Еще два шага, прислушиваясь и ступая мягко-мягко, перекатываясь с пятки на носок, на полусогнутых ногах — вперед. Напряжение. Усилие.
Это хорошо. Дальше. Еще. Стоп. Тишина. Это плохо. На тропе не должно быть абсолютной тишины. Упасть. Откатиться в сторону. Крабом, крабом — назад, назад. И перекат обратно. Тихо лежать. Почти не дышать. Ждать. Оружие… Где мое оружие?
— Сержант! Оружие! …
— Что с ним, доктор?
— Шизофрения, мадам. Обычная шизофрения с расщеплением личности.
С видениями, с иной, так сказать, реальностью…
— То есть, ему все время что-то кажется?
— Ну, как вам объяснить… На самом деле, это можно сказать так, что нам — что-то кажется. А вот он находится в совершенно реальном мире. Реальном для него дично. Вот мы для него — нечто кажущееся. Он нас может видеть, кем угодно. Вас, скажем, чудовищем. Или убийцей с руками в крови по локоть. Или еще кем-то. И для него это все реально, понимаете? Совершенно реально.
— Но это же все на самом деле просто такая иллюзия в мозгу, да?
— Вот вы всегда понимаете, что есть сон, а что — нет? Спите и видите сны, и всегда знаете, что это — сон? Ведь чем любая иллюзия отличается от реальности? Только тем, что реальность на нас как-то влияет, а иллюзия — нет. Так? То есть, реальность мы ощущаем, чувствуем… Но ведь во сне вы тоже что-то ощущаете. Иногда и цвета, и тактильные ощущения бывают, и вкус, и запах… И чем это в конечном итоге отличается от реальности?
— Вы хотите сказать, что реальность и иллюзия — это одно и то же?
— Нет, я хочу сказать, и говорю, что для человека реальностью является все то, что он ощущает. Вот сейчас ваш муж что-то ощущает — видите, как движутся его глаза, как он дышит? А раз он ощущает — это для него самая настоящая реальность. А мы, которые не можем ничего сделать его чувствам, не можем на него повлиять — всего лишь иллюзия. Вот такая болезнь…
— И что… Теперь — все?
— Ну, почему же так сразу. Есть средства, и есть методики. Мы купируем симптоматику, срежем припадки и нервные выходки, разъясним, как отличать иллюзию от реальности, научим его хоть немного жить среди людей. Таблеточек нужных дадим. И отпустим обратно к вам. До следующего ухудшения. Поэтому спокойно идите домой и ждите — я вам сам позвоню.
— А скажите, вот если я для него, предположим, чудовище, то кто вы для него?
— Я? Я для него — лечащий врач. …
— Ты все слышал, рядовой?
— Да, сержант, сэр!
— Какое хитрое существо, правда? Но ничего, я подготовлю тебя так, что ты сумеешь с ней справиться в следующую встречу. Мы все организуем. Мы выдрессируем тебя, чтобы ты наверняка смог с ней справиться. В одиночку, тем, что под руками. И только тогда я позвоню этой хитрой инопланетной сучке…
— Инопланетной, сержант?
— А ты думал, сынок, она какая-нибудь простая русская шпионка? Да она совсем не человек! Тем и опасна. Со шпионкой ты бы и сам мог справиться. А теперь, когда ты знаешь своего врага — марш на боевую позицию! На тропу! И будь готов к любым неожиданностям.
— Есть, сэр! Шагать вперед, мягко ступая по тропе. В правой руке нож. Лезвие — от себя. Сержант учит каждый день, как надо бить ножом.
Раз-раз-раз-раз. Быстро-быстро. Надо успеть «прострочить» тело инопланетной сучки, чтобы она не успела подать сигнал своим. Лучше, если сумею сразу вскрыть горло. Но если успеет отскочить, то сразу в живот — раз-раз-раз-раз! Сержант обещал подготовить меня так, что я обязательно с ней справлюсь. Сержант у меня хороший.
— Почему ты там повернул направо? Вот привязался. Какое его дело, если вдуматься? Кто, в конце концов, командир — он или я?
— Тебя колышет, малый?
— Я просто так спросил… Ну, вот. Сразу уже и обижается. Сразу губы распускает, а в глазах почти слеза.
— Ты спрашивай, конечно, но по делу. А не так вот — под руку!
Направо, потому что мне захотелось пойти направо. Мне лично. А налево мне как раз не захотелось. И пока в группе я командую, мы пойдем в ту сторону, куда захочется мне. Понял, пацан? Кивает. Понял. Попробовал бы не понять. Вчера подобрали его на дороге. Накормили, напоили. А теперь, вон, вопросы всякие задает.
Разговоры заводит. Быстро как оклемался. А мне тут именно направо…
Интуиция? Так это называли раньше? Вот — у меня она самая. Налево мне совсем не хотелось. Направо — сколько угодно. Я на развилке и повернул…
— Ура, город!
— А-а-а! Шеф, ты гений!
— Командир! Ну, ты даешь! Раздвинув спины, выхожу на край к обрыву. Мы стоим на холме. Тут вот сразу обрыв. А внизу, в километрах двух, не больше — город.
Маленький такой белый городок. Прямо как в кино. И никого там не видно. Никакого движения. Значит… А что — значит? Значит — наш город!
— Так, — говорю сурово. — Сейчас мы медленно… Все слышат? Мы очень медленно и осторожно спускаемся вниз и идем к городу, рассыпавшись в цепь. На всякий случай. Мало ли что. А потом мы долго живем в этом городе. И чистим его. Парами идем, парами. Все, как обычно!
— Командир, а как же… Точно. Я-то остался без пары. В прошлый раз налетели на какую-то крутую банду. У них оружие было почти у каждого. Была стрельба вдогонку. И теперь я остался один.
— Вон, с малым этим пойду. Буду учить наше подрастающее поколение. Смеются. Но как-то не одобрительно.
— А если что?
— Нормально, народ! В городе никого нет — я так чувствую. Я и правда так чувствую. Чувствую, что нам сегодня очень повезло.
Что город пуст и безлюден. И опасности в нем никакой нет. А все мои предосторожности — это просто из опыта. Это, чтобы никаких даже случайностей.
— Ну, вперед, что ли? Первая двойка пошла! Вторая… Двойки спускаются вниз, оступаясь на осыпях, перепрыгивая промоины. Первая уже напротив города. Они стоят и просто смотрят.
Даже не присели, не легли. Они верят моим предчувствиям. Я везучий. Вот и мы с этим пацаном спустились.
— Тебе лет-то сколько, малой?
— Двенадцать! Ну, что. Не так уж и мал, оказывается. Просто недокормлен малеха.