— Пятак!
Щелк!
Здесь Ванька конфузливо умолк. Начиналась высшая математика, а с ней он был не в ладах.
— Ну?
— Пол... полдюжины...— выдавил из себя он.
Щелк! — подтвердила очередная кругляшка.
— А дальше?
— Домой идти надо! — сказал Ванька, отодвигаясь от не в меру любопытного, к тому же бездонного ящика.
Но отделаться от Усатого колдуна оказалось нелегко. Взяв Ваньку за плечи, он привлек его к себе.
— Подожди, теперь я тебе покажу, как я считаю. Смотри и слушай... Один!.. Два!.. Три!.. Четыре!..
Он выговаривал слова выразительно и четко, и кругляшки, перелетая справа налево, подтверждали каждое из них: так, так, так!
— Понял? Теперь попробуй сам.
Ванька нерешительно протянул руку и дотронулся до косточки счетов.
__ Раз... два... три... четыре... четыре... пять... шесть...
— Семь!
— Семь!.. Осемь!.. Де...
— Девять!
— Девять!.. Десяток!..
С грехом пополам все кругляшки перебрались налево.
— Давай еще раз.
— Давай! Только ты не подсказывай, а то неинтересно...
Новое колдовство: увлекательная игра с головой затягивает Ваньку. И невдомек ему, почему весело улыбается Усатый, почему так внимательно следят за игрой его товарищи. Большой день нынче у Ваньки, а он о том не догадывается!
— Сколько здесь сейчас? — экзаменует его Усатый.
Не веря глазам, Ванька пересчитывает костяшки пальцем.
— Семь...
— Правильно. А сейчас?
Три костяшки отлетают направо.
— Четыре.
— Молодец! Теперь скажи, как тебя звать?
— Ванька. А тебя?
— Петр Федорович.
— А во что мы с тобой играли?
— В арифметику.
—- А-рих-мет-ка!—добросовестно, чтобы не забыть, повторяет Ванька.
Он одевается, завязывает малахай, прячет руки в рукавицы, берет кринки, подходит к двери и... останавливается как вкопанный.
— А это у вас чего?
Около порога лежат осколки красного стекла от фотографического фонаря. Ванька поднимает осколок, смотрит через него на лица улыбающихся колдунов, на окно...
— Ух ты!.. Все как есть красное!
— Возьми, если хочешь,— предлагает один из колдунов.
— Я один только... Самый малюшечный...
— Забирай все.
Ванька вспоминает окаянных еретиков Пашку и Савку, заботливо собирает осколки в карман и объясняет:
— Ребятам отдам. Пусть поиграются.
На улице та же страсть, та же мга, но, должно быть, оттого, что с пустыми кринками идти легче, Ванька не очень торопится, а, подойдя к дому, даже решается бросить дерзкий вызов рассвирепевшему деду-морозу: подняв козырек малахая, наводит на солнце осколок красного стекла. Солнце кажется таким красным, будто его только что из печи вытащили. Небо и снег еще краснее, а деревья... Деревья-то Ванька, между прочим, рассмотреть не успел. Пока вертел головой во все стороны, хитрый дед подкрался к нему потихонечку и ухватил за нос!.. И, конечно, загнал в избу.