Закончив монолог, он подошел к резной тумбочке у изголовья, вынул моток скотча, ножницы и залепил мне рот.
— Это чтобы ты не вопила, — пояснил он, любуясь своей работой. — В доме больше никого нет, эта комната потайная, ее никто, кроме меня, найти не сможет, так что считай себя в безопасности, киска.
Криво ухмыльнувшись, он нагнулся, поцеловал меня в лоб и вышел. Дверь была очень толстой и с другой стороны представляла из себя часть обычной книжной полки с декоративными корешками фолиантов — видимо, таким образом он ее замаскировал. Тоже мне, граф Монте-Кристо…
Не успела я прийти в себя от пережитого, как где-то за окном послышалась милицейская сирена, она быстро приближалась, пока наконец не смолкла прямо около дома. Я замерла. Раздались чьи-то голоса, топот, ворота загудели под тяжелыми ударами, и до меня донесся знакомый голос Радомира, пытающегося что-то объяснить. Но его, как видно, не слушали, потому что вскоре уже весь дом задрожал от гулких шагов множества людей, звуков открываемых ногами дверей и падающей мебели. Судя по всему, милиционеры что-то искали. Не исключено, что им нужна была я. Но вот только как они умудрились вычислить меня здесь — уму непостижимо. И к чему такая прыть и настойчивость? Наверное, кто-то слишком сильно нажал на них, если они так ретиво взялись за дело. Но вот только кто и почему? Неужели это все как-то связано с приходом к нам Петра и исчезновением его сестры? Если это так, то, по части вляпывания в неприятности, Светлана могла дать мне сто очков вперед — уж она-то умудрилась влезть куда-то по самые уши. Такое ощущение, что девчонка убила президента или, по меньшей мере, министра внутренних дел…
Кто-то вошел в соседнюю комнату и начал рыскать там по углам. Я даже не пыталась стонать, чтобы привлечь к себе внимание — мне, наоборот, хотелось слиться с кроватью, превратиться в простыню или наволочку, если бы они нечаянно обнаружили эту комнату. Все маньяки и извращенцы мира не смогут доставить столько неприятностей, сколько наши доблестные милиционеры, получившие приказ начальства сжить кого-то со света. С маньяками и извращенцами при желании всегда можно найти общий язык, а с этими ребятами в погонах искать его бесполезно.
— Где она? — услышала я за дверью незнакомый голос.
— Говорю же вам, что понятия не имею, — испуганно ответил Радомир. — Вы зря портите интерьер. Я ее высадил в Братееве…
— Заткнись, скотина!
Послышался хлесткий удар, несостоявшийся владелец гарема заткнулся, а я тихо порадовалась.
— Учти, если не найдем — тебе каюк, понял? — прорычал другой голос.
— Понял, — плаксиво пролепетал Радомир. — А если найдете?
Я затаила дыхание: неужели выдаст?!
— Что ты сказал? — грозно процедили ему в ответ. — Учти, если обманул и она все же окажется здесь — я тебя все равно удавлю.
— Ничего не понимаю, — снова подал голос хозяин дома.
— Поймешь. Власенко! Тащи этого хмыря в машину. Опечатай этот дворец, и поехали — нет тут ни хрена!
Я чуть не заплакала от счастья.
— Так я не понял! — взвизгнул Радомир. — Как мне себя вести?! Это произвол!
Опять послышался удар, что-то хлюпнуло, треснуло, и больше голоса своего «благодетеля» я не слышала. Через пять минут машины отъехали от дома, и все смолкло. Я осталась одна, привязанная чертовыми цепями к кровати. Но, как ни странно, впервые за последнее время я чувствовала себя свободной. По крайней мере мне никто не угрожал и не пытался причинить неприятности. Теперь все зависело только от меня самой.
Несмотря на то, что мысли о боссе и всей этой странной истории глодали меня голодной акулой, я заставила себя успокоиться и сосредоточилась на собственной судьбе. Цепочки были сделаны из нержавеющей стали и оказались очень прочными, хоть и тонкими. Подергав руками и ногами, я поняла, что другие концы их прикреплены к ножкам кровати и держат мертво. На мои запястья и лодыжки были надеты металлические браслеты на небольших болтиках, к которым были приварены цепи, и разорвать все это мог, наверное, только Геракл, коим я, к сожалению, не являлась. Оковы были натянуты так, что пошевелиться я почти не могла. Видимо, этот гад давно уже задумал подобное похищение и основательно к нему подготовился, если держал наготове подобные штучки. Спрашивается, чего людям спокойно не живется? Деньги, особняк, машина — все есть, так нет, на экзотику потянуло, рабыню ему подавай… Небось проклинает сейчас тот день и час, когда в голову взбрела эта бредовая идея. Ничего, в милиции его научат уму-разуму. А пока он там не раскололся, мне нужно отсюда сматываться. Но как? Ответа на этот вопрос я не знала. Разве что подождать, пока цепи проржавеют и рассыплются в прах или ножки кровати истлеют… Прикинув и так, и эдак, я поняла, что спасти меня может лишь чудо.
Вдруг под окном тихо скрипнули тормоза, хлопнула дверца машины, и послышались шаги. Не зная, кого еще принесло на этот раз, я затаилась, как могла в своем положении, и стала слушать гулкие удары собственного сердца. Мне почему-то стало холодно, но накрыть меня было некому.
Где-то внизу открылась входная дверь, и гости вошли внутрь. Затем на неопределенное время все смолкло, потекли минуты томительного ожидания. Не зная, чем еще заняться, я начала избавляться от скотча. Занятие это долгое, нудное, но вполне благодарное, ибо в конце концов можно было освободить губы, чтобы свободно разговаривать. Этот способ я изобрела зимой, во время вынужденного безделья. Просто мне столько раз за прошлые лето и осень залепливали рот проклятой лентой, что мне это надоело и я решила найти противоядие, вернее, противоскотчие. И нашла. Оказывается, если скотч долго лизать языком, то он теряет свои липкие свойства и рано или поздно отлепляется от губ. Правда, сначала приходится лизать только кончиком, сквозь тоненькую щелочку в приплюснутых губах, но потом она становится все больше и больше, пока рот полностью не освобождается, а скотч не остается только на щеках, куда не достает язык. После недели упорных тренировок зимними вечерами я овладела этим секретным методом собственного изобретения почти в совершенстве. И теперь мне это пригодилось. Ну как в воду смотрела!
Я уже «отлизала» всю верхнюю губу и вполне могла сказать что-то невнятное, когда за дверью послышались шаги. Кто-то вошел в комнату и остановился. Я прекратила лизать и стала прислушиваться. Проклятый зáмок! Привидения, что ли, здесь бродят? Знать бы, кто это, так можно было позвать на помощь, но где гарантия, что это не милиционеры вернулись, чтобы еще раз все здесь как следует проверить? Нет уж, я лучше помолчу…
— Мария, где ты, черт бы тебя побрал?! — раздался вдруг, как гром среди ясного неба, раздраженный голос, и я чуть не потеряла сознание — это был голос моего любимого босса!
Вместо того чтобы закричать от радости, я разрыдалась. Слезы градом полились из глаз, и я не могла их остановить до тех самых пор, пока Родион с каким-то незнакомым парнем не отыскали потайную дверь, ориентируясь по моим громким судорожным всхлипам, и не вошли в комнату.
— О Господи, она опять голая! — схватился за голову Родион при виде потрясающего зрелища, представшего его глазам. — Борис, ты видишь это безобразие?!
— Ну почему же безобразие, — смущенно зарделся, отвернувшись, Боря — невысокий темноволосый крепыш с лицом, чем-то напоминающим лицо Сталлоне. — Я бы сказал, совсем даже не безобразие…
— Босс, спаси-ите меня-а! — прорыдала я, закрыв глаза от стыда и бессилия. — Или хотя бы накройте-е!
— Озвереть можно, — лаконично оценил ситуацию босс, срывая ткань балдахина и набрасывая на меня. — Может, тебе сменить профессию и пойти в стриптизерши? Боря, отцепляй с той стороны.
Вдвоем они быстро отсоединили цепи от кровати, затем раскрутили болтики на браслетах, и я наконец стала свободной. Не теряя времени на расспросы, меня завернули в цветное покрывало с кровати, вывели из дома, усадили в черную «Волгу» и повезли домой. Я сидела, отупевшая от счастья, и с благодарными слезами на глазах взирала на лица своих спасителей. Никогда еще мне не хотелось расцеловать Родиона в губы. Теперь хотелось. Кстати, в офис меня вносили на плече, полностью завернутую в покрывало, словно какой-то тюк. Как пояснил Родион, это было нужно для конспирации.
История моего спасения вкратце была такова. Вернувшись в офис из своей школы Юных детективов, где, вместо того чтобы заниматься расследованием, Родион принимал выпускные экзамены по основам криминалистики, он, услышав взволнованный рассказ Валентины, не бросился тут же в Кунцево выручать свою секретаршу, а начал звонить своим всемогущим друзьям. Через полчаса он уже знал, что некие еще более всемогущие силы мира сего хотят моей смерти, то бишь настаивают на том, чтобы меня сгноили в тюрьме, обвинив в убийстве. Друзья не могли сказать, кто и почему хочет этого, но давление велось с самых верхов. Приказы оттуда никогда не обсуждаются и нигде не печатаются. Заинтригованный таким развитием событий, босс, как я поняла, пропустил мимо ушей информацию о моем славном побеге и уловил только то, что милиция засекла машину, на которой я скрылась. Хозяина иномарки быстро вычислили, провели в доме обыск, но никого не нашли. Но босс почему-то был уверен, что я все-таки осталась в доме. Поэтому, взяв своего знакомого с Петровки, приехал в Капотню с целью самолично произвести обыск. Как он мне признался, искали они не меня. Они искали мой труп. Но вместо него все-таки нашли меня, правда, голую.
Все это босс рассказал мне в своем кабинете, когда я уже пришла в чувство, приняла ванну, оделась в нормальную одежду, пообедала и пришла к нему получать по шее. Теперь мы сидели друг против друга, и босс ждал слов благодарности и объяснений. Я молчала, не зная, с чего начать.
— Ладно, — проворчал он, видимо, решив, что я все еще в шоке, — забудем об этом. Я тут, кстати, попросил своих друзей проверить все бордели на предмет Светланы, но ее пока не нашли. Поэтому вернемся к нашим баранам. Хорошо, что у тебя с собой не было документов и в милиции даже не знают твоей фамилии. Правда, уже составлен твой фоторобот и тебя разыскивают с собаками по всей Москве. Но вряд ли найдут.
— Почему?
— Ты больше не высунешь носа из этого здания — вот почему. Кстати, где наш джип?
— Джип? О Господи, я и забыла совсем про него… Он там остался, на Кастанаевской улице, во дворе за домом. Меня ведь на казенной увезли…
— Нужно будет пригнать. Ты лучше скажи, успела что-нибудь выяснить там по нашему делу или нет? А то ведь клиент завтра звонить будет, а нам и сказать нечего…
Я обомлела.
— Так вы еще ничего не знаете?!
— О чем это ты? — насторожился он.
— Ну, вы же про убийство слышали?
— Конечно. Пришили какого-то родственника важной шишки, по-моему, и тебя рядом с трупом застали. Разве не так? — удивленно проговорил он.
— Увы, босс, все гораздо хуже, — вздохнула я. — Пришили как раз не родственника, а… В общем, кто-то убил нашего клиента, Родион Потапыч.
— Что ты сказала?! — Глаза босса стали круглыми и медленно поползли на лоб вместе с очками. — Петра Николаевича Капустина убили?!
— Именно так. Не видать нам теперь ни капусты, ни малины…