— Успокойся, — предупредил его я, — или мы оба погибнем в этой дыре.
Его тщетные попытки высвободиться утихли, сложно было определить случилось ли это от моего предупреждения или из-за того, что он попросту израсходовал все свои силы. В любом случае, пламя распространялось, расползаясь по стенам и потолку. Оно надвигалось, словно оползень, жадно поглощая все, к чему прикасалось. Я услышал треск разбившегося стекла и понял, что колбы медленно нагреваются. Химические смеси внутри них сработают в роли катализатора.
Взвалив Тарригату на свое плечо, я сломя голову бросился через дальнюю часть хаба, ударом выбивая заднюю дверь, чтобы выбраться наружу. Едва мы отдалились на шесть футов, как старая хижина и печь в ней, взорвались, одаривая ближайшую территорию тоннами мусора и дыма. Толпа любопытных зевак не собиралась вокруг. Все были либо мертвы, либо прятались.
Я посадил Тарригату на его старый потрепанный стул. У него не было рук и пятна синтетической кожи уступили место заплесневелым наростам под ней. Его дыхание было неровным, а кожа настолько бледной, что я без труда мог понять, как недолго ему осталось.
— Где Везула? — твердо спросил я.
Голова старика начала опускаться в сторону, и я осторожно схватил его за подбородок, повернув лицом к себе.
— Тарригата, ты умираешь. Прости меня. Но я должен знать.
Внезапно он нашел в себе силы и попятился ко мне, его губы задвигались, но слова давались ему очень тяжело. Я наклонился к нему, чтобы услышать его правду.
— Он…. он идет.
Затем Тарригата откинулся назад, свисая, как сдутое легкое, больше он не шевелился.
— Не он. Вез ушел.
Я осмотрел его и увидел, как он кладет свой пистолет в мои руки. Я не знал, хочет ли он использовать его на себе или Везуле, но я взял его и поместил в пустую кобуру у себя на поясе.
Я вырвал полоску ткани из-под своих доспехов, чтобы обернуть ее вокруг пустых глазниц Тарригаты. Закрепив повязку, я глубоко вздохнул и положил руку ему на лоб.
— Старый идиот, ты пытался остановить его, не так ли?
Стоя над ним, я посмотрел вниз на сморщенное тело Тарригаты. Смерть еще больше ослабила его.
Теперь это мое бремя. Я остановлю его. Пора положить этому конец.
Тагиомальчян проносился по узким переулкам и тоннелям Свота, оставаясь абсолютно незамеченным. Он двигался быстро, маяк-локатор мигал на тактическом дисплее, с каждой секундой становясь все ближе. Вдалеке черный дым врезался в безжизненное небо, бросая погребальную завесу.
Первые следы своей добычи он нашел в баре, который ныне был превращен в настоящий склеп. Пьянящий смрад низкосортного зернового алкоголя и разбросанных внутренностей, словно незваный гость, вторгся в его ноздри. Он позволил себе один вдох. Его обучали находить доказательства. Он уловил запах трансчеловеческой крови, а затем поспешно открыл внутренний канал вокса.
— Возможно это, Легион, — сказал он, — те, кто смог избежать чистки.
— Соблюдай осторожность.
Тагиомальчян кивнул, хотя обладатель другого голоса и не смог бы увидеть этот жест. Он присел на колени, чтобы осмотреть одно из разорванных тел. Его глаза потянулись к прорезям за оптическими линзами.
— Интересно, — это выглядело, как ожог, принявший форму…
Призрачное ощущение неправильности заставило его резко обернуться. Он едва успел добраться до рукояти своего меча, когда мощная фигура сбила его с ног.
Я шёл по следам, оставленным Везулой. Это было нетрудно, и я подумал о том, что какая-то часть его затуманенного кошмарными видениями разума, хотела, чтобы я нашел его. Чтобы покончил с этим. И я надеялся, что смогу отсрочить безумие, которое поглотило Гайрока и Везулу.
Я думал о Тарригате, старике, который задыхался при смерти, несмотря на то, что бежал всю свою жизнь. Я не мог смириться с тем, что Везула несет за это ответственность. Даже впадая в видения о прошлом, он никогда не поднимал руку на старика. Но, быть может, он не знал. Эти грезы, я чувствовал их. Такие красочные и убедительные. Неудержимое стремление к давно ушедшей славе, затмевало глаза.
Я бежал по уродливым улицам Свота, ловя полные страха и недоверия взгляды его жителей. Эти несчастные застряли здесь, внизу, и все чего они хотели, так это остаться в одиночестве и придаться отчаянию и страданиям. Некоторые держали в руках оружие, готовые защищать свои жалкие жизни, но это были пустые угрозы. Другие прятались в своих лачугах, сидели на корточках и закрывали глаза, в надежде переждать шторм.
В древней части района я нашел символ Легиона, вырезанный на каменной лестнице. Старая молния повела меня вниз, в катакомбы. Я знал это место. Оно называлось Потопом, самый глубокий участок в Своте. Ветхие колонны, когда-то давно украшенные яркими росписями, а теперь испещренные толстыми слоями грязи, поднимались к изогнутому сводчатому потолку. Некогда это место было прекрасно, но, как и многие другие вещи, время украло ее былую красоту. Некоторые секции Потопа обрушились, не выдержав суммарный вес верхних уровней. Я карабкался по огромной куче мусора и обломков, вставшей на моем пути, словно громоздкий набухший мешок, разошелся по швам и изверг все своё содержимое на дорогу. Я редко спускался сюда. У меня не было причин этого делать, но я подумал, что они могли быть у Везулы.
— Это наша последняя битва, брат? — спросил я тьму, и был удивлен, когда она ответила.
— Я уже сразился в своей последней битве, Дах.
Я обнаружил его прислонившимся к изогнутой катакомбной стене, его рука держалась за живот. Что-то сырое и темное блестело меж его подрагивающих пальцев. Его разломленный топор лежал рядом с ним, как и всегда. Лезвие было сожжено кислотой.
— Вез… — я опустился на колени, рядом с старым другом. Он плохо выглядел в мерцающем свете верхних люменов.
— Ты вооружен? — растерянно спросил он.
Я нахмурился, собираясь было жестом указать на мой меч и широкое лезвие, закреплённое на спине, но вдруг понял, что Везула был слеп. Молочный блеск покрывал его глаза, кожа вокруг гнезд и на лице была покрыта следами ожогов.
— Кислота…, - ответил он, понимая причину моего молчания. — Забыл, что они могут так делать. — Засмеялся он, но это усилие дорого ему обошлось. — Он дал им все дары, не так ли. А нас оставил гнить и разлагаться. — Он протянул руку и схватил меня за плечо, шаря по сторонам своими незрячими глазами, — мы не должны были прожить так долго.
Я повернул его лицо к свету, пытаясь осмотреть его ужасные раны. Он сопротивлялся, как будто, стыдясь своего нынешнего состояния.
— Ранение в живот смертельно, — прошипел он, стиснув зубы от внезапной вспышки боли.
— Кто это сделал? — спросил я, отпуская его голову. Я всматривался во тьму, но не видел нападавших.
— Они были среди нас, Дах, — пошипел он. — Скрывались в Своте. Я сражался с ними. Они побежали и привели меня сюда. Оставили тут умирать. — Он поморщился, и я почувствовал, как смертельная нить Везулы натягивается.
— Кто, брат? Кто скрывался среди нас?
— Метка, красная, сырая, как клеймо, — прошептал он, указывая на левую щеку, его палец покрылся свежей кровью. — Они произнесли его имя. Сказали…
Я схватил его бронированный воротник и приблизил к себе.
— Скажи мне брат! Позволь мне отомстить за тебя.
— Сказали… что он идет.
Он сделал длинный подрагивающий вдох, и все закончилось.