— Очень страшно. Ты уже собралась?
— Я почти все упаковала. — Софи осмотрела комнату.
— Выспалась?
— Да. Постель очень удобная. А как ты провел ночь?
Зейн почувствовал, как напряжены все суставы, — он все еще никак не мог согреться после ночной прогулки. Конечно, хорошим сном это не назовешь.
— Не очень.
— Где ты спал?
— Я нашел удобный бархан.
Зейн не знал, почему честно отвечает на ее вопросы. Он мог бы с легкостью сказать, что приятно провел ночь в спальном мешке с женщиной. Но тогда бы он предал Кристин, пусть даже и на словах. Но он даже мысли о предательстве допускать не хотел. Софи могла написать об этом грязную статью. Но больше всего он не хотел, чтобы она разочаровалась в нем.
— Ты же не хочешь сказать, что спал в пустыне?
— Именно так.
— Ты же врешь мне, да? — Зеленые глаза Софи были широко распахнуты, и отражающееся в них беспокойство вызвало у него волну тепла, идущую прямо из глубины сердца.
— Не трать свои нежные чувства на меня и не удивляйся. Я так делаю не первый раз.
— Теперь я чувствую себя виноватой. Это я не захотела остаться с тобой на ночь в палатке, и тебе пришлось уйти.
— Ты имела право на уединение.
Софи фыркнула.
— Конечно, я имела право быть одной, но ты собирался спать на диване, и, значит, мне нечего было бояться. Теперь я знаю это.
Тепло, появившееся внутри еще минуту назад, вдруг превратилось в гнев и раздражение.
— Я никогда не обижу тебя, Софи, ты можешь мне доверять. Но я могу сделать то, что не должен делать, и тогда мы оба будем жалеть об этом.
— Ничего не понимаю. Если ты не причинишь мне вреда, то почему мы можем пожалеть об этом?
Зейна охватило пламя, и он направился к Софи. Разум не мог совладать с чувствами, и он хотел лишь одного — тепла. Зейн знал, сколько тепла она может ему дать, стоит лишь прикоснуться к ней.
— Ты действительно не понимаешь?
— Нет, не совсем.
Зейн взял ее за руку и притянул к себе, о чем тут же пожалел. Но отпустить ее руку было выше его сил.
— Я не причиню тебе вреда, малышка Софи, я никогда этого не сделаю. Но я борюсь с соблазном оказаться с тобой в постели, потому что в итоге это может привести к плачевным последствиям.
Зрачки Софи расширились, и зеленые глаза стали почти черными, а губы казались такими мягкими, что Зейн почти чувствовал их нежность. Он мысленно представлял, как ее тело прижимается к нему и он нежно сжимает ее грудь. Тогда уже не останется никаких вопросов. Но Зейн был полон решимости избежать близости. Он должен был понимать, что в любой момент может уйти. И неважно, что кровь со стремительной силой бежит по венам, наполняя все тело огнем, а в голове все мысли словно в тумане, и ему нужна нежность Софи больше, чем воздух.
Такого просто не может случиться, потому что долг превыше всего.
Он отпустил ее и сделал шаг назад, отходя на безопасное расстояние.
— Незачем больше поднимать эту тему.
— Но… Я… Ты не можешь просто притворяться, что этого не было.
— Мы оба так и поступим. Мы будем притворяться, что ничего не было и я ничего тебе не говорил. — Зейн отвернулся и перевел взгляд на коричневые стены палатки. — Теперь ты знаешь, почему я ушел.
— Потому что я… привлекаю тебя? — Софи сказала это с невиданной невинностью в голосе, и возбуждение волнами прокатилось по телу Зейна.
— Больше всего на свете, — ответил он севшим голосом, который даже сам не узнал.
— Разве такое возможно? Разве я могу… нравиться такому мужчине, как ты?
— Ты говоришь так, словно даже не подозреваешь о своей внешности.
— Нет. Я хотела сказать, что ты не первый, кто западает на меня, но ни один мужчина не желал меня, зная точно, что отношения между нами невозможны.
Он повернулся к ней:
— Все бывает в первый раз.
— Наверное.
Ему не следовало задавать следующий вопрос, лучше было бы промолчать. Но слова жгли его изнутри, как угли костра. Было лишь два выхода: выплеснуть их наружу или проглотить и гореть изнутри, не в силах потушить пожар.
— Тебя влечет ко мне?
Ее голова резко дернулась, и рот открылся от изумления.
— Влечет ли меня к тебе?
— Я не буду повторять вопрос.