— А как Альдер?
— Он очень хорошо себя проявил. Я горжусь им.
Шри рассказала Оскару, как Альдеру удалось охмурить молодую девушку–ученого и узнать о секретных садах Авернус.
— Если бы не инцидент во время церемонии открытия и если бы меня не отозвали с Европы, я бы обязательно установила с ней контакт. Я была вот настолько близка, — Шри показала большой и указательный пальцы в сантиметре друг от друга.
— Я читал твой отчет для Сенатской подкомиссии по Внеземным Делам. Но очень хотелось бы услышать историю из первых уст. Расскажи мне всё, без утайки.
Шри говорила около часа. Она во всех деталях поведала о непродуманной попытке саботировать строительство биома, об убийствах Урсулы Фрей и Спеллера Твена, о роли дипломата Лока Ифрахима. В том числе поделилась своими мыслями о причине, побудившей Эуклидеса Пейшоту перейти на сторону той части клана, которая поддерживает идею войны. Описала тайные сады Авернус и небольшие засаженные растениями территории, которые Альдер видел на изрытой кратерами поверхности Каллисто, рассказала о потенциале водорослевых ферм в океане Европы и, наконец, заметила, что, по ее мнению, разногласия между старым и молодым поколениями дальних стали непреодолимыми.
— Думаю, мы совершили ошибку, когда пытались помочь пожилым, консервативно настроенным дальним удержать власть, — подытожила Шри. — Вместо этого стоило сделать предложение набирающему силу поколению. Мне удалось мельком взглянуть на некоторые из их секретов, и, полагаю, вскоре мы узнаем еще больше — там скрывается множество возможностей. Однако действовать надо без промедления: они явно находятся на пороге быстрой и внезапной экспансии. Всего через несколько лет на краю Солнечной системы появится десяток новых сообществ, и все они будут развиваться в разных направлениях. Прочные отношения необходимо завязывать сейчас — стать союзниками диаспоры. Это наш единственный шанс оказать на них хоть какое–то влияние.
Оскар принялся обдумывать услышанное. Шри, привыкшая к подобным паузам и молчанию наставника, прихлебывала остывший горьковатый чай и любовалась, как ветер с моря приглаживает траву на гребнях дюн и качает ветви сосен.
Наконец экопроповедник подал голос:
— Среди моих протеже ты — самая умная. Я могу открыто заявлять об этом — вреда тебе не будет, ведь ты и так это понимаешь. Но мне кажется, что ты еще и самая романтичная. Я не критикую. Твоя творческая фантазия не может существовать без этого качества. Без него ты не сумела бы добиться высот и создать великие вещи. Но если ты не поостережешься, эта черта может сыграть с тобой злую шутку.
— Считаешь, я поддалась таинственным экзотическим чарам дальних рубежей? Все, что я рассказала, — голые факты. Пока мы летели обратно к Земле, у меня было время хорошенько подумать, — и все ведет к одному. Нам остается крохотное сужающееся окно возможностей. Если мы не создадим союз с дальними, то в скором времени это сделается просто невозможным, и единственной альтернативой останется установление контроля силой.
— Мне кажется, тебе не стоит торопиться с выводами. Лучше осмысли произошедшее. Обдумай и взвесь последствия того, что узнала. Тебе не помешает прочный фундамент и чуть больше дальновидности, — посоветовал Оскар.
Он сидел, скрестив ноги, в позе лотоса. Древний могущественный карлик с распухшими суставами, скрытыми под смуглой кожей, уже не совсем человек: голова казалась слишком большой для его худощавого, скрюченного тела, уши обвисли, а лысый морщинистый череп покрывали пятна доброкачественных опухолей. Таков был гуру Шри, ее наставник. В его сосудах кишели нанороботы, которые чистили кровь, производили мощные антитела, убивающие следы инфекций, уничтожающие раковые клетки и постоянно передающие информацию команде врачей в Карризалито. Оскар получал данные от спутников и метеостанций, а также от тысяч крошечных свободно плавающих машин, которые исследовали море. У него был прямой доступ к президенту Бразилии, лидерам и экопроповедникам во всех странах на Земле. Стоило ему только захотеть — и флотилия строительных роботов насадила бы лес или изменила форму горы, как ему вздумается. Периметр вокруг хижины охранял постоянный гарнизон солдат, дюны патрулировали волки. Кроме того, Оскар напрямую контролировал спутник–геостационар, замерший над Землей и способный уничтожить кого и что угодно при помощи рентгеновского лазера в пределах охраняемой территории.
И вот сейчас под пристальным взглядом печальных взволнованных глаз наставника Шри поняла, что провалилась. Впервые она познала реальный вкус поражения. Ее мало волновало неудавшееся партнерство в рамках проекта биома: в конечном счете это была всего лишь политическая уловка, которая, кстати, принесла пользу и ясно продемонстрировала, насколько расходятся во взглядах каллистяне и члены семьи Пейшоту. Да, она злилась, чувствовала себя униженной, когда их отозвали с планеты прежде, чем удалось связаться с Авернус, но Шри уже и думать забыла об этом. Вновь преисполненная решимости, она готова была доказать, что ничуть не хуже Авернус, а может, даже и превзойти ее. Но раз ей не удалось убедить Оскара, что клану необходимо с удвоенной силой работать над созданием мирного союза с дальними, не удалось показать ему, какой огромный нераскрытый потенциал таит в себе подрастающее поколение дальних, придется отказаться от своего гуру и примкнуть к рядам Арвама Пейшоту и остальных противников примирения. Придется поддержать войну. Под пристальным взглядом Оскара Шри гадала, понимает ли это ее наставник, знает ли он о том отснятом материале, который она послала Арваму, и о многом другом.
— Прогуляемся, — наконец прервал молчание Оскар. — Хочу показать тебе кое–что.
Они миновали цветочный сад, украшенный вещами из городов и деревень, затопленных после того, как поднялся уровень моря, — выброшенные на берег бутылки и посуда, покрытые каменным наростом древние жестяные таблички, пластиковые бутылки всех форм и размеров, отшлифованные за годы нахождения в морской воде, дощечки, теперь гладкие, как шелк. А дальше, среди белого сухого песка в верхней части пляжа, стоял небольшой загон, огражденный прибитой к столбам сеткой. Экопроповедник проворно перелез через забор, опустился на колени и аккуратно выкопал в песке неширокую канавку, обнажив ряд хрупких белых шаров. Черепашьи яйца.
— Я уже пытался в прошлом году, — пояснил Оскар. — Забор надо вкопать как можно глубже, и тогда он защитит яйца от ящериц и крабов. Как только черепашата начнут вылупляться, я уберу забор, чтобы они могли добраться до моря.
— Кто–нибудь из прошлогоднего выводка вернулся?
— Насколько мне известно — нет.
— Пожалуй, море еще не готово их принять.
— Но несколько особей могли выжить. Что, если они просто перешли на другой пляж? Хотя ты, наверное, права. Еще столько всего надо улучшить. Этот выводок тоже может погибнуть, — подытожил Оскар и снова присыпал яйца песком. — Но мы не должны опускать руки.
— Если это какая–то притча, то я, видимо, не совсем ее понимаю, — сказала Шри.
Оскар поднялся и отряхнул песок с колен.
— Работа, которую мы проделываем, — это искупление грехов прошлого. Дело непростое, и, может статься, многое из того, что мы планируем, окажется невыполнимым. Раз за разом мы будем терпеть неудачу. Но мы обязаны стараться, потому что мы рождены для этого — для того, чтобы исправить ошибки. Примирение с дальними — лишь один из пунктов, а не краеугольный камень. Оно не принесет выгоды кому–то конкретно.
— Но мы можем гораздо больше. Во много раз больше. Я готова полететь туда вновь. Как только вы пожелаете.
— Я не меньше твоего хочу установить мирные отношения с дальними, но случиться это должно на их условиях. Если они ответят отказом, так тому и быть. Понимаешь, дорогая?
— Конечно.
А что еще она могла ответить? Оскар Финнеган Рамос — могущественная фигура, а еще он своенравен. И — он не совсем человек. Он с легкостью может лишить ее лаборатории и поставить крест на ее карьере. Он может отдать команду спутнику — и тот убьет ее по пути к машине, где ждет Ямиль Чо. С орбиты по ней ударит раскаленный луч и обратит в пепел, оставив лишь дымящееся углубление в оплавленном песке посреди дюн.
— Всегда находились члены клана, выступавшие против примирения, — продолжил Оскар. — Сейчас, когда проект биома так внезапно оборвался, они стали выступать активнее. Но мы не дадим им шансов — второго провала не случится, даже намека на него. Мы уйдем в тень, однако оставим каналы открытыми и будем ждать подходящего момента, чтобы выступить снова.
Экопроповедник прожил уже двести лет и давно научился терпеть, а еще видеть перспективу. Но Шри считала, что на этот раз Оскар ошибается. Ситуация менялась с поразительной быстротой, и она понимала это. У них не было времени дожидаться, пока утихнет маленький скандал с проектом биома. У них не было времени подготовить почву для следующей попытки. Возвращаясь в Ла–Пас, а затем на борту самолета по пути в Антарктиду, да и много позже профессор все размышляла о том, как действовать дальше. О мире. И о войне.
Однажды, когда парни готовились погрузиться в шаттл, чтобы отправиться на очередное занятие по боевой подготовке в условиях невесомости, отец Соломон приказал им надеть скафандры.
— Сегодня мы попробуем нечто новое.
Зажав шарообразные шлемы под мышкой, они проследовали за отцом Соломоном и тремя другими чтецами в грузовой отсек, обитый мягким материалом, где они, пристегнутые ремнями безопасности, просидели в полной тишине последующие два часа, пока шаттл двигался по низкой суборбитальной траектории вокруг Луны. Когда корабль прилунился, парни нацепили шлемы и проверили друг у друга системы жизнеобеспечения. Жесткие скафандры стесняли движения — в заполненном помещении ребята то и дело сталкивались. В ожидании предстоящих приключений их переполняли восторг и тревога. Из отсека выкачали воздух, откинули трап. Построив своих подопечных в ряд, чтецы вывели их на поверхность Луны.
Дейв-8 одним из последних покинул шаттл, следуя за собратьями. Несколько парней упали на колени и обхватили руками большие круглые шлемы. Другие, вроде Дейва-8, замерли и с восхищением смотрели на голую равнину, протянувшуюся на километры вперед до гряды скругленных, напоминающих подушки холмов, которые изгибались вдоль всей линии горизонта. Видно было отлично. То тут, то там на равнине попадались кратеры, повсюду были разбросаны обломки камней разных размеров, на фоне черного неба каждый холм четко вырисовывался — казалось, там находится край мира. Не покидало впечатление, будто оказался в комнате с одним–единственным слепящим источником света, низко подвешенным к закопченному потолку. Такого яркого света Дейв-8 никогда в жизни не видел — не спасало даже поляризационное стекло визора. Солнце. Яркий, плывущий в абсолютной всепоглощающей черноте белый прожектор, резкий свет которого отражался от голого лунного пейзажа…
Раздался дикий крик, и трое мальчишек поскакали прочь по залитой светом равнине, догоняя друг дружку. Отец Соломон и отец Рамес бросились за ними, на ходу выкрикивая приказы остановиться, вернуться назад; отец Алдос и отец Кларк ходили среди остальных, ласково подбадривали тех, кто стоял на коленях, просили их встать, а других — выстроиться в шеренгу.
Дейв-8 занял свое место в одном из двух рядов: он и его братья уже машинально строились таким образом. Троих сбежавших привели назад и даже не сделали выговора, затем отец Соломон приказал всем разбиться на пары и сообщил, что каждая пара получит свои координаты. Им требовалось добраться до указанной точки, найти сброшенный беспилотником флаг и принести его обратно. Обычная тренировка — первая из многих, что должны были познакомить их с различными типами лунной поверхности. Отец Соломон сказал, что сперва задание может показаться им странным и пугающим, но он не сомневается: они справятся, не опозорят себя и не провалят миссию.
Дейву-8 достался в пару Дейв-14 — они отправились на северо–запад, к точке в трех километрах от места, где прилунился шаттл. Они передвигались, подпрыгивая, не сгибая коленей — техника, годами отрабатываемая в спортзале. Всю поверхность спутника покрывала бархатная пыль: казалось, дунь легонько — и она тут же исчезнет, но на деле она была гораздо плотнее. Каждый шаг Дейва вздымал небольшие облачка, грязь прилипала к внешним ботинкам, оставляя угольно–черные пятна. На земле четко отпечатывались следы парней: когда Дейв остановился и оглянулся, то увидел две переплетающиеся цепочки, что отблескивали в ярком свете и вели прочь от шаттла. Посреди голого лунного пейзажа на фоне черного неба под слепящими лучами безжалостного солнца корабль, похожий на коробку с растопыренными ножками, выглядел крохотным, хрупким, очень одиноким и совсем чужим. У Дейва внезапно закружилась голова: предметы вокруг резко увеличились, будто он посмотрел в бинокль, — он вдруг понял, что некоторые детали лунного пейзажа, казавшиеся маленькими и близкими, на самом деле находятся далеко и очень велики. Измерять расстояния на Луне оказалось делом непростым, поскольку в вакууме далекие предметы находятся в таком же четком фокусе, как и те, что совсем рядом, да и сравнивать по масштабу было не с чем. Однако Дейв-8 решил, что округлые холмы, скорее всего, огромны и находятся далеко, ведь их очертания никак не менялись, хотя, согласно навигационным показателям в нижнем правом углу визора, они с Дейвом-14 прошагали около километра в их направлении…
Дейв-14 окликнул спутника и предложил поторопиться. Дыхание Дейва-8 было хриплым и прерывистым, сердце колотилось. Он подмечал каждую деталь — все казалось необычным и особо значимым, вызывало восторг и заставляло с непривычной четкостью воспринимать реальность. Солнце находилось у них за спиной, создавая блики на ребристом рельефе, тени вытягивались перед ребятами, пока они продвигались вперед. Почва вокруг них выглядела золотистокоричневой, но чем дальше, тем темнее она становилась по бокам, а под ногами казалась серой или черной. Мелкие камешки были повсюду, то глубже уходя в пыль, то находясь на самой поверхности, и каждый отбрасывал четкую тень. Всю поверхность изрыли крошечные отверстия. Кратеры от столкновений с микрометеоритами, подумал Дейв-8, и его охватила радость: уроки не прошли даром.
Окружающую равнину тоже всю испещрили кратеры размером от игольного отверстия и небольших выемок до глубоких ям, куда мог целиком поместиться шаттл. Внутренние склоны кратеров порой покрывали более мелкие воронки, а вокруг тех, что побольше, раскинулись плащи из застывшей лавы и выброшенных камней. Дейв-8 засек в отдалении двух братьев, они шли мимо скопления обломков породы, которые по размеру превосходили их шаттл, и только тут понял, что вновь сильно отстал от Дейва-14.
Красная точка на навигационном дисплее, отмечающая положение Дейва-8, подползала к желтому крестику, обозначавшему координаты нужного места. И вот они с Дейвом-14 наконец достигли начала кратера по меньшей мере ста метров в поперечнике. Его ослепительно белый край был слегка приподнят, а склоны чаши круто уходили вниз, обрамляя ровный пятачок, усеянный обломками камней.
Дейв-8 осмотрелся и сказал:
— Звезд не видно. Думаю, это потому, что Солнце слишком яркое. Но где Земля? Она ведь должна светить ярче, чем звезды? А может, мы на обратной стороне Луны, откуда Земли не видно? Как думаешь?
— У тебя слишком богатая фантазия. Из–за этого ты думаешь о вещах, которые не имеют значения, — ответил Дейв-14.
Он был флегматичным и практичным пареньком, а еще упрямым и неутомимым. Как однажды заметил Дейв-27, он из тех, кто будет биться над неразрешимой проблемой до тех пор, пока не взломает ее силой воли.