"А чем чёрт не шутит? Может, это туфля мужика? Может, Миледи - переодетый мужик!"
Но нет! Миледи-бек была женщиной на все 100, от носа до хвоста, от пяток до темени! Женщина она, женщина! И хочет! Её глазки так и вылупляются, а ручки так и тянутся! Загребущие, надо сказать, ручки и завидущие глазки! Сама мелкая, аки селёдка в соусе, а Желание у неё больше Вселенной!
Правда, щас это не особо актуально, потому что она в коме. Ну, вытащили её из воды гвардецы и давай делать искусственное дыхание рот в рот!
Очнулась:
"Где я?"
"Ты среди друзей-джанов! Я - д,Ратаньян-бек, это Протон-оглы, Отоз-ака, а саму тебя как зовут в миру, девица?"
Ну, она, конечно, не стала говорить, что мечтает всех их уничтожить: чего не скажешь в шутейном разговоре? Но не стала. А сказала просто:
"Квитанция-бек!"
То есть, практически, подписала себе сама приговор стать возлюбленной д,Ратаньяна! Он пожевал губами и наморщил лобешник:
"Квитанция, Квитанция... Это что-то, связанное с ЖКХ и Центросоюзным переулком?"
Он не мог никак отделаться от этого переулка, так как ему всегда мерещилось, что прорвало канализацию, и он гадит на лестнице! Ещё квитанция означала оплату по счетам.
"Да нет, дорогой д,Ратаньян! Я - Квитанция, мать твоих детей!" - продолжала гнать Миледи, как говорится: чего ты, фаллосиха, нам тут гонишь?
"Детей? Таких маленьких? Вечно с.ущих? Вонюченьких?" - спросил д,Ратаньян. - "Ах, да! Ты же в отпуску!"
"Да! Я в отпуску, и поэтому штаны надела и бороду отпустила, модница!" - подтвердила Миледи и покрутила ус.
"Ну, как говорится: давайте её обреем! Дети, как говорится, когда вырастут, поймут нас! Да они и сейчас нас поймут, так как и так небритые! Гладкие!" - сказал д,Ратаньян и приступился к Миледи!
От неё тоже плохо запахло, как и от детей, наверное, от перепуга. Или это показалось? Ветер принёс ядовитые испарения от химического завода или сливных вод ("Ради Бога, не плавайте здесь!" и "Дети стали гадить оранжевым дерьмом после плавания тут!").
"Да! Это от завода!" -подтвердила Миледи, втихаря снимая свои обгаженные трусы и развешивая их на рее баркаса, на котором-то всё и происходило. Ну или на китайской джонке, на которой тоже есть рея. Если нет, то мы её придумаем, так как трусишки должны-таки подсушиться!
Ну, пока Миледи с голым задом занималась этим делом, гвардецы тупо смотрели в сторону химзавода и ничего не заметили.
"Вуа ля! Вот и я!" - пощёлкала пальцами Миледи перед их носами, чтобы вернуть в реальность.
"Чего? Ах, да! Ты! Ты, конечно, тоже плавала там и после гадила оранжевым дерьмом!" - сказал д,Ратаньян-оглы.
"Я? Да нет! Это были чисто мужские игры!" - рассмеялась Миледи, посматривая на рею: не запутались ли её панталоны? Кстати, они были как парашюты, и могли запутаться.
"Да! Женщина никогда не победит мужчину!" - сказал Отоз-ака. - "Даже такого тупого, как этот швед!"
"Говоришь о де Варде?" - спросил Арахис-джан.
"Да!"
Эти нехитрые слова как бритва резали сердце Миледи, у которой де Вард был любовью всей жизни, мужчиной всего романа, усы и шпага - всё при нём! Но для конспирации она должна была крепиться и молчать.
"Де Варда?" - спросила только она. - "А это что за самец?"
"Ну как же? Ты, раз работаешь на Центросоюзном переулке, должна его знать! Это тот ковбой, который влачит жалкую вязанку дров с первого на четвёртый этаж на своих плоскостопных ногах и обивает все пороги, чтобы его перевели на первый этаж! И у всех, у всех старческая кровь стынет в жилах при виде него! Кстати, он по совместительству ещё и отважный матрос с французского крейсера "Чижик"!" - сказал д,Ратаньян-ака.
Миледи мечтательно закатила глаза, так как это был полный портрет, полное описание её де Варда. И чуть не сказанула лишнего:
"Ну не правда ли? Он такой милашка!"
"Кто?" - спросил Арахис-бек.
"Конечно, крейсер "Чижик"!" - поправилась Миледи. - "Вот только, он, по-моему, не французский, а узбекский!"
"Да! Точно! Узбекский!" - хохотнул д,Ратаньян, из чего мы делаем вывод, что гвардейцы не только токсичны, но ещё и экономичны. Пошлы, это да. Могут хохотать над святыми чувствами разных Миледей.
"Расскажите мне о службе на "Чижике"!" - попросила Миледи, чтобы перевести разговор в более безопасное русло. - "А я пока помою свои белоснежные ножки в Хуанхэ!"
Ну, гвардецы переглянулись: ну, женщина, дура, волос долог - ум короток, пусть моет, всё равно у нас на неё ни у кого не стоит, так как Квитанция, ЖКХ, вообще удивительно, если у кого-то на неё встанет. Да и ноги у неё не белоснежные, а кривые.
И Отоз-джан начал рассказ:
"Дело было в туманном 1647-ом году! Я тогда любил одну стерву, она мне испортила всё лето, да и потом лета портила, подсылая отравленное шмутьё и вино! Звали её... звали её..."
"Миледи Здвинтер!" -подсказала Миледи, поглаживая свои ноги и думая: "Что за кретин? Мало я тебе лет попортила!"
"Да! Точно! Миледи! Правда, не помню, как она выглядит! Кажется, рыжая..."
"Нет, пегая!" - сказала Миледи, покручивая свой рыжий волос.
"Может, и пегая!" - согласился легко Отоз-джан, так как дело было давнее и полузабытое. - "Она была такая б.ядь! В койке полное дерьмо!"
"Да нет!" - не выдержала Миледи. - "В койке она была чудо!" Но тут же осеклась: "Простите! Это я так... своим ножкам!"
И снова принялась разглядывать их со всех сторон и мыть.
"Да нет! Ерунда! В койке - полное дерьмо! Лежала как бревно, а потом просила 200 франков за услуги!" - Отоз-бек.
Миледи подняла глаза в высь: один Бог может рассудить Отоза за подобную инсинуацию. А она-то помнит ночки шальные, когда Отоз-ака от безумных ласк бывал пьян! Правда, пьян он бывал и без всяких ласк. И вообще, его до опьянения могло довести и бесчувственное бревно-Миледи в койке.