причине?
— Конкретной он не назвал. Но намекнул, что там может быть неспокойно.
Виктор молчал, глубоко задумавшись.
— Из долины не исчезали женщины?
Лгать не имело смысла.
— Я что-то слышал о пропавшей девушке, но не уверен, что это правда.
— Может, и правда. Тогда мне все ясно.
Вновь наступило молчание, и я не мог разглядеть его лица, находившегося в тени. Одной слабой лампочки не хватало для освещения всей комнаты.
— Завтра ты должен подняться на Монте Верита и предупредить Анну, — произнес наконец Виктор.
Думаю, я ожидал этих слов. И лишь спросил, возможно ли это.
— Я мшу набросать схему тропы, но ты и так не заблудишься. Тропа проложена по дну высохшего ручья. Несмотря на дожди, она все еще проходима. Если ты выйдешь на рассвете, у тебя будет целый день.
— Что мне нужно сделать?
— Ты должен оставить письмо и уйти. Я тоже напишу несколько строк.
Я сообщу Анне, что болен и о твоем внезапном появлении, после двадцати лет разлуки. Знаешь ли, пока ты говорил с мальчиком, я подумал, что это чудо. Мне даже кажется, что сюда тебя привела Анна.
Как и двадцать лет назад, его глаза светились юношеской любовью.
— Возможно, — кивнул я. — Или Анна, или, как ты, бывало, говорил, горная лихорадка.
— Разве это не одно и то же? — откликнулся он.
В тишине маленькой тесной комнаты мы долго смотрели друг на друга, затем я отвернулся и, позвав мальчика, попросил принести мне матрац, одеяло и подушку. Ночь я провел на полу, у постели Виктора.
Спал он беспокойно, тяжело дышал. Несколько раз я подходил к нему, давал аспирин и воды. Он сильно потел, и я не знал, хорошо это или плохо. Ночь тянулась бесконечно, и я практически не сомкнул глаз. Когда затеплился рассвет, мы оба не спали.