И тут я разинула рот в испуганном крике:
— Слэппи!..
Болванчик склонил свою ухмыляющуюся физиономию ко мне. Большие голубые глаза вперились в мои. Его деревянная рука метнулась вперед и схватила меня за запястье.
— Спасибо, — прошептал он мне в ухо. — Спасибо, что разбудила меня, РАБЫНЯ!
Деревянные пальцы стискивали мое запястье. Сильнее… сильнее… пока мне не захотелось закричать. Боль прострелила руку.
— Отпусти меня! — крикнула я.
Болванчик опустил лицо так, что наши носы почти соприкоснулись.
— Спасибо тебе, рабыня, — проскрипел он. — Ты произнесла слова, чтобы разбудить меня.
— Нет! — выдохнула я. — Я не хотела. Я…
Он захихикал мерзким, гортанным смехом.
— Ты теперь моя рабыня, Бритни. Будешь делать все, что я скажу.
— С какой стати? — выдавила я, пытаясь высвободить руку. — Мои мама и папа…
— Валяй. Рассказывай родителям, — он снова захихикал. — Давай-давай. Мне это нравится. Знаешь, что они подумают? Они решат, что у тебя поехала крыша. Они не поверят ни одному твоему слову. Они покажут тебя мозгоправу.
Он отпустил мое запястье. Его нарисованная ухмылка сделалась шире:
— Готова к своему первому заданию?
— Н-нет, — выдавила я. — Уходи. Ты ни к чему не сможешь меня принудить.
Он издал глухой рык и распрямился, угрожающе поднимая кулаки.
— Я могу причинить тебе боль, — прорычал он. — Я здесь не в игрушки играюсь. Вставай и одевайся.
— Зачем? Ч-чего тебе надо? — пролепетала я.
— Ты сейчас совершишь небольшую прогулку, — произнес Слэппи. — Обратно на кладбище. Я слышал, как этот маленький ублюдок Итан говорил о Похитительнице Разума, которую вы закопали. Я хочу ПОЛУЧИТЬ ЕЕ! Она мне НУЖНА!
Он с силой пихнул меня деревянными руками.
— Ступай за ним, Бритни. Выкопай куклу и принеси ее мне.
Я скатилась с кровати и приземлилась на ноги. Сердце стучало. Но внезапно злость взяла верх над страхом.
Черта с два я стану исполнять приказы деревянного болванчика!
— Чтоб духу твоего здесь не было! — завопила я. Опустив плечо, я обхватила Слэппи за талию, собираясь поднять его и вышвырнуть вон из комнаты.
— У-у-у-у-у! — простонала я, напрягаясь в попытке его поднять.
Он не поддавался.
— Хорошая попытка, — бросил он. — Валяй. Двинь мне в живот. Двинь так сильно, как только можешь. — Он выставил свой тощий живот и захихикал.
Я отступила на шаг. Я пыталась вспомнить шесть древних слов, чтобы навечно погрузить его в сон. «Думай, Бритни. Думай», — твердила я себе.
Бесполезно. Я не могла их вспомнить.
Пусть даже с таким злом мне не совладать, но на кладбище я не вернусь. Я не буду его рабыней. Ни за что.
Я скрестила на груди руки.
— Я… не… пойду… на… это… чертово… кладбище, — процедила я сквозь сжатые зубы.
Он застыл на месте и долго смотрел на меня. Достаточно долго, чтобы меня затрясло.
— Нет проблем, — прошептал он наконец. — Я согласен, Брит. Я сам за ней схожу. Но когда я добуду эту куклу, твой разум первым будет высосан досуха. Тогда-то ты станешь идеальной рабыней, уж поверь мне, дорогуша!
Он отвернулся и быстрым шагом направился к выходу из комнаты. Он шел неуклюже, не сгибая коленей, покачивая плечами из стороны в сторону — ни дать ни взять зомби из фильма ужасов.
Застыв в ужасе, я не могла даже пошевелиться.
Топ. Топ. Топ.
Я слышала, как он с топотом спускался по лестнице. Через несколько секунд за ним закрылась входная дверь.
Он действительно делает это. Он идет на кладбище за куклой, поняла я.
Его было необходимо остановить. Я бросилась в коридор… потом остановилась, осознав, что на мне одна лишь ночная сорочка.
Я ввалилась обратно в комнату, схватила джинсы и свитер, потом натянула кроссовки и поспешила из дома.
Стояла холодная ясная ночь. Тонкие змейки черных облаков вились на фоне полной луны. Туфли хлюпали по скользкой траве, когда я бежала к улице.
Должно быть, недавно прошел дождь. Лужи на улице серебрились в лунном свете.