– За билетами? – полюбопытствовал Белый, отвлекаясь от травмирующих воспоминаний.
Летиция объяснила. Он выслушал и склонил голову к плечу:
– А внутри сего парка кто-то проявляет интерес к билетам, дабы выявить проникших беззаконно?
– Обычно нет... А! Так ты предлагаешь сэкономить и проскочить мимо билетёров?
– Ведь ты сама говорила, о благоразумная, что люди вашего варварского века не способны оценить безупречную красоту моего облика, – скромно ответил он. – А если меня всё равно не видно, то есть ли смысл в билетах? Полагаю, что нет.
– И правильно полагаешь, – азартно откликнулась Летиция, хватая его за руку. – А меня за компанию проведёшь?
– Поступить иначе было бы крайне невежливо и недостойно.
В голове начала зреть идея.
– А если на аттракционы будут очереди, то мы сможем незаметно проскользнуть мимо них?
Белый Лис наклонился и щёлкнул её по носу:
– Пребывая в игривом расположении духа, я порою входил в самый богатый дом в деревне, присоединялся к трапезе, ночь проводил на ложе хозяйки, а меня никто не замечал. Хотя вино и ласку я получал в достатке.
– Ух! – восхитилась Летиция, заткнув внутреннюю зануду, которая гундела, что Лис поступал нехорошо. – Парк развлечений без билетов и очередей – это мечта! Так чего мы ждём?
– Мы отправляемся немедленно, о неде... – лукаво откликнулся он, но внезапно умолк на полуслове и точно в воздух вмёрз.
Летиция проследила за его взглядом.
На другой стороне от площади, через дорогу, невысокий сутулый мужчина тащил на поводке остроносую собачку мелкой породы – волоком, на поводке. Она упиралась всеми четырьмя лапами и, кажется, скулила, но из-за расстояния ни звука не долетало.
– Ты чего? Раздумал?
Динамики на площади транслировали что-то цирковое, маршевое, бездумное; пожилая женщина в белом деловом костюме рассыпала из гигантского бумажного пакета семечки горстями, и голуби слетались к ней со всех сторон; уличный мим на велосипеде без руля колесил перед кучкой случайных зрителей... Солнце лилось сверху, жаркое, вездесущее, ослепляющее, и в жилах ещё бродили отголоски адреналина после полёта над городом. Белый отчего-то тянул с ответом, точно стоял на пороге дома, где кипела вечеринка, и никак не мог шагнуть ни туда, ни сюда. И тогда Летиция крепко-крепко ухватила его за руки – и закружила.
Он был выше, сильнее и тяжелее, сдвинуть его с места оказалось непростой задачей. Но попробуй-ка, постой столбом, когда вокруг тебя скачет – ну, пытается скакать – кто-то упрямый, как заедающий замок, и жизнерадостный, как будильник. Быстрее, быстрее – они закружились, пока площадь не начала раскачиваться у Летиции под ногами, а брусчатка не прыгнула навстречу.
– Эй, поберегись!
Испуганные голуби взвились в небо – шумная, беспорядочная стая.
Летти упала на одно колено, тяжело дыша. Белый выждал несколько секунд, а затем помог ей подняться.
– Зачем, о прекрасная? – Голос звучал мягко и как-то... по-настоящему. Так странно и реально одновременно, как если бы получилось разглядеть в прорезях лисьей маски глаза.
"Интересно, а как он выглядит под всеми своими тряпками?"
При мысли об этом накатил жар. К счастью, румянец можно было списать на незапланированные физические нагрузки.
– Просто так, – пожала плечами Летиция и, улыбаясь, потянулась к нему – сперва огладив шею сзади, а затем выше, запуская пальцы в чёрные волосы. Маска держалась на верёвочках; это оказалось полной неожиданностью. – Ты слишком много думаешь. Слушай, мы, конечно, внезапно свалились друг на друга, и у каждого за спиной своя сложная и муторная история, психологические травмы, потери и обретения. Первый шок миновал, пришло время строить коварные планы и всё такое... Но, знаешь, иногда надо просто отдыхать. Немного отпускать себя на волю, понимаешь?
– Боюсь, о прелестная, если я отпущу себя на волю... – начал он насмешливо, и Летти мстительно ущипнула его за ухо.
Судя по сдавленному вздоху, точка была очень даже чувствительная.
– Когда у тебя перебор пафоса в жизни, то и проблемы тоже становятся пафосными. Нужно добавить немного ерунды, и они превратятся... в какие?
– В ерундовые? – опасливо уточнил Белый, не предпринимая, впрочем, попыток отстраниться.
– Бинго! – просияла Летиция. – А потому сейчас мы идём развлекаться. Если уж выбирать жанр своей жизни, то пусть это будет комедия. Или приключения на худой конец.
Если что и прививали занятия мастерством Складных Речей, так это чувство уместности. Преподаватели называли его "обострённой интуицией", но Летти считала, скорее, чем-то вроде хорошего вкуса, умения балансировать в рамках безупречного стиля. Она не раз замечала, что если какие-то слова идеально подходят к моменту и к обстановке, мир услужливо подшлифует все выпирающие углы и несуразности, дабы не нарушать гармонию.
Так и сейчас – возникшее было напряжение улетучилось. А Белый без видимых усилий подхватил её на руки, прижал к себе и, разбежавшись, легко перемахнул через белую колоннаду, через турникеты и билетёров, приземляясь уже внутри парка, и осторожно отпустил Летицию. Переждав головокружение от прыжка, она подбежала к информационному стенду и разжилась картой, пестрившей указателями и смешными мини-комиксами.
– Куда направимся сначала? Можно начать с чего-то попроще, например, с колеса обозрения. Хотя тебе, наверное, после полётов над городом... Оу! – удивлённо воскликнула она, обернувшись.
Белый Лис, как заворожённый, пялился на обыкновенную детскую карусель.
– Люди катаются в огромных чайных чашках, в пирожных и фруктах, – слабо выдохнул он. – И верхом на гигантских мышах. Кому вообще в голову пришло такое? В каком пьяном сне можно вообразить подобное?..
Летиция сощурилась, потом заглянула в карту и просияла:
– А, всё просто. Пару лет назад вышел мультик, ужасно популярный, назывался вроде бы "Рикки, Нина и марципан". Ну, про детей, которые съели уменьшающие конфеты и оказались запертыми в праздничную ночь внутри витрины кондитерского магазина. В общем, довольно весело получилось, и заглавная песня взорвала радиоэфир... Не в буквальном смысле, конечно, я имею в виду, что многим она очень понравилась, – поправилась Летти на всякий случай.
– Мультик, – задумчиво протянул Белый, точно слово на вкус пробуя. – Ты упоминала, о предусмотрительная, что мы сегодня тоже станем что-то смотреть. Тоже мультик?
– Нет, боевик, – засмеялась она, представив фантастическое появление двух фриков в зале посреди детского сеанса. – Хотя если задуматься, то не так уж сильно мультики отличаются от фильмов для взрослых. В "Рикки и Нине", например, герои тоже сражаются – с огромными мышами, с кукольной мафией, даже с Призрачным Вором. Ну, а карусель сделали для тех, кто хочет снова погрузиться в атмосферу истории, так сказать, продлить эффект. Хочешь прокатиться?
Вместо ответа Белый подхватил её под локоть – и потащил к карусели. Окончания сеанса он дожидаться не стал, высмотрел пустую чашку, ярко-малиновую с золотыми узорами, и заскочил в неё на ходу.
Естественно, вместе с Летицией.
В кресло, рассчитанное на хрупкие детские кости, она втиснулась с некоторым трудом. Белый в соседнее не поместился и устроился прямо на истоптанном полу, нисколько не смущаясь своего положения. Внутри чашки пахло старой пластмассой, пылью и чем-то кислым; золотистая краска узоров изрядно облупилась, а под кромкой бортика уместилась окаменелая коллекция прилепленных жвачек. На дверце было тщательно выцарапано "школа зло", в одно слово, точно какое-то наречие образа действия: скучно, облезло, школазло... На другой стороне карусели хныкал ребёнок и просился к бабушке.
"Может, куда-нибудь ещё сходим?" – хотела спросить Летти и прикусила язык.
В соседнем домике-пирожном, полминуты назад совершенно пустом, кто-то явно шевелился, точнее, плавно колебался, словно в ускоренном темпе поднималось тесто на дрожжах. Заполнив всю кабинку, тёмная призрачная масса застыла, заблестела, как карамель, покрылась сеткой трещин...