В тесном провале пещеры зашевелился человек. Его кожаные штаны и куртка были совершенно мокры. Он пытался карабкаться по почти вертикальному ходу. Оглушенный грохотом воды, которая клокотала всего в нескольких метрах от его головы, он только благодарил судьбу за то, что чудом уцелел, за то, что жив и дышит. Мощный поток, как щепку, протащил его по камням, и все кости у человека ныли. Ружье и нож он потерял, шляпу сбило водой, огниво подмокло. У него осталась только жалкая жизнь да мокрое платье. Один-одинешенек внутри горы, он не имел представления, как добраться до выхода.
Поток сбросил его вниз. Нечего было и думать вернуться назад тем же путем, каким он попал сюда. Оставался лишь путь по этому круто поднимающемуся ходу. Куда он ведет - неизвестно. Но это была единственная надежда, и продрогший, ослабший человек карабкался вверх.
Он не знал, день сейчас или ночь, не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он выбрался из потока, он только чувствовал, что голоден и что последние силы оставляют его.
Однако крутой подъем кончился, и двигаться стало легче. Скоро проход разделился на два, и человек не раздумывая выбрал более широкий: ведь по нему легче было продвигаться. И несмотря на то, что его ждала неизвестность, несмотря на то, что он дошел до последней степени изнеможения, он все же полз.
И когда надежда на спасение уже, казалось, была потеряна, перед его глазами замерцал слабый свет. Он закрыл глаза руками, отнял руки, снова закрыл и снова отнял: нет, это не показалось ему - настоящий свет. Он даже смог различить выступы утесов, даже разглядел свои собственные руки. И он хотел уже было броситься вперед, но ноги вдруг отказались повиноваться: это был не дневной свет, это был огонь. Огонь в пещере! Откуда в пещере огонь?
И тут из-за скалы показалась рука, держащая лучину, затем лицо в колеблющемся свете пламени. Люди заметили друг друга.
- Проклятье! - произнес человек с лучиной, его лицо исказила злоба, и он схватился за нож.
- Черт возьми! - растерянно пробормотал узник пещеры.
- Проклятье и еще раз проклятье! Несчастный червяк! Откуда ты взялся?
- Из воды. Не направляешься ли ты тоже туда?
- Нет уж. Пожалуй, я самого тебя еще раз туда отправлю, если захочу…
Лучина сгорела. Наступила тьма.
- Ну так что ж ты меня не отправляешь?..
- А зачем мне это надо, проклятый слизняк! Проныра! Что ты здесь потерял? - голос владельца ножа не предвещал ничего доброго.
- Я не знал, что это твоя пещера, - сбавил тон безоружный.
- Ну так теперь знай!.. Что ты тут искал?
- Да… так… ничего…
- Ты врешь, поганец! Ты искал золото! Где ты нашел его?
- Я… я… нет, не искал…
- Где ты его нашел?
- Я не нашел его…
- Ну погоди! Я тебя заставлю выложить правду! Я ухожу, но не надейся, что разрешу ползти за мной. Это будет стоить тебе жизни.
Обессилевшему неудачнику показалось, что голос удаляется.
- Пощади же! - взмолился он. - Я ничего не нашел, это правда, но я все расскажу, я сделаю все, что ты потребуешь…
- Безмозглая башка! Идем! Ты будешь делать все, что я скажу!
- Да, да… все, что ты прикажешь, все…
В ответ послышался презрительный смешок и короткое:
- Пошли!
Бесконечно долго, молча тащились они в темноте по закоулкам пещеры, пока перед ними не забрезжил дневной свет.
- Свет! Свет! - закричал воспрянувший духом неудачник.
- Заткни глотку! В лесу дакоты!
- Я знаю… О милое небо! Я буду молчать…
- Мне наплевать, что тебе дорого небо. И если ты не хочешь сейчас же туда отправиться - помалкивай.
Промокший, потерявший последние силы человек с трудом выбрался из отверстия, надежно скрытого перекрученными корнями деревьев и ветками. Он тотчас растянулся на земле, но, почувствовав на себе недобрый взгляд проводника, вздрогнул.
- Вот и лежишь ты, как ободранный бизон… - с ядовитой усмешкой произнес тот. - Так говори же, что искал?
- Искал золото, но ничего не нашел.
- Золото? Кто тебе посоветовал искать золото здесь? Ну?
- Просто пронесся слух… А торговля моя шла совсем плохо.
- Что за торговля?
- Мехами и водкой.
- А где это ты зубы потерял? А?
- На Миннесоте, сэр… Дакоты проклятые… Прошлый год…
- Пустая голова. Какой я тебе к черту сэр…
Бедняга собрался с силами и сел. Немного успокоившись, он стал разглядывать своего не то врага, не то спасителя. Перед ним был рыжеволосый парень двадцати двух - двадцати трех лет с обветренным и обожженным солнцем худощавым лицом. Нижняя челюсть у него сильно выступала вперед. Пожалуй, с таким человеком нужно было считаться.